Элрик: Лунные дороги
Шрифт:
– Я только что пришел с поверхности. Это было нелегко. Думаю, мы будем в безопасности довольно долгое время. А затем легко восстановим наши потери.
– Потери? – поднял брови Боус-Юнге. – Они уже перешли по мосту через пролив. Они что, уже в столице? Тогда нет сомнений, что им помогает кристалл. А я-то думал, что он разбит…
– У них есть осколок. Им хватит и одного осколка. Часть так же велика, как и целое, помните? Хоукмун погиб или тяжело ранен. Он исчез, но граф Брасс захватил Лондру, – ответил Клостергейм. – Они призывают армии из ниоткуда. И многие из ваших уже перешли на их сторону! Король Хуон уничтожен. Мелиадус примерно полчаса назад провозгласил себя королем. Мелкий рыжий дикарь Оладан покончил с собой. Последнее, что я слышал – они пытались найти, в какую тюрьму вы бросили Флану. Хотели сделать ее королевой.
– Эта предательница не станет королевой. Ее маска висит на пике у речных ворот, а голову бросили на растерзание зверям ее мертвого супруга.
– Тогда кто… – начал Тарагорм.
– Мы создадим республику, – перебил его Боус-Юнге. – И будем править без ответственности…
Князь Гейнор Проклятый издал презрительный смешок.
– Ну да. Королей и королев всегда обвиняют во всех несправедливостях.
– Графу Брассу недолго радоваться победам, – оскалился Боус-Юнге. – Через час мы станем хозяевами мультивселенной. Одной лишь мыслью любой из нас сможет разрушать целые миры и создавать новые. Каждый получит четвертую часть мироздания и будет править ей по соглашению с другими. И этим соглашением мы пообещаем, что никто из нас не вступит и не попытается влиять на части, принадлежащие другим. Так мы сохраним равновесие, не нуждаясь в этой штуке…
Он указал на меня. Очевидно, имел в виду камень, на котором мы с Джеком висели, как чересседельные сумки.
Изумрудный куб стал заметно теплее; я могла поклясться, что слышала, как он издал слабый стон. На ощупь он казался живой плотью. Порой он дрожал, когда меч вибрировал в его зеленом чреве.
Клостергейм подошел и посмотрел на меня, холодные глаза его наполнились непостижимым отчаянием. Он тяжело вздохнул.
– Вы до сих пор считаете, что мой коллега ошибался, отказываясь согласиться с примирением Небес и Ада? Смотрите, что из этого вышло. Истерия самопознания, монотонное копание в себе, рефлексия распространяется, как заразная болезнь. Что все это такое, как не зараза, которая передается через неочищенные грани смерти? Никогда и не предполагалось, что духи мира смертных будут так мирно соседствовать с духами других существ. Я сделал для вас все что мог. Вы использовали мои знания, чтобы обеспечить смерть не только Бога, но и Люцифера. Так тому и быть.
Князь Гейнор взревел от нетерпения и потянулся к рукояти Черного меча, которую я видела лишь краем глаза. Но не успел он за нее схватиться, как барон Боус-Юнге сжал его кисть.
– Вы же знаете, только обладатель Крови может справиться с этими проклятыми клинками. Сначала вы должны стать одним из них. Именно поэтому так важно испить их кровь. Дождитесь момента.
На арену бодро спустился Сент-Одран. При всем своем вероломстве он оставался весьма привлекательным.
– Вы хотели лишь обмануть альбиноса. Привести его под землю, – губы Сент-Одрана сложились в насмешливую кривую улыбку. – Вы получили почти все, что искали.
– И мы благодарны вам, сударь, – ответил Клостергейм.
– Ты получишь хорошую награду, шотландец, – отозвался князь Гейнор, по его широкому лицу пробегали другие мысли. – Но не пятую часть власти – ее мы разделим между собой. Мы с самого начала продумали весь этот план – Клостергейм, Боус-Юнге, Тарагорм и я. Это заняло годы. Мы знали, что произойдет Стечение стечений. Мы знали, что сможем собрать вместе все необходимые элементы Равновесия. Мы обнаружили Камень, что некоторые зовут Граалем, выкрали его из квартиры фон Беков в Лондоне и принесли сюда. Мы долго ждали. Ты, Сент-Одран, принес Меч. Вы, господа, две золотые чаши. Дети отдадут свою кровь бессмертных близнецов, и она станет символом всех противоположных и взаимосвязанных элементов мира, Порядка и Хаоса. Кровь, что надлежит взять у близнецов, имеющих предков-чародеев. Но нам не хватает Посоха. В глубине души я знаю: Посох непременно притянется ко всем остальным элементам, ибо не может существовать без них. Он проявится как результат нашего ритуала. Но пока неизвестно, какую форму он примет.
– Он появится. Мы пустим кровь близнецам, и тогда он придет. Его привлечет необходимость исцелить его защитников.
– Близнецам? – спросила я. – А почему вы вообще решили, что мы близнецы?
Они просто остолбенели! Кажется, впервые они осознали, насколько мы с Джеком непохожи. Не близнецы. Даже не ровесники. Как они это себе объясняли? И тогда я вспомнила о бабушке. В самом ли деле Джек – ее брат-близнец и сын Зодиака? Учитывая все хитросплетения мультивселенной, наверное, это возможно…
Покачав головой, словно уже было слишком поздно об этом думать, Боус-Юнге вынул длинный кинжал и шагнул ко мне. Я совершила серьезную ошибку, заговорив. И заставила его изменить решение. Я поняла, что сейчас он перережет мне горло, позволит крови окропить камень и проверит ее свойства.
Я закрыла глаза, призывая всю свою смелость.
– Вы совершили такую восхитительную ошибку, господа, – раздался новый голос, полный иронии. Я тут же узнала его и попыталась увидеть, откуда он исходит. – Я почти готов был позволить вам доиграть этот фарс до конца, но, к сожалению, вы угрожаете жизни ребенка, а это значит, что на кону стоит слишком много, чтобы разрешить вам безнаказанно продолжать. Прежде всего: барон Боус-Юнге, вы меня крайне обяжете, если сейчас же развяжете девочку и моего сына. Если вы исполните мою просьбу быстро, то я отнесусь к вам чуть более снисходительно.
Я пыталась вглядеться в тень, в которой скрывались нижние ряды амфитеатра. Там, расслабленный и почти веселый, с искрящимся взглядом, весьма довольный собой, стоял дед моей мамы, месье Зодиак, также известный как Элрик-альбинос.
– Будь ты проклят, Среброкожий!
Забыв о ритуале, Гейнор опрокинул склянку с моей кровью себе в рот, проглотил содержимое и бросился к Черному мечу, что продолжал вибрировать в камне. Его торжествующий вопль эхом заметался по пещере. Уши заложило. Я ничего не хотела так сильно, как увидеть, что случится дальше, но, как ни старалась, не смогла остаться в сознании.
Гейнор протянул руку к рукояти меча. Крик усилился, и меня накрыло обмороком.
Глава двадцать вторая
Сознание вернулось довольно скоро – когда я очнулась, Гейнор все еще кричал. Звучание меча сливалось с его голосом. Он смотрел на свою правую ладонь – там красовался свежий багровый ожог, словно он схватился за раскаленный добела металл.
Гейнор выглядел совершенно сбитым с толку.
– Но как же Кровь… – пробормотал он.
Элрик вынул из ножен такой же меч и поднял его обеими руками. Клинок застонал, запел, алые письмена загорелись на черной стали, отражаясь в коже цвета слоновой кости и в безумных смеющихся глазах. Длинные белые волосы взлетели и туманным ореолом парили вокруг его головы. Теперь-то я поняла, почему его все боялись. Я и сама испугалась, а ведь я была на его стороне.
Гейнор выхватил из рук Боус-Юнге второй флакон. Барон изо всех сил пытался удержать его. Позабыв о кинжале в своей руке, он смотрел на Элрика и его Черный меч. Его заворожил образ, о котором он, вероятно, лишь слышал в легендах. Двое гранбретанцев, как и Клостергейм, тоже взирали на него с изумлением. Они никогда раньше не встречались с Элриком или ему подобными и, вне всякого сомнения, понимали: поражение неминуемо – этот смеющийся призрак с его воющим оружием угрожает отобрать у них все, что они уже считали своим. Они так торжествовали, они были так уверены, что в своей великой игре уже сыграли и победили. А теперь стало очевидно: Элрик и его друзья переиграли их. Я увидела, как Сент-Одран шагнул назад, к альбиносу. Я все еще не доверяла ему. Неужели он начнет изворачиваться и утверждать, будто не виновен в том, что нас схватили?