Эмблема с секрктом
Шрифт:
Через несколько минут неприятный осадок от печального известия рассеялся, тем более что Сазерленд относился к касте руководителей и не общался близко с исполнителями. Снова заиграла музыка. Зал наполнился смехом и разговорами. Рядом со столами проворно сновали парни в белых пиджаках стюардов. Они обновляли тарелки с бутербродами и подливали желающим вино и минеральную воду. Время крепких спиртных напитков, похоже, закончилось.
Барбара с Джоном вышли потанцевать.
– Интересно, что с ним случилось? – сказал Джон. – Скорей всего, утонул… Или попал в автомобильную
– Нет, – твердо ответила Барбара. – Это связано с женщиной!
– Почему ты так думаешь?
– Я не думаю, а знаю. Рон был слабым на передок…
Джон отстранился и внимательно осмотрел подругу.
– Откуда ты знаешь?!
– Я же с ним работала. И видела, как он на меня смотрел.
– Только смотрел?
– А что еще? – Она вскинула брови.
– Не знаю. Только я вспомнил, что ты часто оставалась с ним после работы. И ездила в командировки – в НАСА и на Канаверал…
– Сейчас, мистер Стивенс, за гнусные намеки вы получите от меня хорошего пинка коленом в пах.
Джон сделал вид, что испугался и прикрыл уязвимое место рукой. А потом сильно привлек ее к себе.
– Эта тема закрыта, детка, – пробормотал он. – А мы с тобой сейчас поедем в какой-нибудь клуб. В «Пош». Будем танцевать, как бешеные… И беспричинно хохотать… Потом я приглашу тебя в гости… А по дороге захватим бутылочку хорошего вина… Выпьем, ты отправишься в душ и выйдешь оттуда вся такая… Ну, как свежая креветка без панциря… Мне нравится, когда ты такая, я просто весь загораюсь…
Закончилась одна мелодия, началась следующая. Народ потихоньку расходился, вечеринка вошла в завершающую фазу. Кто-то притушил верхний свет, создав приятный интимный полумрак, в котором можно то, что при полном свете не совсем удобно. Мистер Роу, с раскрасневшимся от спиртного лицом, ощупывал фигурку симпатичной китаянки из технического отдела. Роббинс смотрел на них и смеялся, а Боб Феллман рассеянно гладил по спине его жену, норовя то и дело соскользнуть ниже. Так он демонстрировал вторую сторону своей натуры – жизнелюбие, известное окружающим едва ли не больше, чем его научные способности. У всех на груди красовались памятные знаки сегодняшнего вечера.
– Сумбур какой-то получился, – сказала Барбара, трогая матово отсвечивающий кружок на лацкане пиджака Джона.
– Почему «сумбур»?
– Глаза какие-то… Самолетики странные летают. Солнце восходит… Посторонний человек и не поймет ничего.
– А постороннему оно и не нужно, – сказал Джон. – Достаточно, что мы понимаем. Как-никак «Misty» – это секретный проект.
– Тогда сними его, перед тем как выйти на улицу!
– Все прикалываешься? Хорошо. Я сниму значок. А ты снимешь трусики. Договорились?
– Потерпишь до дома. Ты уже забыл, что наобещал мне на сегодняшний вечер? Не сворачивай с курса! Похоже, скоро мы тут одни останемся. Полный вперед! Нет, сейчас не время…
Барбара рассмеялась, схватила его за руки. Джон ловко освободился.
– Я только хотел попрощаться с Роббинсами!
Он вскинул открытую ладонь и крикнул:
– Роббинсы, пока! Математики – соль земли! Программисты – ее перегной! Всем пока!
Продолжая
Глава 8
Техник в Москве
14 августа 2011 г.
Москва. «Шереметьево-2»
Рейс авиакомпании «Дельта» Д-708 Нью-Йорк – Москва прибыл точно по расписанию. Пробежав по посадочной полосе, «Боинг-767» сбросил скорость, благополучно зарулил на стояночное место, и пристыковался к посадочному рукаву.
Поток утомленных перелетом через Атлантику пассажиров стремительно полился из тесного дюралевого корпуса в не слишком широкие коридоры международного аэропорта, чтобы, преодолев шлюзы пограничной и таможенной служб, поскорее вылиться на бескрайние просторы российской земли.
Впереди, как и всегда, шли пассажиры бизнес-класса. Загорелый мужчина лет сорока широкими шагами обогнал своих спутников и первым вышел в зал пограничного контроля, где к стеклянным будочкам, из которых функционировала только половина, уже выстроились очереди с предыдущих рейсов. Но мужчина двинулся к посту для прохода VIP-персон и дипломатов.
В светлом летнем костюме и легкой шляпе, с чеканными чертами волевого лица, он мог играть частного детектива в фильмах, снятых по книгам Чейза и Хаммета. Молодому человеку в пограничной форме с погонами прапорщика он предъявил американский дипломатический паспорт со вложенной карточкой о наличии иммунитета, что максимально ускорило прохождение процедуры въездного контроля.
В таможенной зоне приезжий сразу привлек внимание отсутствием характерного для сверхдальних рейсов объемного и многоместного багажа: с собой у него был только кожаный портплед на колесиках. Но бросившийся наперехват таможенник наткнулся на дипломатический иммунитет, как на каменную стену и немедленно отступил, а пассажир, беспрепятственно перешагнув последнюю контрольную черту, ступил наконец на территорию Российской Федерации.
Москва разительно отличается от державы, столицей которой является. Если судить по Москве, то Россия – это страна роскоши и развлечений, с уровнем жизни гораздо выше среднемирового. Во всяком случае, огнями многочисленных ночных клубов и количеством автомобилей представительского класса она напоминает Лас-Вегас с его бесшабашным бурлеском ночной жизни, колоссальными денежными потоками, лихо закручивающимися наподобие традиционных американских смерчей, легкостью браков и разводов, всевластием мафии и отсутствием места для бедных и больных. Недаром слова из давней песни: «Дорогая моя столица, золотая моя Москва» – приобрели совсем другой смысл, чем раньше.
Иностранцы, впервые прибывающие в русскую столицу, зачастую судят по ней обо всей остальной территории. В коммунистические времена этот феномен использовался для закрепления имиджа СССР как самого передового государства в мире, для чего гости не выпускались за пределы Московской кольцевой автодороги. Правда те, которым все-таки удавалось прорваться, получали неизгладимое впечатление и разносили клеветнические слухи о нищей, темной стране, как бы затаившейся во тьме осеннего слякотного безвременья.