Эмблема с секрктом
Шрифт:
– Откуда столько злости, Семен Аскольдович? Шпионы всегда были и будут, и не только американские, но и российские тоже…
– Заткнись лучше, дрянь! – каркнул депутат и толкнул журналистку в плечо. Оператор попытался загородить собой коллегу, но один из депутатов-охранников вырвал у него камеру, а второй незаметно ударил в живот.
– Ты на кого работаешь, дрянь? Вот из-за таких, как эта, они и распоясались!!! – продолжал орать Фатальский, вместе со свитой постепенно продвигаясь к выходу. – Ничего не знают,
– Что вы имеете в виду? – выкрикнул кто-то из толпы.
– Я знаю, что имею! Завтра, если что, ни одна наша ракета не взлетит! А мы спим и лапу сосем!
Он выдернул вверх руку с вытянутым указательным пальцем.
– Кровь за кровь! Посла – в мешок! США – выжечь напалмом!
– А как их выжечь, Семен Аскольдович, если вы говорите, что наши ракеты уже не летают?
Фатальский даже не обернулся. Дюжие коллеги оттеснили журналистов, давая ему возможность открыть дверь. Семен Аскольдович неожиданным для его грузной стати семенящим шагом вытрусил на крыльцо. Внизу уже ожидала шикарная черная машина, на которую не хватит никакой депутатской зарплаты.
Через считаные секунды удлиненный «Мерседес», сверкая спецсигналами и треща «крякалкой», мчался в сторону Рязанского проспекта. Фатальский развалился на заднем сиденье, сжимая в правой руке стакан со скотчем, в который усатый человек неопределенного возраста бросал мельхиоровыми щипчиками кусочки льда из широкогорлого термоса. Он сидел справа, как и подобает советнику Фатальского, его правой руке, главному идеологу партии, спичрайтеру, пресс-секретарю, доверенному лицу и прочая, прочая, прочая… Одет он был в пиджак с глухим воротом, похожий на военный френч.
– Хватит, Жора, хватит, – брюзгливо остановил его Фатальский. – Что я, должен талую воду пить?
Потом, уже обычным, слегка охрипшим голосом, спросил:
– Ну что? Нормально смотрелось?
– Дергаетесь много, Семен Аскольдович, – ответил Жора. – Для здоровья вредно.
– Ну… Это ж я не всерьез! – отмахнулся Фатальский. – У меня волнение дальше рубашки не идет!
– Давление все равно прыгает, ему-то по барабану. Не ровен час еще загнетесь вот так, во время спича… Как старый конь.
Фатальский устало посмотрел на него и добродушно оскалился.
– Типун тебе на язык! И никакой я не старый…
– Да это я так, – смутился советник. – Спектакль сегодняшний опять на аплодисментах. Слушайте, Семен Аскольдович, а откуда вы про ракеты-то раскопали? Это верняк? Или просто деза голимая?
– Ни то ни другое. Слухи в определенных кулуарах, – неопределенно выразился Фатальский и высокомерно усмехнулся. – Из очень высоких кулуаров. Любой пук оттуда что-то да означает…
Фатальский отпил из стакана, причмокнул, прикрыл глаза.
– Устал, Жор.
Советник
– Сейчас отдохнете, Семен Аскольдович.
– А эта, из «Лен-ТВ»… как ее?
– Борисова. Светлана Борисова.
– Да. Вот сука. – Фатальский задумчиво пожевал губами и отхлебнул еще. – Но на морду ничего.
– Может, при случае намекнуть ей на… – Жора качнул густыми бровями. – На эксклюзивное интервью?
– Не. Не клюнет. Потому что дура.
Фатальский отвернулся в окно и некоторое время молчал.
– Но все равно намекни. Чтоб потом не обидно было.
Зазвонил телефон. «Внешний» охранник Степа, сидящий на переднем сиденье, взял трубку.
– Да. Хорошо. Передам.
Он повернулся к Семену Аскольдовичу:
– Герман отзвонился. Там все готово. Парилка – восемьдесят пять градусов. Пиво «Шпатен», ростовские раки, ереванский сиг – все как вы любите. Девушки – Таня и Рита.
– Это те, в которых я бананы кидал на прошлой неделе? – нахмурился Фатальский.
– Нет. Новенькие. Цыпочки от Мамаши Кураж.
– Хм. Совсем новенькие?
Охранник усмехнулся, соединил указательный и большой палец правой руки и провел в воздухе невидимую ровную-ровную линию.
– Даже ценнички еще не истерлись, Семен Аскольдович.
– Хорошая у нас работа! – мечтательно произнес расчувствовавшийся Фатальский, допивая виски. – Мы всегда на встречах с избирателями. И когда с химкинскими по торговому комплексу «перетираем», и когда от «подкрышников» взносы принимаем, и когда с «телками» в бане паримся… Потому что все они граждане, – назидательно сказал он.
И, выпятив губы «хоботком», нарочито сурово приказал водителю:
– Топи газ, Вася, я на встречу с избирателями опаздываю!
Тот снова включил сирену и прибавил газу.
*
Хрупкая блондинка с азиатской раскосинкой в глазах – это Таня. Симпатичная брюнетка с тонкой талией и арбузной грудью – Рита.
Семен Аскольдович застал их в массажной комнате, завернутых в махровые простыни и похожих на пирожные-трубочки с нежным розовым кремом.
– Ха! Привет, вкусненькие! – проорал Фатальский, трусцой вбегая в зал и в нетерпении потирая ладони. – Ну, что там у нас? Быстро, быстро, девочки! Папочка очень проголодался!
Он жестом показал, что им следует делать. Простыни тут же полетели на пол. Девушки, смеясь, изобразили что-то вроде старинного менуэта и присели в глубоком реверансе. Семен Аскольдович зааплодировал.
– Отлично! А теперь – в душик! – скомандовал он. – Папочку надо помыть!
Мыло пенное, вода горячая, девчонки веселые, проворные. А тело у Семена Аскольдовича – дряблое и вены на ногах синими узлами. Недавно он проходил комплексное обследование в одной германской клинике, и врач сказал ему: