Эмили и волшебное отражение
Шрифт:
– В вас есть искра жизни, рядом с которой древние феи чувствуют себя сильнее. Вот почему мы старались не подпускать тебя к ним. Они давно хотят тебя заполучить. – Он откусил кусочек плюшки. – И мне кажется, в тебе эта искра горит ещё ярче, чем в других людях. Потому что ты живёшь с нами, в волшебном доме. Ты уже не совсем обычный человек. В тебе тоже есть капелька магии. Ты вся пропиталась магией, и она в тебе проросла. А теперь, когда ты прошла через дверь, эта магия стала ещё сильнее.
Эмили медленно кивнула. Вроде бы это звучало разумно. Хотя лучше бы у неё была магия, которую она могла бы использовать для себя. Какой смысл в твоей магии, если она нужна лишь для того, чтобы превращать тебя в лакомую добычу для злых древних фей? Как будто Эмили плюшка с двойной шоколадной начинкой. В сахарной глазури.
– То есть… вы сделаны из магии? – спросила она. Пока у Стрижа есть желание поговорить, этим надо воспользоваться.
– Ага, – промычал Стриж, радостно вгрызаясь в плюшку.
– Но если вы устроены по-другому и ваш организм не такой, как у нас, тогда почему вы едите человеческую еду? – Эмили указала глазами на плюшку в руке Стрижа, и он прикрыл плюшку рукой, как будто боялся, что её у него отберут.
– Нам же надо питаться! Да, мы едим не так часто, как люди. Но я люблю вкусно поесть. – Он улыбнулся Эмили. – А больше всего я люблю шоколад. Мне кажется, люди украли его у нас. Наверняка! Он такой вкусный.
Эмили уже не слушала брата. Она смотрела на свои руки, на голубые прожилки вен под кожей. Когда она узнала, что волшебная страна существует на самом деле, ей захотелось узнать о ней больше. Захотелось узнать о ней всё. Хотя, может быть, кое-чего лучше не знать.
– А вампиры тоже существуют на самом деле?
Стриж фыркнул:
– Нет. Хотя…
– Они существуют? – испуганно прошептала Эмили.
– Они не такие, как о них пишут в книгах, – весь этот бред про чеснок, укусы в шею и дурацкие чёрные плащи. Но, как я уже говорил, феи иногда похищают людей и забирают к себе, в волшебную страну. Если могут. И люди, которых похитили феи… они как бы опустошаются. Из них уходит часть жизни. Особенно если они отведают зачарованную еду. После этого любая человеческая еда кажется им противной и несъедобной, и они умирают от голода. В общем, понятно, откуда взялись истории о вампирах. – Стриж растянул губы, изображая вампирский оскал. – Кстати, у большинства фей очень острые зубы.
Эмили кивнула, глядя на брата с несчастным видом.
Стриж вздохнул:
– Эмили, почему ты такая убитая? Я просто пытаюсь тебе рассказать всё как есть. Ты спросила – я ответил.
– Я не убитая. Просто… теперь всё по-другому. Иногда всё как прежде, а потом ты расскажешь мне что-нибудь о волшебной стране – и я понимаю, что знаю вас очень плохо. На самом деле совсем не знаю. И я себя чувствую дурочкой из-за того, что считала себя твоей сестрой.
Стриж внимательно разглядывал плюшку, проверяя, не осталось ли там ещё шоколадных кусочков.
– Ты и есть моя сестра.
– Но не настоящая!
Стриж пожал плечами:
– По-моему, вполне настоящая. Сколько я себя помню, ты всегда была рядом. И ты обычно относишься ко мне лучше, чем Юла и Лори, хотя мы с ними родные. – Он запихал в рот последний кусок плюшки и с надеждой уставился на Эмили. – Можно ещё одну штучку? – промычал он с набитым ртом. – Ну пожалуйста.
Эмили молча передала ему плюшку. Как бы мама с папой и Юла с Лори ни уверяли, что они её любят, что она им нужна, что она для них самая лучшая, их радость, их солнышко, она всё равно чувствовала себя так, словно её вывернули наизнанку и поставили с ног на голову. А Стриж вёл себя с ней как обычно – всё так же поддразнивал её, всё так же выпрашивал сладости, – и от этого ей было легче.
– Как ты думаешь, я когда-нибудь узнаю, кем были мои настоящие родители? – вдруг спросила она. Потом быстро схватила плюшку и откусила большой кусок, чтобы Стриж не догадался, как сильно она волнуется в ожидании ответа. Всё-таки он её младший брат. И пусть не воображает себя большим и умным.
– Можно попробовать их поискать… – Стриж нахмурился, его тонкие тёмно-рыжие брови сошлись в одну линию. – Но… Тебе это надо? В смысле… – Он пожал плечами. – Они тебя бросили, Эми. Я не знаю, а вдруг… Может быть, они тебе не понравятся.
– Наверняка у них были причины… – Голос Эмили дрогнул. Наверняка у них были серьёзные причины, чтобы бросить своего ребёнка. Или она была просто им не нужна?
Слезинка упала на плюшку в руках Эмили.
Стриж судорожно проглотил кусок плюшки, который успел откусить, и встревоженно уставился на Эмили:
– Хочешь, я позову маму? Она у себя в мастерской. Она говорила, что у неё появилась идея для нового шарфа… – Он вскочил из-за стола и попятился от Эмили, как будто боялся, что слёзы – это заразно.
– Нет. – Эмили шмыгнула носом и покачала головой. – Со мной всё в порядке. Я просто боюсь… а вдруг я такая же, как мои настоящие мама и папа? Они меня бросили, я была им не нужна. А вдруг я, когда вырасту, стану плохим человеком?
Стриж задумчиво сморщил нос:
– Ну не знаю. Сейчас в тебе нет ничего плохого. С чего бы тебе становиться другим человеком?
– Потому что я себя чувствую другой! – крикнула Эмили. – Всё изменилось!
– Нет. – Стриж сердито уставился на неё. – Всё осталось как было, просто теперь ты знаешь. Вот и всё.
Эмили беспомощно смотрела на него. Вот и всё? Да, наверное, он прав. Но почему он считает, что всё так просто? Всё очень непросто.
Стриж принялся возить пальцем по столу, гоняя крошки от плюшек:
– Ты очень вкусно готовишь. И ты всегда знала, что это умение у тебя не от мамы и не от папы.
Да уж. Мамины торты и пироги могли бы по праву считаться самыми жуткими тортами и пирогами всех времён и народов. На школьных «сладких ярмарках» всем четырём детям Пероу приходилось прятать мамины кулинарные изделия, чтобы их никто даже не видел. То есть так было раньше. Пока Эмили не взяла сладкую выпечку на себя. Папа вообще не умел готовить. Вершиной его кулинарного мастерства был сэндвич из двух кусочков хлеба и всего, что папа находил в холодильнике, когда в три часа ночи выползал из своего кабинета после изнурительной битвы со сложной главой.
Эмили вздохнула. Стриж сказал правду. Потом она улыбнулась брату и хитро прищурилась:
– Третью плюшку ты всё равно не получишь. Даже и не пытайся.
Глава 2
Эмили налила в чашку свежезаваренного чая и положила на блюдце плюшку с шоколадом и апельсином. Всё это она отнесла папе, в его крошечный кабинет под лестницей на первом этаже. Хотя, если задуматься, кабинет был не таким уж и крошечным, а даже просторным для такого тесного закутка. Эмили остановилась перед дверью и рассеянно отковыряла от плюшки кусочек шоколада. Наверное, это какие-то чары. Места под лестницей хватало разве что на небольшой бельевой шкаф – и как же туда поместился огромный письменный стол и старинное кресло, обитое красным бархатом? Не говоря уж о пирамидах и башнях из книг, громоздившихся на полу. Эмили сердито тряхнула головой. Почему она не подумала об этом раньше? Она взялась за дверную ручку. Папа работал, но Эмили надеялась, что он всё-таки сделает перерыв и побеседует с ней. Особенно если его задобрить чаем и плюшкой.