ЭмоБой (Порок Сердца)
Шрифт:
Егор понимал, как глупо со стороны выглядит их постельный спор. Но попыток прекратить его не предпринимал, наученный горьким опытом месячного общения с Кити. Окунать Егора в проблемы эмо-культуры ей было не менее интересно, чем целоваться с ним. Нет спора — нет секса — эту особенность Кити Егор усвоил четко, и сжав зубы соблюдал правила игры.
— Кити, тебе не кажется, что с тех пор многое изменилось?
— Да, тут ты, пожалуй, прав. Проклятые позеры Эмо стало модой, глянцевой заразой. Маленькие девочки, с ног до крашеной черной головы увешанные значочками, с плюшевыми мишками в руках, и праздные тусовщики в дорогих тряпках, имитирующих секонд-хендовские. Они отняли у нас наши любимые кеды, сумки-почтальонки и черные челки. Но все равно даже эмо-позеры мне милей, чем быдлосы, которые их лупасят.
— Лупасят, потому что твои эмо-киды вообще не отвечают. Тоже мне, добровольные изгои. Мне, честно скажу, тоже твои пидороватые эмо-бои не нравятся. Но мне с ними воевать неинтересно. Они же не противники. Визжат, как бабы, не сопротивляются, плачут. А урлу это заводит. Запах крови раненой рыбы в воде собирает всех акул в округе. Так, как эмо, вообще, по-моему, никого из нефоров
— Отлично. Меня всегда умиляет быдловская аргументация. Просто все неформалы сейчас пустая формальность. Ум, честь и совесть молодежные — прямо комсомол какой-то новый. А раньше лупасили их всех. И хиппи били по тем же причинам — пидороватые какие-то и не отвечают, а потом все гопники стали волосатые и в клешах. И с панками то же самое было, их в родной Англии так метелили, прямо хоть на улицу не выходи. А через десять лет уже вся гопотура — с крашеными челками, вся в заклепках да булавках. Со всем новым в мире одно и то же. Сначала ты — позор нации, потом ее спаситель. То же и в религии. Сколько первые христиане-то хлебнули. В чем их только не обвиняли — и в разврате, и в каннибализме…
— Кити, ты уж совсем. Несет тебя не по-детски. Христианство самоубийц за людей не считало, на своих кладбищах не хоронило. А твои эмо, позеры жалкие, только и делают, что пальцы к вискам приставляют. И от несчастной любви вены шпилят. Ну, вернее, имитируют. Придурки слезливые. Поубивали бы все себя — и все.
— Придурки — согласна. В эмо-культуре этого отродясь не было. Нанесло от готов. Тру-эмо — вообще сплошь позитивные и веселые. Хы-хы. А если плачут, значит, есть причина серьезная. А зачем свои чувства прятать, если они искренние и красивые?
— Как ты.
— Да, как я. И вообще, я не понимаю, что за стадность животная: «Эмо — позор!», «Эмо — сакс!», «Убей эмо!» Это просто самая новая, самая яркая и самая беззащитная молодежная субкультура. Такой подросток-изгой, угловатый и колючий, импульсивный, не принимающий взрослый мир. Ну а взрослые ушлые дяди углядели новую моду и давай штамповать значочки, кеды, ремни с черепами, группки всякие типа «токио-хотелей» и конкурсы в Интернете. Ну и моду на антиэмо те же дяди поддерживают, печатают и продают им их злобную символику. Подростковая нетерпимость и агрессивность — они же всегда были. Удобно на них спекулировать.
— Слушай, Кит, если тебе так твои эмо-клоуны нравятся, чего ты со мной тут обнимаешься? У тебя ж столько друзей-клоунов.
— Клоуны правят миром, этим безумным миром, Егор. Посмотри на Буша — типичный клоун из ада.
— Но я-то ведь не клоун, почему же ты со мной, с обычным парнем?
— Потому что я люблю тебя. Ты добрый, сильный и красивый. А еще потому, что ты самый настоящий эмо-бой, только еще не знаешь об этом.
Не успел онемевший от такой наглости Егор парировать эту бредовую эскападу, как Кит закрыла глаза, высунула кончик языка и провела стальным шариком от одного уголка рта до другого. Егор облегченно вздохнул и притянул ее к себе; диспут был закончен, и можно было опять до бесконечности заниматься любимым телом.
Впереди была вся большая и яркая жизнь, стоял теплый июнь, поцелуи Кити великолепны, а через неделю она будет вся принадлежать ему, как и остальной мир.
ГЛАВА 2
Егор
Абсолютно безбашенная — это, пожалуй, самая точная характеристика Кити», — думал Егор, выходя из метро, чтобы встретить подружку после концерта. Так долго его еще никто не динамил, но все-таки он добился своего. Он всегда своего добивался, и в спорте, и в жизни. До пятого класса он был невзрачным белесым увальнем, но, устав от насмешек, пошел на чойквандо и уже через год стал самым сильным в классе. Ну и природа помогла, рос как бамбук и к восьмому классу вымахал за сто восемьдесят. Боец, красавец, первый парень в купчинском дворе. На учебу забил, на маман забил — пиво, сигареты, ну а если есть трава — тоже пойдет. Спасибо тренеру, что выгнал. Еще и мозги напоследок вправил по-мужски — словом, в грубой форме. В общем, начал Егорушка новую жизнь. В новой школе, с новыми друзьями. Еще спасибо маме, нашелся у нее знакомый тренер по плаванию, согласился посмотреть дылду-переростка — в таком возрасте в пловцы не берут. Ему повезло. Через год выиграл городские, а потом и на региональных засветился. После школы — в Лесгафта. Правда, спортивная карьера накрылась из-за дурацкой травмы — прокатился с другом на мотике. Ну и ладно, будет педагогом. Тренер по плаванию — тоже неплохо. Зато можно и в клуб с друганами завалить, и в Сети ночами позависать. На сайтах знакомств, там он с Марго и познакомился, перед концертом «Distemрег», а на самом концерте — с Кити. Случилось это всего месяц назад. Всего месяц, а он и сессию сдал, и двух таких красивых чиксух развел. Раньше у него с девчонками таких долгих отношений не бывало, рекорд — неделя. А тут — месяц. Лучшие подружки, а что он с обеими — Кити не знает, а если пронюхает, что будет — лучше не думать… Кити — она же крезанутая. Одно слово — эмо. Может, убьет себя… или его, или его и Марго. Егор мысленно похихикал, представив себе такую кровавую развязку.
Он встал поближе к серому павильону метро и стал смотреть на цепочку людей, потянувшихся от дворца. Концерт закончился. Егор смотрел на разгоряченных, возбужденных, счастливых парней и девушек, пунцовых, напрыгавшихся школьниц, которых встречали родители, и уже начинал жалеть, что не пошел на концерт. Против «MCR» он ничего не имел. Музычка у них довольно бодрая, а когда он узнал, что их вокалиста в школе считали толстым лузером, то вообще почувствовал к группе личную симпатию. Но Кити ему запретила идти с ней. Она хотела зажечь и проститься со своей юношеской любовью в гордом одиночестве, а с Егором встретиться именно после концерта. Хотя прислала уже дюжину MMS. Вот телефон опять провибрировал и на этот раз выдал SMS: «Чуть задержусь, жду автограф. Лю.» Ну что ж, он потерпит. Месяц ждал, чего уж теперь. Тем более что наблюдать за толпой, валившей с концерта, очень даже прикольно. Такие фрики попадались — закачаешься. Вот прошла группа готов, как будто массовка из плохого ужастика категории «Б»: «Гламурные вампиры и ведьмы из космоса». Длинные кожаные плащи, набеленные лица, черные волосы, ногти и подводка для глаз, альпинистские очки-бинокли, сапоги на гигантских платформах, девицы с яркими — зелеными и красными — дредами. Нечисть, одним словом. Мысли Егора ассоциативно перескочили на Ритку. Близость с ней пугала его. И не без оснований. Девушка она, прямо скажем, мрачноватая. «Готовься к боли, готовься к смерти» — это все не для жизнерадостного парня Егора. Если б не Кити, он давно бы завязал с готической королевой Ритой-Ритуал, как она сама себя называла. Но Егор боялся, что, как только он ее бросит, она сразу же озвучит их историю подруге. А пока он с Ритой, та на его стороне, даже жалеет его, что связался с эмо-фифой. Ритка баба неплохая, этакая боевая подруга, если бы ее на готике не переклинило, цены б ей не было — высоченная красавица, брюнетка с голубыми глазами и чувственными до болезненности холмами роскошных грудей, между которыми красовался черный анкх. Ритка говорила про себя, что она настоящая ведьма и даже бисексуалка. В общем, напускала на себя все возможные готические понты. Держалась при общении очень независимо, порой даже несколько высокомерно, всячески напирая на небывалый жизненный и сексуальный опыт, и, хотя Егор и Рита были ровесники, ему казалось, что она намного старше его. К Кити, своей школьной подружке, Рита относилась со снисходительной улыбкой типа: чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не вешалось. Про ее эмо-забавы отзывалась так: «Ну кто такие эмо? Жалкие плагиаторы, которые стибрили у нас — готов — и стиль, и имидж, только философии у них никакой нет. Слащавые плаксы. Готы, которых родители не пустили на кладбище». Но что касается Кити, то ее она любит. Кити клевая, она ее лучшая подруга, несмотря ни на что. Да и вкусы на мужиков у них общие. Сначала Егора удивляло, что Рита мирится с его отношениями с Кити, но потом он списал это на ее природный мазохизм и успокоился. Секс с Ритой тоже был весьма своеобразный. Вроде бы до обоюдного изнеможения, но слишком инициативна и самозабвенна в постели была ведьмочка, иногда Егору казалось, что она его просто использует, как предмет из секс-шопа. То ли дело Кити: близость с ней, пусть и не совсем полная, всегда праздник — коррида и фиеста одновременно. Ее запах пьянил сильнее любого вина, она мокла от одного его взгляда, она — такая смешная, милая, взбалмошная… И еще, она отдастся ему сегодня, не выходя из катарсиса, помножит экстаз на оргазм. Ха-ха.
Поскольку данный оборот мыслей создал неуправляемое растущее напряжение в джинсах, Егор вернулся к рассуждениям о Рите. Дома у нее жили ворона и три черные кошки. И настроение у нее всегда было меланхолическое, что не мешало им с Егором регулярно трахаться. От Кити он просто шел к Рите, и так целый месяц. Правда, за последнюю неделю он побывал у Риты всего два раза. Каким-то странно изможденным он себя чувствовал после нее. Довольно жесткие, даже грубоватые манеры готки в постели все больше его напрягали. Она любила доминировать, а Егор был мужиком априори. Поэтому Рита ему явно не подходила, несмотря на то что после ее бурных оргазмов, завершавшихся тем, что она как мертвая замирала на пару минут, он чувствовал себя половым гигантом. Что ж, после сегодняшней ночи он сможет смело попрощаться с обеими подружками, все цели будут убиты. Хотя с Кити…
Его внимание отвлекли два женоподобных эмо-боя, которые шли с концерта, держась за руки. Анорексичные тельца, кеды в ромбик, драные челочки, полосатые футболочки — эти парни вызывали у него тошноту, несмотря на все доводы Кити. Егор не относил себя к урле, не стал фанатом «падонкаф и гопнегов» и смеялся, когда друзья всерьез предостерегали его: «Ты еще тусуешь с этой мелкой эмочкой? Главное — обходи ее приятелей-ахтунгов! Эмо — это же последнее прикрытие пидорков!» Егор был достаточно умен, чтобы понимать, что число любителей однополой любви пропорционально раскидано по всем субкультурам. Достаточно вспомнить кумиров танцполов Боя Джорджа и «Pet Shop Boys», Роба Хэлфорда — вокалиста-металюгу из «Judas Priest», или клавишника из «Rammstein», не говоря уж о великом Фредди, гениальном Чайковском или глянцевой поп-тусовке. И что-то он не помнил, чтобы к гла-мурно одетым девочкам и мальчикам-мажорам кто-нибудь подбегал и кричал: «Попса — сакс! Сдохните, гламурные ушлепки!» Но несмотря на все аргументы собственного разума, Егор не мог справиться с рвотным рефлексом при виде «сладких» эмо-боев. То ли Дело девчонки, просто секси-ангелочки. Егор с радостью переключился на созерцание соратниц своей подружки Кити. Эх, Китёнок, где же ты застряла, твой парень уже совсем застоялся. Егор стал в подробностях вспоминать их последний кроватный спор, когда он попытался дать бой Кити по поводу ее эмо-дружков. Они только что расцепили объятия и лежали, тяжело дыша, красные и разгоряченные. Егор решил, что это подходящий момент, чтобы поставить точку в прошлом прерванном разговоре.
— Кит! Ты прошлый раз сказала, что я настоящий эмо, но просто не знаю об этом. Это чушь. Не надо больше так говорить. Я нормальный парень.
— Ну-ка, ну-ка!
— Да, и не язви. Мне нравятся девчонки эмо-киды, нравишься ты, но ваши чуваки-ахтунги — отстой! Эмо-культура — девчоночьи розовые сопли. Тощие эмо-бои с черными ногтями, челкой на пол-лица и подведенными глазами — просто грустные клоуны, а миром правят рассудок, целесообразность и жизнерадостность. То, что хорошо для девочек, для мальчиков просто смех. Возьмем, к примеру, русский рок. Многие русские рокерши — лесби, активно пропагандирующие свою половую дефиницию. Существует даже неофициальная иерархия: наверху Зема, дальше снайперши — Динка и Сурик, пониже Мара, ну и потом прочие Бучи. Хорошо, хоть фолк-рокерши натуралки. Надеюсь. Ну вот, и никого эта ситуация особо не смущает. Публика розовая на концертах прекрасно смешивается с гетеросексуальной толпой. А представь себе ситуацию зеркальную, с мужской половиной русско-рокерского воинства. Не можешь? Правильно.