Эмпат
Шрифт:
Учитывая, что кроме утреннего супчика мой желудок ничего больше не посещало, я быстро поплыла и была бережно доставлена в собственную спальню моим напарником.
Как же хотелось, чтобы этот паразит снова полез целоваться! Но, вместо обычных обжималок, меня заботливо укрыли одеялком и оставили одну.
Вот, гадство!
В пьяном полусне ко мне явилось странное бело-пушистое видение, сильно похожее на моего пятнистого тхеда. С трудом сообразила, что это, наверное, и есть охотница. И вот эта муси-пусечка пытается без спросу залезть в мою голову? Фигушки! Меня охраняют, заботятся
– Нет, Грачев, ты не исправим! Ромка!
Рома подхватил меня на руки и закружил, я захохотала.
– Люблю тебя, – выдохнул он, ставя меня на ноги. – Ты даже не представляешь, как!
– И я тебя…
Он не дал договорить, впился в мои губы страстно, настойчиво, расстегнул пальто и нежно сжал грудь. Я тут же захотела его до дрожи, но мы стояли возле автобусной остановки и уединиться тут было негде.
– Жалко, что машина в ремонте, – выдохнула я.
– Идем в мой кабинетик, – Ромка потянул меня за руку. – Ты когда-нибудь делала это в зоопарке?
– Ром…
Он снова поцеловал меня, залез рукой под юбку и я, теряя голову, согласилась.
Хорошо, что поблизости никого не было. Да и поздний осенний вечер скрывал нас от проезжавших мимо машин.
Мое желание было настолько сильным, что когда Рома закрыл за собой дверь ветлаборатории, я сбросила пальто, расстегнула блузку и набросилась на жениха изголодавшейся львицей.
Только что снился Рома, но проснувшись, я подумала о Владе. Тело горело от ярких сновидений, жар поднимался снизу живота, охватывая все тело и заставляя грудь призывно набухнуть.
Влад…
Господи, что мне делать?
Утром из зеркала смотрела почти нормальная я.
Быстро завершив туалетные необходимости, переоделась в свежую одежду (все те же джинсы и белую майку), причесалась и вышла в мир. Точнее, в коридор. Тхед уже ждал меня у двери.
«Сегодня твой боевой раскрас не особенно заметен», – услышала я вместо приветствия.
«Это был синяк. Болячка», – пояснила я.
«Это тебе очень шло».
Странные предпочтения в красоте, надо сказать. Ну, да на вкус и цвет, как говориться.
«Вчера я видела охотницу».
«Знаю. Твое рассеянное сознание вело себя очень странно. И защищать трудно, и напасть нелегко. Словно в твоей голове пусто».
«Это хорошо?»
«Это было странно».
Под легкий топот шести мохнатых ног моего охранника мы вошли в столовую.
Народу сегодня было мало. Двое из «халатиков» быстро уплетали завтрак. Орлов-младший обнаружился за столом с чашкой кофе. Он кивнул на стул рядом с собой и выжидательно уставился на меня. Ладно, сяду. Молодец, что не приставал вчера. Стыдиться нечего.
Передо мной тут же возникла тарелка каши со свежими ягодами и чашка чая.
– Ты сегодня выглядишь намного лучше, – как всегда, по-доброму улыбаясь, произнес мой любимый повар.
– Бармакульки есть?
Жуткий голос тхеда громогласно разнесся по столовой, напугав всех, в том числе и меня.
– Н-нет, – тут же отозвался Жан, и перед тхедом появилась огромная миска с толстыми кусками жареного мяса. Животина невероятно грустно вздохнула, и тут же принялась с аппетитом уплетать угощение.
– Чаю, кофе, воды? – участливо спросил шестинога Жан.
– Пива. Ведро.
«Ты не поплывешь?» – тут же насторожилась я, всерьез опасаясь за свое психическое здоровье.
«Мы не пьянеем, – тон был осуждающий. – Пиво поможет мне переварить вашу пищу. Это дополнительный фермент».
Жан-Мишель все еще сомневался в заказе, но я кивнула, и он тут же отправился опустошать холодильник.
«А что такое бармакульки?»
«Мясные плоды. Откусишь такой – а из него сок так и течет, и кровь в разные стороны брызжет. Объедение!».
Лучше бы не спрашивала.
– Где народ? – поинтересовалась я, когда «халатики» быстро слопали завтрак и умчались.
– Прорыв, – ответил Влад. – Сегодня ночью.
День предстоял интересный. Я как бы никогда и не жаловалась – скучать в этом местечке не приходилось. Но что-то подсказывало – неспроста к нам лезут «гости». Званный мог выпустить монстров, чтобы отвлечь ВэВэ, подобраться ко мне и… И что сделать? Выйти мне из этого заточения все равно не дадут, меня бдят, как национальное достояние. Тогда вопрос – зачем Званному охотник, если мой мозг все равно отсюда не выберется?
Было странное ощущение, что я вот-вот найду ответ, но одна очень важная мысль все время ускользала, и это сильно раздражало.
– Позовешь, когда буду нужна, – я решительно отодвинула нетронутую кашу и поспешила исчезнуть, пока Влад не начал задавать вопросы.
Сегодня я дежурный учитель, а значит, первоклашки во время прогулки на мне. Я люблю детей, когда занимаюсь с ними один на один, ну, максимум в кабинет школьного психолога приходят трое, но когда целый класс – это неимоверный напряг. Всегда восхищалась, и восхищаться буду любым учителем. Это люди с нереально устойчивой психикой, раз могут вести уроки в течение целого рабочего дня.
Я так не могу. Я зверею, когда свора ребятни орет, визжит и скачет. Приходится применять меленькие хитрости, в частности, говорить, а точнее, рассказывать сказки. И тогда все тридцать человек обступают меня и, сопереживая героям, скачут, орут и визжат, но в пределах моей видимости. В школе меня считают непревзойденным рассказчиком. Не знаю, наверное, так оно и есть.
На улице удивительная погода. Вроде зима, а солнце такое ласковое, щедрое на тепло, что хочется снять шапку, расстегнуть пальто и пройтись по аллее, дыша чуть морозным воздухом. Но нельзя. Тут нет аллей, лишь школьный двор, да и раздеваться перед оравой шестилеток не стоит – повторят же, поди потом, заставь каждого одеться.