Энциклопедия купеческих родов. 1000 лет русского предпринимательства
Шрифт:
Главное литературное произведение Кокорева носит название «Русские провалы». Оно было напечатано незадолго до смерти автора и представляет своеобразное сочетание воспоминаний и ожесточенной критики разных правительственных мероприятий. Вот как автор характеризует свою задачу:
«Пора государственной мысли перестать блуждать вне своей земли, пора прекратить поиски экономических основ за пределами отечества и засорять насильными пересадками на родную почву; пора, давно пора возвратиться домой и познать в своих людях свою силу».
Кокорев преисполнен самого глубокого пессимизма и видит будущее в черных красках.
«Печалование о расстройстве русских финансов, — пишет он, — объемлет в настоящее время все сословия; все чувствуют, как в наших карманах тают денежные средства и как неуклонно мы приближаемся к самому мрачному времени нужд и лишений».
Как известно, его мрачные предсказания не оправдались и ничего особо страшного не произошло. Русские финансы после реформы, связанной с эпохой С. Ю. Витте, стали на новый, более здоровый путь и успешно выдержали ряд таких испытаний, как русско-японская война. Вообще, все рассуждения Кокорева носят (в области экономики) характер славянофильствующей полемики и лишены серьезного и глубокого анализа действительности. Теперь не может не вызвать улыбки его попытка считать «провалами» привоз хлопка в Россию, или привоз чая морским путем, или, наконец, взаимоотношение между серебром и ассигнациями. К моменту опубликования своих писаний Кокорев уже не был в расцвете славы. Его мемуары не помогли ему вернуть былое влияние.
Как многие другие русские самородки, Кокорев не сумел удержаться на том высоком уровне, куда сумел себя вознести. Все его благополучие было связано теснейшим образом с откупами. Когда откупное дело стало сходить на нет, его дела пошатнулись и он увидел их запутанными. Он расплатился с казной, отдав за полцены свое московское подворье; продал свою коллекцию картин, свой дом. Совсем он не разорился, но прежних возможностей у него уже не было. Он войдет в историю как человек «большого калибра» и «игры ума». Его в шутку всегда называли кандидатом в министры финансов. В те времена ему это не было возможно, но и без этого не только в истории московского купечества, но и в русской истории вообще он останется яркой фигурой человека, которые хорошо знал нужды России и ее народный характер, угадывал ее потребности и подчас находил нужное решение.
П. Бурышкин
Губонин
К московскому промышленному, скорее, финансовому миру принадлежал и Губонин, известный железнодорожный строитель, построивший ряд новых линий, выполнивший много частных подрядов и сделавший себе огромное состояние, исчислявшееся, в период его расцвета, в десятках миллионов рублей. Петр Ионович Губонин родился в крепостной крестьянской семье в деревне Борисовой Коломенского уезда Московской губернии в 1828 году. Деревня эта принадлежала помещику Бибикову. Отец Губонина был каменщик, и у него самого, с молодых лет, было около Подольска небольшое заводское предприятие для тески камней. С молодых же лет он стал заниматься и подрядами по каменным работам. В дальнейшем, вместе с инженером Садовским, он получил подряд на постройку каменных мостов Московско-Курской железной дороги. Подряд был удачно выполнен, и, когда началась в России железнодорожная горячка в половине 60-х годов, он — временами один, временами в компании — построил немало новых дорог. Так, им были выстроены: Орловско-Витебская дорога, Грязе-Царицынская, Лозово-Севастопольская, Уральская, Горнозаводская, Балтийская и другие.
Ставши богатым человеком, он принял участие в создании многих новых предприятий, и банковских (Волжско-Камский банк), я страховых (Северное страховое общество), и общества «Нефть», и других. Купил он также в Крыму известное имение Гурзуф, завел там обширное виноделие и стремился сделать из него европейский курорт.
Губонин был тесно связан деловыми отношениями с Кокоревым, иногда даже они вместе получали концессии. Во многих кокоревских начинаниях, например, в Волжско-Камском банке участвовал Губонин. Кокорева и Губонина связывает еще и в известном смысле общая судьба: оба нажили большие деньги и оба их потеряли. Губонин не прошел через банкротство, как Кокорев, но от былых миллионов не осталось и следа.
Губонин принимал также участие в постройке и создании культурных очагов. Так, в значительной степени на его средства было выстроено Коммиссаровское техническое училище в Москве, которое долгое время готовило техников, очень ценившихся в московской промышленности.
Принимал Губонин ближайшее участие и в постройке у Москве храма Христа Спасителя. Выйдя из крепостных крестьян, он прошел через купечество и вышел в дворянство. Он имел чин тайного советника и получил потомственное дворянство особым Высочайшим указом. Дворянство было ему дано «в воздаяние пожертвований с 1870–1872 года, на устройство и обеспечение бывшей в сем году политехнической выставки в Москве и во внимание к стремлению его своими трудами и достоянием содействовать общественной пользе». Позднее дворянское достоинство было распространено и на детей его. Но Губонин не захотел быть «мещанином во дворянстве», в чине тайного советника он ходил в картузе и сапогах бутылками и надевал звезду на долгополый сюртук.
У него было два сына: Сергей и Николай Петровичи. У них уже не было связи с московским купечеством. Один из его внуков был убит во время русско-японской войны на «Варяге».
П. Бурышкин
Коноваловы
Основателем товарищества мануфактуры Ивана Коновалова с сыном является крестьянин вотчины помещика А. И. Хрущева — Петр Кузьмин Коновалов, который в 1812 году имел сновальное и красильное заведения в селе Болячках Костромской губернии, а в 1827 году ценность фабричного производства одной «китайки» достигала цифры 52 000 рублей.
В 1841 году, помимо «китайки», вырабатывались — миткаль, нанка, канифас, льняные скатерти и салфетки, и общая производительность в год достигла 217 000 рублей, которая увеличивалась из года в год, до самой смерти Петра Кузьмича, последовавшей в 1846 году, когда управление делами перешло к его сыну Александру Петровичу, так как старший сын Осип Петрович (1806–1855) из дела вышел, основавший собственную фабрику, а второй сын Ксенофонт Петрович вскоре (1849 год) умер.
В 1857 году Александр Петрович первый в Вичугском районе ввел паровой двигатель, а в 1864 году им была выстроена механическая ткацкая фабрика на 84 станка, тоже как новизна для этого района. В 1870 году на фабрике Александра Петровича работало уже 813 механических станков.
В 1870 году Александром Петровичем была закончена красильно-отделочная фабрика в местечке Каменка близ Волги и этим положено начало для целого ряда подобных фабрик Вичуго-Кинешемского района. Причина характерного для Вичугского края явления, приобретшего особенно широкое распространение с 80-х годов прошлого столетия лежит в недостатке воды, который с развитием фабрик начинает чувствоваться все сильнее и сильнее.
Стоимость годового производства по данным 1858 года достигала лишь 562 625 рублей, а в 1879 году она повысилась до 1 660 400 рублей, когда в производстве большое значение приобрела выработка льняного полотна, составляющая 25 % стоимости общего производства. Число рабочих в последнем году достигло 2 000 человек, среди которых насчитывалось 20 мастеров и подмастерьев и 200 женщин.
Начиная с 1880 года, когда общее производство достигало 2 080 000 рублей, выработка льняных изделий снова начинает падать, и в настоящее время стоимость их не превышает 8 % общей стоимости фабричного производства, которое превышает 10 миллионов.
По смерти Александра Петровича в 1889 году младший его сын Петр Александрович был выделен, и фабриками стал заведовать его старший сын Иван Александрович, которым в 1891 году была увеличена ткацкая фабрика до 2 237 механических ткацких станков, и в 1894 году была пущена в ход бумагопрядильная фабрика на 45 000 веретен, так что годовое производство к 1890 году достигло пяти миллионов рублей. Это и побудило Ивана Александровича преобразовать фирму из единоличного предприятия в паевое товарищество с основным капиталом 5 000 000 рублей, что и было осуществлено в 1897 году, когда общее руководство предприятием было отцом передано сыну Александру Ивановичу.