Энциклопедия наших жизней (семейная сага). Истоки. Книга 3. Детство и юность Ираиды. Глава 2
Шрифт:
А через день туфли нашлись. Наташка, когда переобувалась, запихнула их под тумбочку умывальника. А здесь, Инкина соседка стала убираться на веранде и нашла их.
Ну, думаю, я теперь повеселюсь. Приезжаю в милицию, а следователя на месте нет. Какой-то другой молодой следователь спросил меня – а что я хочу? Ну, я выговорилась, сказав заодно, что хочу, чтобы передо мной извинились.
Следователь извинился. Я с возмущением сказала, что вызывают в милицию, а сами даже не предполагают, что у бедной студентки, может быть, даже денег нет на трамвай. Следователь предложил мне взять три рубля. Я возмутилась, а он сказал, что у них предусмотрены на дорожные расходы специальные деньги, и чтобы я брала не стесняясь. Ну, я, конечно, взяла…А денег, у меня, действительно не было.
Часть 13
Каникулы
Начались летние каникулы. Нам
Не знала – куда себя девать. Инка уже работала на резиново-каучуковом комбинате. Поэтому днём я с несколькими местными подружками ходили гулять в Сокольники. Эти девчонки были все из компании спецух, поэтому разговоры велись только о мальчишках и о любви. Для меня пока это были всё абстрактные темы. Некоторые девчонки уже имели опыт первых поцелуев. Те, которые ещё не изведали этого первого сладостного чувства прелюдии любви, приставали с просьбой – научить их целоваться. И, сидя на бревне, «опытные» девчонки демонстрировали процесс «настоящего» поцелуя, натурально целуя друг друга. В общем, «школа» функционировала. Когда время подходило к обеду, девчонки разбегались по домам. Мне идти было некуда, поэтому мы договаривались с Инкой, что в её обеденный перерыв она выйдет на улицу, и мы поболтаем. По дороге я забегала на рынок. В овощном ряду на прилавках горками лежали огурцы. Помидоры в это время, видимо ещё не созрели. Имея Киевский опыт по «добыванию» семечек, мне удавалось от нескольких горок украсть (по другому это не назовёшь) по одному огурцу. Когда Инка выходила на улицу, она выносила с собой завёрнутый в газету свой скудный обед. Мы садились на травку у забора комбината. К её обеду я выкладывала огурцы, и мы съедали всё до последней крошки.
Однажды, или я обнаглела, или потеряла бдительность, но на одном из огурцов дед – продавец меня «застукал». Он стал кричать, но я убегала так быстро, что не слышала его ругани. В этот раз я Инке рассказала про это приключение. Она посоветовала этого больше не делать. Да я и сама пришла к тому же выводу. И не потому, что этот дед там торговал каждый день, а просто эта «игра» мне уже надоела…
Пошла я в отдел кадров техникума, и попросила, чтобы мне подыскали какую-нибудь работу на лето. И хотя, рядом был кожевенный комбинат, работы для меня не нашлось. Но женщина из отдела кадров сказала, что у неё есть знакомая семья, которая ищет приходящую работницу. Нужно мыть полы в квартире, и на веранде, и ещё выполнять какие-то мелкие поручения. Я согласилась. Проработала я в этой семье всё лето. Семья состояла из мамы, папы и сына, который оказался очень симпатичным молодым человеком. Естественно, он стал за мной ухаживать. У него был мотоцикл. И несколько раз он меня катал на нём по ночным улицам – до Сокольников и обратно. Незабываемое впечатление, когда едешь на больших скоростях – ветер бьёт в лицо обжигая. Появляется ощущение полёта…
Но началась учёба, и я вынуждена была эту работу бросить.
Быстро пролетел семестр. Наступал 1951-ый год.
Часть 14
Прощай, техникум!
Шел 1951 год.
После зимней сессии начались каникулы. Стипендию почти всю я раздала за долги, а оставшиеся деньги быстро пролетели, как всегда. Я, как и прежде, домой не поехала. Скиталась по общежитию. Ходила в гости к Инке. Денег много не было. Есть хотелось постоянно. Однажды, придумывая, чего бы пожевать, я, в поисках еды в который раз облазила все тумбочки, проверяя, не осталось ли чего-нибудь съестного. В одном месте, под кроватью стоял ящичек с картошкой. Я взяла несколько штук и сварила… Больше съестного не нашлось…
Каникулы кончились. Девочки вернулись в общежитие. И тут неожиданно разразился скандал. У одной девочки пропал альбом с открытками артистов. Поскольку в комнате, кроме меня, никто не оставался, сразу же обвинения полетели в мою сторону. Подлила «масла в огонь» девочка, которая сказала, что у неё пропало несколько картошек. В общем, скандал был большой. В комнате устроили собрание, скорее, похожее на судилище. Мне было обидно, но картошку-то я действительно взяла.
В порыве обиды я пошла в отдел кадров и забрала документы, бросив учёбу в техникуме.
Надо сказать, что где-то перед экзаменами, к нам в комнату временно поселили на свободную койку девушку, кажется, из Саратова. Она приехала в командировку в наш техникум. Звали её Римма Ожогина. Перед новым годом она уехала. Сопоставив все факты, я предположила, что альбом с артистами увезла она. Она знала про него, рассказывала нам, что тоже собирает открытки…
Придя к такому выводу, я написала письмо (на деревню дедушке) – в милицию города Саратова. В письме я жаловалась на то, что вынуждена бросить техникум из-за несправедливых обвинений в мой адрес. Я обращалась к ним с просьбой отыскать альбом у Риммы, а дальше в письме я давала «советы», как вызвать Римму на признание, или как заставить её показать им альбом…
Наверное, в Саратове не одно отделение милиции, но в какое-то моё письмо попало. А по поводу моих советов – как надо проводить следствие, вероятно, хохота было не мало.
Интересно, что спустя несколько лет, в метро я случайно встретила двух девочек из моей группы. Они рассказали, что вскоре, после того, как я ушла из техникума, пришла из Саратова бандероль, в которой был пропавший альбом.
Девчонки очень переживали, что несправедливо обидели меня, пробовали искать меня через Инку, через паспортный стол Москвы, чтобы вернуть меня в техникум и извиниться. Но, к сожалению, они меня не нашли… А, если бы и нашли, я бы, наверное, всё равно не вернулась, так как понимала, что это – не моё. Пересидела полтора года, и хватит. Надо было искать что-нибудь новенькое.
От той поры у меня сохранилось стихотворение. Хочу сразу предупредить, что поет из меня никакой. Но мои наивные стишки мне не хочется вычёркивать из моего прошлого, также, как иногда бывает жалко выкидывать какую-нибудь старую, но любимую кофточку.
Москва. Сокольники.
Кожевенно – обувной техникум.
НАША ЮНОСТЬ
Вот такие наивные строчки… Я всё ещё оставалась ребёнком, хотя мне уже исполнилось – 16 лет.
Часть 15
Талочка
А что же стало с моей подружкой – Светланой Кулинич, или как её все называли – Талочкой.
Училась она в торговом техникуме хорошо, может быть, даже отлично. Она была очень симпатичная. Жаль, что у меня не осталось её фотографии. Было естественным, что она многим нравилась, но случилось противоестественное – в неё влюбился преподаватель, которому, кажется, было уже около 70 лет.
Был он огромным, полным, если не сказать – толстым стариком. Мне трудно было представить его красивым, для меня тогда все старше 30, уже казались старыми. Но позже мне Тала показывала его семейные альбомы, в которых он на фотографиях в молодости был необычайно красив. Он был из интеллигентной семьи, получил в своё время, еще в начале 19-го века, утончённое воспитание и несколько высших образований.
Ухаживать за Талкой он стал очень осторожно, так как, вероятно, дорожил работой и репутацией. Сначала он предложил ей помощь в усвоении своих предметов. Он занимался с ней после уроков, в техникуме. Кажется, он преподавал – «холодильные установки». Потом он стал назначать занятия у себя в доме. Кончилось это тем, что Талка забеременела. Не знаю, как он уговаривал, чем её прельстил, что обещал? Но главное, как ей не было противно? Может быть, он её изнасиловал? Скорее всего, опоил вином. Но теперь уже было не важно – как он соблазнил её, факт был на лицо.