Энциклопедия русской жизни

Москвина Татьяна Владимировна

А Джордж Буш-младший до чего договорился своим маленьким ротиком! Что будто бы Виктор Степанович похитил кредиты Международного валютного фонда. Да Виктор Степанович и в глаза не видел эти кредиты. Кредиты вообще субстанция деликатная, передвигающаяся с трудом. Вот, допустим, вышли кредиты из ворот МВФ и медленно пошли в сторону России. Ну и где-нибудь там, в районе наших западных границ… того. Сами понимаете, какая у нас сторона глухая. Напал тать в нощи, лихой человек с кистенем. На грех мастера нет, все под Богом ходим: был кредит – да весь вышел. А Виктор Степанович в этот момент дочитывал сценарий фильма Никиты Михалкова «Сибирский цирюльник» и знать ничего не знал.

Виктор Степанович Черномырдин не может что-либо похитить или, жутко сказать,

своровать. Потому как воруют – чужое. А ЧВС в состоянии взять только свое. Так что тут младший Буш дал маху. Теперь Виктор Степанович его по судам затаскает.

Я думаю, суд должен происходить в Америке, дабы тамошний обыватель увидел наконец русского политика во всей его сказочной, нерукотворной красе. Настоящий русский политик, каковым является B. C. Черномырдин, не выращивается наподобие искусственного кристалла с помощью хитроумных технологий. Нет! Он растет естественным образом, как милый сердцу корявый белый гриб. И улиточка его приела, и травинки прилипли к шляпке, и частый дождичек поливал, и лягушки ему пели… Зато откроет наш политик рот, и понимаешь: так говорил Илья Муромец. «Что ж ты, вражина, гуторишь? На кого ты, змей, руку поднял? И маму твою знаю, мама – хорошая. И папу знаю. А ты кто такой?» (в тексте использованы подлинные речи ЧВС – ответ Бушу). А увидев ЧВС во всей его нерукотворной красе, Америка с ним уже не расстанется. Она его усыновит. ЧВС как скажет местному народу: «Наш дом – Америка» – и как ладошки сложит – ну и все. Кто отведал настоящей стерляжьей ухи, того не потянет на гамбургеры. Отведав густого личностного колорита, коим обладает Виктор Степанович, Америка отвернется с презрением от скучнейших своих политиков с односложными фамилиями и цифрами и фактами в устах. Виктор Степанович всех отучит интересоваться дохлыми вопросами, что куда пришло, откуда ушло и на что потратилось. Он им покажет то, что обещал Никита Сергеевич Хрущев, – а именно заветную Кузькину мать.

Если же ЧВС погорячился и Буша в суд не затащит, возможен другой вариант событий: допустим, выбирают Альберта Гора. Гор припомнит комиссию «Гор—Черномырдин» и обещание ЧВС засудить ненавистного Буша. Гор пригласит русского друга на инаугурацию. Пресса бросится к Виктору Степановичу, дабы прояснить историю с перепиской, кредитами и Бушем. Виктор Степанович откроет рот. Ну и все…

Так что: Хэлло, Долли!

ноябрь

2001: Художественная необходимость

Ошибка президента

Гимн Александрова силен тем, что его можно завывать в любом состоянии

Александр Солженицын заявил недавно, что погибающей России искусственно навязан лишний вопрос о государственной символике. Сказано сильно, а впечатляет мало. Россия погибает более восьмидесяти лет, как нам известно из многотомных сочинений Солженицына. Стало быть, состояние вечной погибели ничуть не отменяет разные интересные подробности национальной судьбы и даже вовсе не перечеркивает в отдельных русских биографиях приятные перипетии – навроде Нобелевской премии за высокохудожественное описание русской погибели.

Около русской погибели много народу прокормилось, даже из числа иноземцев. Потому и мы, маленькие рыбки, не станем унывать. Сказано ведь: «Пропадать, так с музыкой!» – значит, это вполне важно, с какой именно музыкой пропадать. Если начальство решило, что с музыкой Александрова, нехай будет чугунное занудство Александрова. Им же петь, не нам. Как известно, у начальников обыкновенно нет ни слуха, ни голоса – иначе какие ж они начальники. А гимн Александрова силен тем, что его можно завывать всякому и в любом состоянии, так он въелся в совковое сознание.

Известный острослов, кинорежиссер Алексей Герман, при первых известиях о возможности принятия этого гимна тут же предложил вариант текста:

Союз нерушимый республик свободных
Сплотила на время великая Русь.
Так проклят будь, созданный волей народной,
Единый могучий Советский Союз!

По-моему, мило. Главное, все наконец выяснилось: кто всегда с народом, а кто смутьян и отщепенец. В каком-то романе братьев Стругацких

была описана ловля единым и могучим государством коварных отщепенцев: по трансляции пускали некое излучение патриотических песен, и отщепенцы, замаскированные под обычных граждан, этого излучения вынести не могли. Пронзенные токами патриотических песен, они корчились в страшных муках. Нечто подобное произошло и нынче, в истории с утверждением государственной символики: все отщепенцы упали в корчах с невнятными проклятиями гимну Александрова. Но, слава богу, теперь никто не помешает России погибать с выбранной ею музыкой.

Так рассудил годовалый наш президент, ощутивший в себе силы на произнесение чего-то похожего на приговор истории. Президент сказал примерно следующее: я и большинство народа за гимн Александрова. Допустим, мы с народом ошибаемся (улыбка авгура). Этот гимн надо принять, ибо, если его не принять, получится, что наши деды и отцы прожили свою жизнь зря. А с этим согласиться невозможно…

Вообще-то не нахожу ничего удивительного в мысли о том, что президент и большинство народа способны совершить ошибку. Это в человеческой истории случалось сплошь и рядом. Люди в XX веке, бывало, сходили с ума целыми нациями, и причем надолго. И в Китае сходили с ума, и в Германии, и в России. Причем России явно далеко до полного выздоровления. Если избранная народом Дума при мысли о том, что следует похоронить злосчастный полуистлевший труп Ленина, а не держать его в центре столицы, начинает вопить – не тревожьте святыни! – значит, надо выписывать в страну какого-то доброго доктора Айболита, который бы подлечил русские умы.

Вопрос же о том, зря или не зря прожили свою жизнь деды и отцы, находится абсолютно не в компетенции президента. Это вопрос, который решает Господь. Это его дело и его тайна – между ним и каждым человеком в отдельности. К этому единственно важному и подлинно грозному вопросу гимн Александрова решающего отношения не имеет. Но может внести некоторый нюанс в общенациональную атмосферу.

Ведь символика – это не пустяк. Между прочим, крест – тоже символ. Частичное принятие советской символики означает принятие тяжкого бремени грехов советской России. А это означает, что «день гнева» еще не закончен, как мы было о том возмечтали, и кара Господня будет длиться и длиться. Так что своим решением президент принес не мир, но меч. Конечно, без всякого злого умысла. Он, как принц Гамлет, хотел связать разорванную связь времен и утешить «дедов и отцов», дабы они не зря заканчивали свою жизнь, а под привычные звуки. Да вот беда: утешишь дедов и отцов – возмутятся прадеды и прапрадеды. Они все ж таки с размахом строили и воевали «за Веру, Царя и Отечество», а веру порушили, царя убили, землю у крестьян отобрали и опоганили варварской индустриализацией. Потом эти «достижения» были символически закреплены в гимне Александрова. Вроде бы у многих прадедов и прапрадедов есть основания сейчас повращаться в гробу.

Пусть, конечно, радуются деды и отцы. Но чем провинились внуки и правнуки, которые будут слушать и разучивать эту неприятную тяжеловесную музыку, не говорящую им ничего о блаженных временах докторской колбасы по два двадцать? Конечно, вместо «Союз нерушимый» придется петь что-нибудь вроде «Господь Вседержитель», усугубляя кощунство – пошлостью.

Так и заживем: и с Лениным и с Христом, и с Октябрем и с Пасхой, и с кровавым знаменем и с андреевским стягом. Главной стратегией новой идеологии уже без всяких оговорок становится кич.

Были мы «империей зла», а будем – «империей пошлости».

январь

Новое «Бородино»

Чтобы заплатить внешние долги, России достаточно арестовать с конфискацией трех-четырех человек

Редкий россиянин не улыбнулся широкой и ласковой улыбкой несказанного удовольствия при известии об аресте в Америке Павла Бородина – и мы этих редких россиян тотчас же увидели. Это разновидность социальной фауны, известная под названием «начальники». В то время как простые люди злорадно хихикали за чайком у телевизора, в популяции начальников было заметно нешуточное волнение.