Энциклопедия символизма: Живопись, графика и скульптура. Литература. Музыка.
Шрифт:
ВУСТЕЙНЕ Густав ван де(Гент, 1881 — Лувен, 1947). Учился в Гентской академии художеств, однако с юных лет из-за слабого здоровья вынужден был подолгу жить в деревне. В 1899 г. он поселяется в деревеньке Синт-Мартенс-Латем в долине реки Лис. Находясь здесь вместе с братом, фламандским поэтом Карелом ван де Вустейне, он встречается с Жоржем Минне и другими художниками. Они образуют первую латемскую группу художников, а вторую составят Смет, Пермеке и Ван дер Берг. Все они преклоняются перед фламандским примитивами, благодаря им заново открывают конкретную реальность вещей.
Вустейне начинает с небольших портретов, тщательно выписанных, — по технике они близки к примитивам, а задумчивые позы моделей придают им сходство с картинами прерафаэлитов; скрупулезно прорисованные пейзажи Вустейне иногда напоминают Брейгеля.
В последующий период он обращается к композициям на религиозные темы, в духе Мориса Дени, а его пейзажам свойствен идеализированный характер, в соответствии с символистским видением. Как и его товарищи, художники обеих латемских творческих школ,
Г. ван де ВУСТЕЙНЕ. Тайная Вечеря
ГАЛЛЕН-КАЛЛЕЛА Аксели(Пори, 1865 — Стокгольм, 1931). Отдав в юности щедрую дань романтизму, в 1884 г. художник едет в Париж, чтобы поближе познакомиться с новыми направлениями в живописи. В то время Галлен-Каллела примыкает к реалистическому течению, доминирующему в северных странах. После поездки в Париж он проявляет интерес к движению символистов, не вполне разделяя, однако, их идеи. В 1893 г. знакомится с другом Мунка писателем Адольфом Паулем; под его влиянием приходит к символизму. С 1895 г. интерпретирует национальный эпос «Калевала» в сильно стилизованной декоративной манере. В своих поисках он близок к пути, которым в то же время во Франции идет Серюзье. Адольф Пауль посвящает Галлен-Каллелу в метафизические концепции модернистов, собирающихся в Берлине. Здесь он выставляет свои произведения одновременно с Эдвардом Мунком. Позже, став приверженцем форм югенд-стиля, он едет на несколько месяцев в Лондон, где изучает графическое и декоративное искусство. В поздний период возвращается к темам «Калевалы» и трактует их, полностью отказавшись от реализма, в духе чистого символизма, окрашивающего легенду в мистические тона.
S. Sarajas-Korte: «Om Axel Gallens Kallela mystic» in Konsthistorisk Tidskrift I–II, 1972.
А. ГАЛЛЕН-КАЛЛЕЛА. Проблемы. 1894
А. ГАЛЛЕН-КАЛЛЕЛА. Мать Лемминкяйнена. 1897
ГОГЕН Поль(Париж, 1848 — Маркизские острова, 1903).
П. ГОГЕН. Автопортрет с желтым Христом. 1889
Бабушка художника по материнской линии Флора Тристан известна как активная участница борьбы за освобождение женщин; дед, испанец, умер вскоре после рождения дочери Алины. В 1846 г. Алина выходит замуж за Кловиса Гогена. После государственного переворота 1851 г. подозреваемый в причастности к оппозиции Кловис выезжает с семьей в Перу и умирает в пути. Алина с двумя детьми добирается до Лимы, а в 1855 г. семья возвращается во Францию. Юный Поль жаждет стать моряком. В 1865 г. он — матрос на борту трехмачтового судна, идущего в Рио. После службы во флоте в 1871 г. Поль демобилизуется. Его мать умерла в 1867 г.
Опекун Поля Гюстав Ароза, любитель искусства, весьма сведущий коллекционер, интересуется импрессионистами, в особенности Писсарро, и Гоген становится столь же страстным поклонником живописи. По рекомендации опекуна он нанимается помощником к биржевому маклеру Бертену. Обедая в пансионе, Поль знакомится с молодой датчанкой Метт-Софи Гад и вскоре женится на ней. Это период полного благополучия в жизни Гогена; он счастлив в браке, появляются дети. Играя на бирже, ему удается иметь ежегодно доход до сорока тысяч франков золотом, что позволяет положить начало хорошей коллекции картин современных художников, в основном импрессионистов. Гоген знакомится с Писсарро, по его совету сам начинает писать. Сперва любитель, а вскоре — одержимый, он все более увлекается творчеством, бывает в «Сенакле Новых Афин» и вплоть до 1882 г. выставляется вместе с группой импрессионистов. Открывает японскую гравюру, которая станет для него источником вдохновения (изображения японских эстампов встречаются и в его натюрмортах). Экономический кризис 1883 г. представляется ему подходящим предлогом, чтобы бросить финансовую деятельность, расстаться с Бертеном и всецело отдаться живописи, присоединившись к Писсарро. Разочарованная Метт вместе с детьми уезжает в Копенгаген к родителям. Гоген сопровождает их, но родня жены настроена враждебно, и ему ничего не остается, как вернуться во Францию, забрав с собой сына Кловиса.
С этого времени он живет в нужде, на грани нищеты. Вечный кочевник, в 1886 г. он впервые едет в Бретань — в Понт-Авен, где, как утверждают друзья, «жизнь ничего не стоит: пансион Глоанек — 60 франков в месяц». В обществе здешних завсегдатаев Гоген производит впечатление художника-революционера. От импрессионизма он отходит; цвет становится ярче, линия — тверже, пейзаж — определеннее. Но с приближением зимы он решает уехать. Мечтая о солнце, о заморских странах и экзотике, Гоген отплывает в Панаму вместе со своим другом Лавалем. Путешествие складывается неудачно. На обратном пути он высаживается на Мартинике, однако состояние здоровья вынуждает его вернуться во Францию. В 1888 г. он вновь в Понт-Авене, где встречает Эмиля Бернара, который посвящает его в свои поиски. Они пишут почти одно и то же и в этом соревновании быстро продвигаются вперед. В начале осени Гоген принимает приглашение Ван Гога, горячо убеждающего приехать к нему в Арль. Восхищаясь друг другом, эти два человека тем не менее неспособны ужиться; однажды вечером Ван Гог потерял над собой контроль, бросился на Гогена с бритвой, после чего, вернувшись домой, отрезал себе ухо. Гоген уезжает в Париж. Он бывает в кафе «Вольтер», принят в литературных кругах символистов, участвует в дискуссиях писателей и художников, принадлежащих к этому течению: среди них Орье, Морис, Редон, Карьер, Мореас, Мирбо. Малларме восхищен Гогеном и оказывает ему поддержку. Но Гоген не в состоянии оставаться на одном месте. Он вновь, в третий раз, едет в Понт-Авен, затем поселяется в Ле Пульдю. Однако его не оставляет тоска по землям, где можно было бы жить свободно. Мобилизовав друзей и устроив распродажу своих произведений, Гоген затевает грандиозную авантюру — в 1891 г. уезжает на край света, на Таити. В 1893 г. он возвращается во Францию по случаю кончины дядюшки, чтобы вступить в права наследника. Организует большую выставку, вопреки ожиданиям не имевшую успеха. В последний раз едет в Копенгаген повидаться с женой и детьми, напрасно надеясь на понимание Метт. Снова отправляется в Бретань; очередная распродажа дает слишком мало, однако в расчете на новые денежные поступления в 1895 г. он вновь уезжает на Таити. Аборигены его не разочаровывают, «ваине» по-прежнему нежны и ласковы, но в среде французов он сталкивается с той же ограниченностью, от которой бежал из метрополии. Желая быть поборником справедливости, он подвергается административным притеснениям. Он ждет денег из Франции — они запаздывают. Гоген переживает чрезвычайно трудный период, пытается покончить с собой. Решив, что Таити отчасти утратил свою таинственную прелесть, он отплывает на Маркизские острова. Останавливается в Атуоне, на острове Фату-Хива. В июле 1901 г. он пишет Шарлю Морису: «Делаю последнее усилие: в будущем месяце поселяюсь на острове Фату-Хива, до сих пор едва ли не людоедском. Верю: совсем дикая стихия, полнейшее одиночество вдохнут в меня перед смертью огонь — он омолодит воображение, талант мой вспыхнет в последний раз». Продолжаются неприятности с полицией и представителями католической миссии. Он с большой горячностью защищает аборигенов от европейцев, что приводит к бесконечным конфликтам с властями. Измученный постоянными придирками, враждебностью, доходящей до ненависти, Гоген в полном одиночестве умирает в своей хижине 8 мая 1903 г.
Два произведения, проливающие свет на внутреннюю тревогу и ностальгические чувства Гогена, могут быть названы ключевыми. Одно из них, написанное в 1897 г., — «Откуда мы? Кто мы? Куда мы идем?» — его живописное завещание, последнее творение, над которым он работает, как одержимый, желая закончить его, прежде чем умереть (в начале 1898 г. он делает попытку отравиться). «Перед смертью, — признается он, — я хотел написать большое полотно: оно было у меня в голове, и целый месяц я день и ночь работал, охваченный какой-то небывалой лихорадкой». Это завершение многолетних поисков. «Здесь подведен итог всем его мыслям, чувствам, тревогам, — говорит Жорж Будай. — Это и великий вопрос, вечно остающийся без ответа, и вместе с тем философия жизни». Вытянутое в длину полотно необычных размеров (4,5 м. на 1,7 м. в высоту) представляет собой не оставляющее иллюзий размышление о судьбах человечества. Гоген восстает против своей эпохи и одновременно против нашей греко-латинской цивилизации в целом, против рационализма. Он хотел бы превратиться в варвара, «доброго дикаря», столь милого сердцу Руссо, и это его возвращение к первобытной жизни предвосхитило свойственное многим разочарование в индустриальной цивилизации, которая во времена Гогена лишь зарождалась.
Другое полотно, «Бретонская деревня под снегом», было обнаружено Виктором Сегаленом на мольберте в хижине Гогена после его смерти. Пришли к выводу, будто под влиянием ностальгии художник в конце жизни ощутил потребность воспроизвести европейский пейзаж. Однако Жермен Базен по-другому объясняет этот факт: по его словам, «никогда Гоген не писал иначе, как с натуры. Но в картине много аналогий с другими вещами, написанными в Бретани после возвращения с Таити, в ноябре — декабре 1894 года, когда было несколько обильных снегопадов… Вероятно, в Атуоне Гоген вернулся к давней работе: в самом деле, на небе видны мазки серо-голубого и розового — красок с гогеновской палитры Маркизских островов».
У Гогена радикально меняется тематика живописи. Перестав описывать внешний мир, она обращается к внутреннему миру художника. В нескольких лапидарных фразах Гоген резюмирует свое учение: «Вы распознаете по почерку человека откровенного или лжеца; почему же… линии и краски не могут дать нам представление о характере художника — по степени его величия?.. Прямая линия говорит о бесконечности, кривая ограничивает творение». Воображение вступает в свои права; уроки Сезанна, как и пример Эмиля Бернара, подтверждают верность нового пути, им выбранного. Словно бы не удовлетворяясь видимой реальностью, Гоген обращается к сакральной тематике. Чуткий к тайне иного мира, на Таити он придает маорийскую трактовку христианской иконографии. Полотно «Ноа-Ноа» навеяно таитянскими верованиями.