Эндимион
Шрифт:
Если бы под рукой у девочки был только мой медпакет, я бы умер через несколько минут, а то и секунд. Но, по счастью, А.Беттик погрузил на плот обнаруженный на корабле медпакет из старинного боекомплекта ВКС. Я опасался, что срок действия лекарств давно истек и пакет не поможет, но потом заметил на передней панели красные огоньки. Пакет работал. Несколько зеленых огоньков, куда больше желтых, пара-тройка красных… Насколько мне было известно, это означало не очень-то утешительный прогноз.
– Лежи спокойно, – повторила Энея. Девочка приложила к моей груди аппарат: многоножка-«штопальщица»
– Нам нужна кровь, – сказала девочка А.Беттику, выливая в систему впрыска медпакета содержимое двух ампул. Мне в ногу вонзилась игла, бедро словно обожгло огнем.
– У нас только четыре ампулы, – ответил андроид, прикладывая к моему лицу осмотическую маску. В мои исстрадавшиеся без воздуха легкие потек живительный кислород.
– Проклятие! Он потерял слишком много крови…
Я хотел возразить, объяснить, что дрожу от холода, а в остальном чувствую себя гораздо лучше, но осмотическая маска закрывала мне рот и не давала говорить. На какой-то миг почудилось, что мы вновь очутились на корабле и я вновь парю в силовом поле. Честно говоря, мое лицо было мокрым не только от брызг.
Внезапно я увидел в руках девочки шприц с ультраморфом и начал вырываться. Еще чего не хватало! Если мне суждено умереть, я желаю отойти в мир иной в полном сознании.
– Рауль, я хочу, чтобы ты отключился, – произнесла Энея, догадавшись, почему я вырываюсь. – У тебя шок. Пока ты будешь без сознания, он пройдет. – Послышалось негромкое шипение.
Я на всякий случай дернулся разок-другой и заплакал от отчаяния. После стольких усилий умереть, не приходя в сознание! Черт побери, это несправедливо… нечестно…
Я очнулся. В глаза бил яркий солнечный свет, было невыносимо жарко. На мгновение показалось, что мы по-прежнему на Безбрежном Море, но когда я собрался с силами и поднял голову, то увидел, что солнце больше и ярче, а небо гораздо бледнее. Плот двигался вдоль каменной стены; мы находились в канале, расстояние между берегами которого не превышало нескольких метров. Я видел солнце, небо и камень – больше ничего.
– Лежи смирно, – проговорила Энея, укладывая меня обратно на служивший подушкой мешок таким образом, чтобы на мое лицо падала тень от палатки. По всей видимости, они вытащили «плавучий якорь».
Я открыл было рот, но не сумел выдавить ни звука. Облизал пересохшие губы и только тогда прохрипел:
– Долго я был без сознания?
Прежде чем ответить, Энея дала мне напиться из фляжки.
– Около тридцати часов.
– Что?! – воскликнул я хриплым шепотом.
– Добро пожаловать домой, месье Эндимион, – сказал А.Беттик, присаживаясь на корточки в тени палатки.
– Где мы?
– Судя по пустыне, яркому солнцу и тем звездам, которые мы видели ночью, на Хевроне. Плывем по акведуку, проделали уже пять или шесть километров. Мы… Пожалуй, тебе стоит это увидеть. – Девочка приподняла мою голову так, чтобы я смог бросить взгляд за каменную стену. Пустота… Прозрачный воздух, холмы вдалеке… – До земли метров пятьдесят. Если акведук разрушен… – Энея криво усмехнулась. – Пока нам никто не встретился. Даже стервятников не видно. Подождем, скоро должен быть город.
Я нахмурился, слегка изменил положение, причем мое движение сразу же отозвалось тупой болью в руке и в боку.
– Говоришь, Хеврон? Я думал…
– Его захватили Бродяги, – докончил А.Беттик. – Так и есть, месье Эндимион. Но это не имеет значения. Чтобы вылечить вас, мы с радостью воспользуемся помощью Бродяг. Кстати, с ними иметь дело все же приятнее, чем с Орденом.
Я бросил взгляд на лежавший рядом медпакет. От него к моему телу тянулись какие-то трубки, на панели мигали огоньки, в большинстве своем оранжевые… Ничего хорошего.
– Твои раны в полном порядке, – сказала Энея. – Но ты потерял много крови, а запасов пакета, чтобы восполнить потерю, не хватило. Вдобавок тебя угораздило подцепить инфекцию, против которой бессильны все имеющиеся у нас антибиотики.
Теперь понятно, почему я ощущаю такое жжение во всем теле.
– Возможно, инфекцию внес какой-то океанский микроорганизм, – заметил А.Беттик. – Так или иначе, пакет не в состоянии выдать точный диагноз. Поэтому нам необходимо отыскать больницу. Мы предполагаем, что река доставит нас к единственному крупному городу на Хевроне…
– А, Новый Иерусалим, – прошептал я.
– Совершенно верно, – откликнулся андроид. – Он славился своим медицинским центром.
Я хотел было покачать головой, но у меня ничего не вышло – помешали боль и головокружение.
– А как же Бродяги?..
– Главное – вылечить тебя, – проговорила Энея, вытирая мне лоб мокрой тряпицей. – А на Бродяг плевать.
Мне в голову пришла некая мысль. Я подождал, пока она окончательно оформится.
– На Хевроне ведь… не было… по-моему…
– Вы правы, сэр, – отозвался А.Беттик и постучал по книжке, которую держал в руке. – Согласно путеводителю, даже в эпоху Гегемонии Хеврон не входил в состав Сети. На нем имелся один-единственный портал – разумеется, в Новом Иерусалиме. Гостям с других миров запрещалось покидать столицу, поскольку местные жители высоко ценили право на уединение и всячески подчеркивали свою независимость.
Я поглядел на каменные стены акведука. Внезапно они исчезли, им на смену пришли высокие песчаные дюны и обожженные солнцем валуны. Жара была поистине нестерпимой.
– Наверно, это ошибка, – промолвила Энея, снова вытирая мне лоб. – Мы же попали сюда через портал.
– Ты уверена, что мы на Хевроне? – прошептал я.
Энея утвердительно кивнула. А.Беттик показал мне комлог, о котором я совсем забыл.
– Нашему другу удалось вчера ночью сориентироваться по звездам. Мы на Хевроне, и лишь несколько часов пути отделяют нас от Нового Иерусалима.
Тело пронзила боль, которую мне скрыть не удалось, как я ни старался. Энея вынула шприц.
– Не надо, – прохрипел я.