Энерган-22. Научно-фантастический роман
Шрифт:
— Скорей одевайтесь, едем!
— На Снежную гору, да? — спросил старший. Ему исполнилось двенадцать, а казался он восьмилетним, худенький, бледный… Впрочем, все его сверстники выглядели не лучше.
— На Снежную гору! — подтвердил я. — Высота три тысячи метров! Целых три километра! Почти возле самого солнца.
— И мы сможем дышать вволю? — продолжал мальчик, широко раскрыв глаза. Этот диалог мы с ним вели ежедневно, вот уже несколько месяцев подряд: отдых на Снежной горе — событие в нашей жизни немалое.
— Будете дышать, сколько захочется. С
— А снег? Там будет снег? — спросил младший. Ему пять лет, но развивается он, пожалуй, лучше брата: вероятно, организм легче приспосабливается к стайфли. Как знать, возможно, у нас уже формируется некий стайфли-мутант, способный дышать не воздухом, а отравляющими газами. Растут же на Бикини после атомных испытаний странные, уродливые цветы, которым не страшна смертоносная радиация!
— И снег будет, — сказал я. — Больше метра глубиной. И белый-белый! Как сахарная вата…
Что такое сахарная вата, они знали. Я однажды не пожалел серебряный доллар и купил им десять граммов этого редкостного лакомства.
— Будете лепить снежную бабу, играть в снежки, кататься на санках… Целых пятнадцать дней! — Ура-а-а! — закричали дети и запрыгали.
Однако очень скоро оба выбились из сил и затихли — бледные, запыхавшиеся. У меня защемило сердце: бедняжки не могли себе позволить даже чуточку порезвиться. Они родились и выросли в Америго-сити, дышат только смогом и не ведают, что такое горная речка, чистый дождик или белый снег. Может быть, именно поэтому я особенно горячо люблю их…
А за окнами по-прежнему взлетали в воздух цистерны с бензином, стекла дрожали от гула подлетавших один за другим вертолетов, с воем проносились полицейские машины.
Клара готовила в кухне завтрак: хлеб, на этот раз настоящий, из ржи и овса, но намазанный синтетическим маслом — скудный паек маргарина был давно нами съеден. И еще: синтетический кофе, правда, лучших сортов, Клара принесла его с завода. Для детей — чай из лекарственных трав, тех, что мы с Кларой собрали в позапрошлом году, когда провели три благословенных месяца под Скалистым массивом. Травы потеряли свежесть, но какое это имеет значение, зато они были настоящие, не синтетические!
С улицы долетали винтовочные выстрелы. Крики. Стоны…
Началась большая облава на людей — любимое занятие Командора.
— Скорее, мальчики! — поторопил я. — Опоздаем на поезд.
Чемоданы были уже уложены. Я зарядил детские маски свежими кислородными патронами, заставил их надеть, на грудь каждому повесил медальончик с номером — иначе в толчее не различишь собственных сыновей.
— Готовы? — крикнул я, словно бегунам на старте.
— Готовы! — прозвучал ответ. Я подошел к двери и поднял руку — так начиналась наша ежедневная и, увы, очень серьезная игра.
— Три… два… один… Ноль!
Я приоткрыл дверь. Клара и мальчики выскользнули на улицу, а я поспешил захлопнуть за ними дверь и вернулся на кухню. Проверил, хорошо ли закрыты окна (зря проверял — они у нас всегда плотно закрыты), потом потуже завернул
Тогда мы буквально “объедались” кислородом. Но когда у тебя в кармане всего-навсего 17 долларов…
Закончив все манипуляции, я смочил носовой платок содовым раствором и выскочил на улицу.
Тотчас в лицо, точно кулаком, ударил стайфли — тяжелый, горький, терпко пахнущий смог, густая смесь двуокиси серы, свинцовых аэрозолей, сероводорода, фенола, окиси углерода, альдегидов, хлористых углеводородов и бог весть еще каких газов, испарений, химикалий и всяческих мерзостей, известных в Америго-сити даже мальчишкам. Прижав к носу мокрый платок, я двинулся вслед за Кларой и детьми и на ходу вынул из почтового ящика конверт. Обычный голубой конверт с обычной маркой, адрес напечатан на обычной пишущей машинке.
Этот конверт и послужил началом невероятнейшей истории, которая не только перевернула всю мою жизнь, но явилась причиной многих невиданных взлетов и падений моего несчастного отечества…
Я не сразу распечатал письмо, а рассеянно сунул в карман, поглощенный мыслью о том, как бы поскорее уйти подальше от этого небезопасного места. Возле нас во мгле, точно привидения, сновали люди, где-то за углом проносились тяжелые полицейские машины, языки пламени озаряли Рио-Анчо, тупо палили винтовки.
Я потянул детей к ближайшей станции метро, где в туннелях из-за сильных сквозняков воздух был чуть чище и откуда я рассчитывал быстро добраться до Центрального вокзала.
Но, очевидно, не я один рассчитывал на метро, ибо когда мы подошли к станции, лестница оказалась забитой сверху донизу, до последней ступеньки. Мы направились к следующей станции. Однако чемоданы были тяжелые, стайфли все больше насыщался клубами дыма от пожаров, и я еле передвигал ноги, а боль в затылке пронизывала меня всего насквозь, отдаваясь даже в позвоночнике.
Зато дети, освеженные кислородными масками, вприпрыжку бежали со мной рядом. Там и тут другие дети бегом направлялись к метро — возможно, они тоже ехали на Снежную гору, понять было невозможно. Лица у всех были скрыты под масками с уродливыми резиновыми хоботами и большими застекленными отверстиями для глаз, что делало их похожими на марсиан.
Клара тоже быстро шагала вперед: в подобных случаях женщины выносливее мужчин. Впрочем, ее, должно быть, подбадривала мысль о том, что через час она будет на своем рабочем месте в довольно чистых и снабженных кислородом помещениях “Вита-Синтетики”, самой крупной фирмы по производству синтетического белка.