Энергия подвластна нам
Шрифт:
– Хороший, по нашей примете, знак! – сказал проводник.
Быстро смеркается… Ночи на севере в середине лета светлы, прозрачны. Только к самой полуночи чуть потемнеет и тени на земле начнут сгущаться. Но этот час недолог. Опять бледнеет небо в отсветах полярного дня, и тени прячутся, так и не успев выйти из тёмных углов и завладеть пространством.
После захода солнца север спешит напомнить о себе быстрыми туманами. Встанут они над лощинами, заколеблются лёгкой дымкой, потом начнут густеть, растекаться плотной пеленой – предвестники близких осенних ночей. Недолго прекрасное горное лето!..
На заводских и станционных путях бегают деловитые маневровые паровозы и просят нужный путь.
Мчатся товарные экспрессы, стремительно режут
Друг другу навстречу летят поезда-близнецы – летят без остановок, встречаются в смерчах дыма, пара и пыли, обмениваются приветствиями, вырывающимися из стальных глоток, и исчезают.
Через каждые пять минут на каждой из железнодорожных магистралей, проходящих через горный хребет, с громом проскакивают четыреста чугунных колёс в отполированных работой стальных ободьях. Неутомимо поднимаются и опускаются тяжёлые членистые руки паровозов…
На маленькой, неизвестной станции, где только почтовые поезда задерживаются на одну минуту, а все остальные проходят не замедляя хода, кипит напряжённая работа. С недавнего времени здесь останавливаются товарные экспрессы, и оборот вагонов достигает иногда нескольких сотен в сутки. На спешно проложенных дополнительных станционных путях днём и ночью составляются маршруты из платформ и вагонов.
Поезда идут на север, к Соколиной Горе, постукивая на стрелках, исчезают в густом лесу, извиваются среди возвышенностей, дробно стучат по мостам в ущельях, где далеко внизу, сквозь ажурные фермы видна пенящаяся на камнях вода студёных горных рек.
Тяжёлые составы останавливаются у станции «Соколиная Гора». Здесь их ждут подъёмные краны, выстроившиеся вдоль путей. Они выгружают стальные балки, тяжёлые листы котельного железа, громадные барабаны кабеля, готовые металлические детали, цемент – всё, что нужно для строительства. Краны поднимают и бережно опускают на землю тяжёлые контейнеры с надписями: «Осторожно, не кантовать, не толкать!»
А маленькая линейная станция торопит по селектору: «Кончай разгрузку, возвращай порожняк, у меня пробка, принимай номер четыреста двенадцатый, готовь путь сто сорок третьему!»
От станции «Соколиная Гора», прячась под зелёным сводом вековых деревьев, вьётся неширокое шоссе: оно огибает лесистую возвышенность и поднимается к воротам в глухой каменной стене.
За стеной – серые бетонные здания, а в дальнем углу большого двора возвышается круглое сооружение со сферическим куполом, подавляя своими размерами и высотой все окружающее.
Вправо – высокие металлические опоры и переплетение проходов открытой трансформаторной станции большой мощности, от которой прямо на юг уходит, шагая по горам и над лесами, линия передачи тока высокого напряжения.
Солнце уже скрывалось за деревьями, когда трое путников, выйдя из леса, направились к высокой каменной стене.
Старый академик и Михаил Андреевич вошли в круглое здание. Под сферическим куполом было тихо. Но если прислушаться, рождалось ощущение неровного, слабого, но очень настойчивого звука, похожего на шум в большой морской раковине. Этот звук усиливался, если вплотную подойти к сооружению, заполняющему здание, – гигантскому стальному шару. Между стенами здания и бронёй шара – свободное расстояние в несколько метров. Шар пятидесятиметрового диаметра, срезанный внизу кажется таким большим, что вблизи него выпуклость почти неощутима. Только ажурные лестницы и переходы, обвивающие броню лёгкой паутиной, помогают зрению ощутить форму шара.
Лестницы идут вверх и в стороны, давая доступ к размещённым на броне прозрачным кабинам, в которых сверкают бронзой и никелем сотни измерительных приборов.
Много мысли и труда вложили люди в это сооружение. Было время, когда пришлось собрать все воды с окрестных гор, потому что производство атомной энергии требовало интенсивного охлаждения аппаратов.
Потом вода оказалась излишней. Процесс уже не чуждался в охлаждении. Это был большой шаг вперёд. Сложная вначале схема упрощалась.
Глядя на стальной шар, Фёдор Александрович невольно вспоминает пройдённое. Трудности были большие. Но люди росли на работе. Много людей выросло в труде, достигло зрелости. Широк ныне путь к знанию, тысячи идут к вершинам… Поэтому-то и удаётся всё!..
Смолкает шум дневных работ. Фёдор Александрович смотрит вверх, в тёмное небо, куда высоко уходит сферический купол энергоустановки.
Издревле назывались эти места Соколиной Горой, а теперь люди, работающие в серых бетонных зданиях, называют их «Солнечной лабораторией»…
«Солнечная лаборатория»… Вечером Фёдор Александрович просматривал журналы наблюдений последнего месяца. В одном из них оказалось три листка, очевидно кем-то забытых.
Фёдор Александрович читал:
«…Наше Солнце на своей поверхности имеет температуру порядка шести тысяч градусов, а внутри – двадцати миллионов!!! Это можно определить математически, но я не могу представить себе такую температуру…»
«…Почему Солнце даёт энергию? Если бы оно состояло из чистого углерода, то есть из угля без посторонних примесей, или алмаза, оно бы полностью сгорело за пять или шесть тысяч лет. Если бы оно давало энергию за счёт сжатия, его хватило бы только на пятьдесят миллионов лет. К тому же, если и допустить такое предположение, то приблизительно двадцать миллионов лет назад наша Земля была бы частью постепенно сжимающегося Солнца, захватившего тогда своей массой нынешнюю орбиту Земли, – следовательно, и сама была бы тогда горячей, газообразной массой!..»
«…Но ведь геология и палеонтология бесспорно доказали, что органическая жизнь на Земле существует почти миллиард лет. Это значит, что уже один миллиард лет назад Солнце давало Земле такое же количество энергии, как сейчас.»
«…Мы теперь знаем, что никакие химические или механические источники солнечной энергии, как это думали прежде, ничего не объясняют. Всё дело в превращении элементов и в освобождении энергии атомных ядер! Солнце на восемьдесят два процента состоит из водорода. Превращение водорода в гелий на Солнце и является постоянным источником энергии. Вот расчёт: атомный вес водорода равен 1,00813. Атомный вес гелия равен 4,00386. Четыре атома водорода превращаются в один атом гелия и освобождают 0,02866 единицы массы. Она переходит в энергию! В этом-то всё дело. И так было всегда!..»
«…Теперь мы знаем подлинный секрет солнечного производства. Атомная энергия, сила атомного ядра – вот настоящий источник жизни. И Солнце не потухнет миллионы лет. И жизнь будет существовать вечно, Всё остальное – просто выдумки. Она всегда будет – наша юная, прекрасная жизнь!»
«…Здесь, в лаборатории, научились синтезу и превращению элементов! Это такая громадная сила! Здесь это делают в самом маленьком размере, только лабораторно, как принято говорить, но уже получают в секунду восемьсот тысяч больших калорий. Ведь это четыре тысячи тонн пара в час. И лаборатория даёт мощность около семисот тысяч киловатт, кроме тепла. А источник – несколько граммов вещества!!! Голова кружится, как подумаешь.»
«…На Соколиной Горе начали строить атомную энергетическую станцию. Мы выгоним холод, дадим энергию на всю северную часть хребта, сделаем всё, что захотим! Всё, всё!»
«…Как приятно мечтать о том, что будет! Будет наше, советское Солнце! В бывшей тундре разведут розы, будут новые, белые города, как на юге, в них будет пахнуть белой акацией, а океан станет, как море в Сухуми или в Батуми, тёплым и добрым. Как хорошо будет! Как хорошо жить!..»
Листки были исписаны старательным, круглым почерком. Вероятно, кто-нибудь из молодых практикантов написал всё это. Фёдор Александрович положил листки в журнал. Что же, формулировки и выводы правильны!..
На следующее утро учёные готовились к отъезду. Фёдор Александрович заканчивал последний разговор с начальником строительства Соколиной Горы и инженерами, когда принесли радиограмму из Красноставской Энергетической Станции Особого Назначения. На белом бланке плотной бумаги самопишущий приёмный аппарат зафиксировал набор шифрованных знаков, под которыми был напечатан перевод: