Энергон
Шрифт:
Двигаясь через мегаполис, они только поражались, насколько же огромный это был город. Всё что с ними произошло раньше, было где-то на окраине. Они проехали через центр, который был застроен небоскрёбами, рядом с которыми высотные здания «окраины» казались карликами.
Вот только, далеко не все из этих небоскрёбов уцелели. Большинство обрушилось, если не полностью, то большей частью. Но даже незначительных разрушений огромных зданий хватало, чтобы перекрыть улицы и сделать их непригодными для движения техники.
Этот район им пришлось объехать почти полностью. На это и ушла
Оказавшись вечером с другой стороны района небоскрёбов, они вздохнули гораздо более свободно. Казалось, что эта часть города, похожая на мёртвый выгоревший лес своими торчащими вверх «стволами» уцелевших высоток, отделила и укрыла их от возможных преследователей. Это конечно была иллюзия, военным было всё равно где их ловить. Но на чувства это не влияло. Им казалось что они в относительной безопасности — и всё!
На ночлег решили не останавливаться. Сначала собирались устроить большой привал, потому что ехать с фарами по мёртвому городу, это привлечь к себе внимание всех, кто хоть мельком глянет в их сторону. Это бы их слишком демаскировало. Но когда выяснилось, что среди прочего в вездеходе есть и встроенный прибор ночного видения, как раз для езды в темноте, решили воспользоваться этим преимуществом и за ночь оказаться ещё дальше. В теории, надеялись достичь противоположной окраины уже утром.
Уверенности в этом, естественно, не было, ведь увидеть край города они отсюда не могли. Но и по их ощущениям, и по предположениям Криза, который в этой части был достаточно давно и недолго, утром они могли увидеть окраину мегаполиса.
Ещё задолго до вечера, как только ситуация немного успокоилась, Лиана улучила момент, позвала с собой Спаса и они уселись на крыше броневика чтобы поговорить.
Ни она, ни он не знали с чего начать и поэтому долго ехали молча, греясь на солнце и поглядывая по сторонам.
Спас не выдержал первым.
— Ну, спроси что-нибудь! — сказал он.
— Что ты помнишь? — тут же задала самый очевидный вопрос Лиана.
— Так сразу и не скажешь, — Спас почесал затылок, — вроде бы всё помню… по крайней мере мне так кажется… но я не уверен. Что-то лучше, что-то хуже, но, кажется, что помню всё. Правда, большая часть, та, которая была до моей «смерти», находится как будто в густом тумане. Я не могу сказать, что ничего не помню об этом, но и сказать что помню, тоже уверенно не могу. Всё как-то зыбко и ненадёжно… похоже на сон, который пытается ускользнуть после пробуждения.
— Э, э, э, ты его лови, не давай ускользать, — улыбнулась Лиана, — я бы хотела, чтобы ты всё помнил! А после «смерти» всё помнишь? Так же как вчера, например?
— Кажется что да, но опять же, чёткости нет. Всё как будто размылось. Хотя есть и плюс, — сказал Спас и задумался.
— Какой? — подождав немного, не выдержала и поторопила его с ответом Лиана.
— Мне кажется, что я ощущаю себя… как бы это сказать… более цельным. Но есть и минус, — Спас опять задумался.
— Ну не томи, — почти сразу поторопила его Лиана.
— Эта цельность двойная. Как будто за последнее время, у меня сформировалась новая личность. Да, она не полностью новая, она как бы проекция старой. И вот теперь во мне как будто два разных человек. Старый вернулся, а место уже занято. Они не враги, можно даже сказать что родственники, но всё равно немного разные, — сказал Спас, — и даже зовут их по-разному: Спас и Сёма.
— Ты меня пугаешь, — напряглась Лиана, — в раздвоении сознания нет ничего хорошего. Я, конечно, хотела чтобы ты всё вспомнил, но не такой же ценой! Я согласна на одного мужа, причём любого их вас двоих. Вы оба не сильно отличаетесь, только набором воспоминаний. Но раздвоение это плохой симптом.
— Да нет, ты не волнуйся, — сказал Спас, — я, может быть, не очень точно выразился, слегка сгустил краски. Раздвоения как такового нет. Я его вполне контролирую, и у меня нет внутреннего конфликта. Просто образовалось два набора воспоминаний, основываясь на которых я жил и действовал. И сейчас мне нужно как-то свести их вместе, понять, что всё это моё, а не чьё-то чужое. Просто сейчас вдруг на меня вывалился очень большой объём информации, который я пока даже не могу толком осмыслить.
— Время тебе поможет, — сказала Лиана.
— Я тоже так считаю, — сказал Спас, — но чувство всё равно странное. Вот, например, если смотреть с точки зрения старого я, на последние события. Когда я попал в плен к Валькириям. Думая про это, мне кажется, что это вроде был я, но в тоже время и не я. Приходят мысли: «Неужели я мог это делать, говорить, думать, планировать?» Как будто я был в состоянии изменённого сознания, под какими-то препаратами.
— А ты помнишь, как мы познакомились? — спросила Лиана.
— Ты спасла мне жизнь? — на всякий случай решил уточнить Спас.
— Ну, вроде того, — Лиана улыбнулась и, откинувшись на спину, легла на рюкзак и заложила руки за голову, — так начался наш марафон взаимного и неоднократного спасения. Хорошее было время! Да, было опасно и иногда на грани… но тогда всё было проще и понятнее. С тех пор всё очень сильно усложнилось и масштаб вырос. Теперь мы почему-то стали решать какие-то глобальные задачи и перед нами стоят какие-то совершенно фантастические цели. Как из той точки, мы попали в эту? Как такое могло с нами произойти.
— Но ты не забывай, что по пути сюда, у нас родился сын, появилась приёмная дочь, ты нашла отца и деда, а потом и маму. Да, ещё и сестру…
— Технически она мне тётя, — перебила его Лиана, — а вообще забавно слышать от тебя фразу «не забывай»! И мне это нравится! Я почти счастлива!
— Почти, но не совсем? — спросил Спас.
— Не совсем, — тут же согласилась Лиана, — были бы тут дети, была бы совсем, даже невзирая на это гиблое место. Хотя, может быть и хорошо, что их тут нет. Надеюсь, что с ними всё в порядке. Мама убеждает меня что они живы, но находятся непонятно где.