Эпицентр удачи
Шрифт:
– Хорошо, – беззаботно ответил я. – Мы беремся.
– На самом деле тебе лучше пойти одному, – возразил Артем. – Я бы поспал пару часиков, если для меня здесь найдется койка. Работа плевая, тут никаких опасностей, кроме зомби, нет. К тому же нацепишь все пять «Маминых бус», и тебе вообще все будет по барабану.
Последний аргумент меня убедил.
– А как тогда делить деньги? – решил уточнить я.
– Их делить не надо вообще. Я тут не ради этой мелочовки. И за документы, и за все остальное – бери себе. Это будет честно.
Я сглотнул, но постарался скрыть охватившие меня эмоции. Поперся ведь с Артемом за миллионом, а уже получалось –
Круглов показал нам комнатку в бункере, где можно было пристроить кости на коечку. Там же стоял металлический ящик, в него мы сложили лишнее из моего рюкзака, чтоб не таскать во время прогулки чрезмерную тяжесть. Я нацепил все пять «Маминых бус» на броник и вооружился новенькой мощной винтовкой. Более уверенно я не чувствовал себя никогда. С такой экипировкой можно было десантироваться прямо в ад и навести там шороху среди чертей.
Вскоре экипировался и сам Круглов – надел новый спецкостюм, усиленный на торсе броневыми пластинами и кевларом, взял модернизированный скорострельный «калашников», портативный прибор для замеров, и мы с ним прошли через тамбур.
Но стоило нам выйти наружу, как мы сразу попали под шквальный неприцельный огонь стволов из пяти, не меньше.
– Зомби! – сказал ученый через переговорное устройство костюма.
Они были повсюду, брели медленно, но с каким-то дьявольским, неостановимым упорством. Но двое, скорее всего, бывшие долговцы, судя по черно-красной униформе, двигались бодрее остальных. Свеженькие. Помня, что уничтожать надо сначала самые трудные цели, я сосредоточил весь огонь на них. Круглов, видя, куда я бью, тоже помог. Так, не стоя на месте, петляя и прячась за металлическим забором, мы за полминуты разделались с одним. Другой спрятался за увязшим в болоте грузовиком. Остальные, куда более медлительные зомби, продолжали надвигаться со всех сторон. Так что нам пришлось заниматься и ими.
Защищенный пятью «Мамиными бусами», я почти не чувствовал попаданий из «Гадюк» и ружей, но двое зомбаков были вооружены автоматами, так что иногда и мне прилетало. Круглов же от каждого попадания в кевлар костюма дергался, матерился, а иногда сгибался пополам. Поэтому он больше прятался в укрытиях, чем поддерживал меня огнем. Но трофейная винтовка была весьма недурна – медлительных зомбаков я с семидесяти метров устойчиво валил в голову. И через несколько минут мы расчистили себе путь. По моим подсчетам, оставался только один – тот шустрый, который спрятался за машиной. Но когда мы выдвинулись вперед, никого не обнаружили. Зомбак словно под воду болота ушел. Но я не стал сокрушаться по этому поводу.
– Вперед, вперед! – торопил меня профессор. – Нам надо успеть сделать замеры до большого выброса!
О каком выбросе он говорил, я понятия не имел, но рассуждать на эту тему, а тем более расспрашивать, не было времени. Так что мы рванули дальше. Обобрать дохлых зомбаков я решил на обратном пути, чтобы сдать весь собранный металлолом Сахарову.
Мы добрались до насыпи. Профессор остановился у входа в большую бетонную трубу и начал делать свои замеры. Из трубы донеслось ворчание зомби, поэтому мне пришлось туда чуть заглубиться и несколькими очередями
– Сигнал слабый! – пожаловался Круглов. – Надо перебраться на ту сторону насыпи.
Мне было без разницы.
– Только вперед не суйся, – порекомендовал я. – А то угрохают, а мне за тебя отвечать.
Он кивнул, и мы стали пробираться по трубе дальше. Зомбаков в ней было как грибов после дождя, поэтому я извел четверть запаса патронов, пока мы оказались на другом конце. Но запас был восполним, поскольку превратившиеся в зомби бывшие долговцы вооружены были по большей части натовскими винтовками под тот же патрон. Обобрав их, я остался еще в прибытке. День был определенно удачным в финансовом плане, так что не стоило упускать никаких возможностей подзаработать.
Оказавшись под открытым небом, Круглов снова замерил свое излучение.
– Отлично! – сказал он. – Можно возвращаться.
И тут нас накрыло. Такое со мной уже случилось, когда я нашел два «Сверла», только куда в меньшей степени. Теперь же все было так сильно, что я в первые мгновения решил – пришел конец. Как Зона умудряется порождать такое, пусть научники думают, у меня же, как и тогда, все мысли были о выживании. Мир повело перед глазами, накренило, и со всех сторон на меня побежали слепые псы. В таком количестве... Был бы писателем, я бы, может, описал это в красках, а так слов не хватает. Одно просится – жуть. Собаки перли, как крысы с помойки, если садануть в нее из ружья. Только с помойки они убегают, а здесь же наоборот – перли со всех сторон сплошной живой массой. Я вскинул винтовку и начал отстреливаться, меняя один магазин за другим, но в рядах противника учиненные мной потери были каплей в Мировом океане. Кольцо тварей с каждой секундой сужалось, и я понял – разорвут. Через минуту я отстрелял последний магазин. А другое оружие оставил в бункере, так что шансов на выживание не было никаких. Кольцо сомкнулось, слепые псы кинулись на меня одновременно со всех сторон и одновременно вцепились во все части тела. Первую атаку костюм выдержал, но постепенно начал сдавать и он. Я отбивался прикладом, но псы висели, вцепившись клыками, на руках, ногах, на спине и на шее. Кевлар трещал, начал расходиться по швам, и псы довольно быстро добрались до моей живой плоти. Смерть наступала на меня так быстро, с такой чудовищной неотвратимостью, что подавила мою волю к сопротивлению. Чтобы избежать лишних мучений, я сорвал шлем с костюма и обнажил шею.
– Нате, жрите! – выкрикнул я.
Их не надо было упрашивать. Одна из тварей прыгнула, вцепилась мне в горло и выдрала кадык с мясом. Боль была чудовищная, все внутренности свело, но я никак не умирал, хотя кровь из разодранной шеи хлестала струями.
Я закричал от безысходности, от невозможности изменить хоть что-то в какую-то сторону. Но тьма, уже спасительная для отчаявшегося сознания, наконец придавила меня и растворила в себе.
– Тихо! Тихо! – пробубнил мне в ухо Круглов. – Только не дергайся! Чуть не убил меня...
Я открыл глаза. Все тело горело от боли, особенно горло. Шлем валялся в траве, золотистой от слоя валявшихся стреляных гильз. Винтовка перегрелась и исходила масляным дымом. Вот только собак нигде не было.
– Успокойся, сейчас пройдет, – сказал Круглов, тоже снимая шлем.
– Что пройдет? – прохрипел я.
Мне страшно было потрогать шею, но оказалось, что кадык на месте. И костюм был цел – ни единой дырочки. Осознание этого включило в теле какой-то спасительный механизм – боль начала стремительно отступать.