Эпидемия. All Inclusive. (+novum rabies virus)

Извольский Сергей

Подбежав туда, Махмуд увидел группу молодежи, около десяти человек, которые что-то нестройно, но бесперебойно орали. В руках у некоторых было оружие — дубинки, биты, сумрачно мелькал металл ножей.

— Идите в пизду отсюда, здесь вас не ждали, не понимаю нихуя, дома никого нет, — на одной ноте громко говорил парень, имени которого Махмуд не знал. Арабы тоже голосили в ответ, кто-то подпрыгивал на месте, кто-то тыкал в единственного сейчас защитника двери пальцем.

— Хуле вы сюда пришли, уходите давайте, мы здесь номера оплатили,

и-эй! — тоже заорал Махмуд, вставая с парнем плечом к плечу. Тут воздух взорвал рык Лома, который что-то матерно про Гитлер капут закричал, позади закаркали швейцары, тоже выходя на улицу и демонстрируя своим видом решимость отстаивать свои интересы и держа подручное оружие на виду.

Около минуты две группы материли друг друга, каждый на своем языке, но никто не решался нанести первый удар. Защитники понимали, что после этого конфликт мирно уладить не получится, незваные гости же видели, что оппоненты серьезно настроены, и просто так, под моральным напором не отступят.

Закончилось все буднично — со стороны корпуса появился десяток человек во главе с Владом и арабы, немного притихнув, но угрожающе поорав что-то на прощанье, ретировались.

Пока Лом с Владом обсуждали произошедшее, Махмуд отошел в сторонку и присел, задирая штанину. Выпрямившись, узбек сдержался. Только шумно вдохнул через стиснутые зубы, зажмурившись.

Сергей Тишевский 06 октября, утро

Будильник не ставил, проснулся сам.

Открыв на секунду глаза, сразу же закрыл — темно еще. Но утро, точно — не темнота за окном, серебристое предрассветное марево.

Потянувшись и зажмурившись, я перевернулся, с удовольствием зарывшись в подушку. При соприкосновении с тканью кожу потянуло болью, и сразу же на меня будто свалились воспоминания прошедших суток.

С широко открытыми глазами я резко подскочил на кровати, осматриваясь.

Кати не было.

Так, ну я же ее вчера сам до общего корпуса проводил.

В номере стоял полумрак — на улице уже ярко светило солнышко, но света в комнату проникало мало.

Сглотнув, я поднял ноющую руку и посмотрел на повязку. Поморщился — надо перевязать, и желательно нормальным бинтом, а не этой тряпкой.

Потом.

Потянувшись, посмотрел на экран телефона.

«06:57»

Круто. Почти на два часа позже, чем вчера.

Сунулся было в душ, но воды уже не было. Плохо. Очень плохо.

Пройдя в комнату, надел вчерашние джинсы и новую футболку с длинным рукавом. Если джинсы темные, и кровь на них почти не видна, то футболке, в которой был вчера, даже стиральная машинка не поможет.

Перед тем как выйти из номера, присел на кровать, пытаясь осмыслить произошедшее за вчерашний день. Да и вообще осмыслить.

Первое. Жизнь я прожил так, что мучительно больно сейчас только оттого, что мало.

Второе. Если первые сутки на отдыхе были прекрасны, то вторые ужасны.

Третье. В стране жопа, во всей Африке, судя

по всему тоже. Может быть и в мире.

Четвертое. Персонально со мной еще большая жопа. Если вчера я не прикончил Катерину, то это только по стечению обстоятельств. Повезло. Вовремя отпустило, но вдруг это

«Вот слышь, дружище, только не надо самому пиздеть, что это было случайно и тот укус с этим не связан!» — коротко отвлекся я.

Так, ладно. Пятое. Судя по всему, будущее мое — перекошенная гримасой бешенства рожа и стойкое желание кого-нибудь убить.

Шестое. Убивать мне не хочется никого. Ну, почти никого. Умирать тоже не хочется. Повоюем еще, а там как сложится.

Вот и слетал на отдых, блять.

Выдохнув, я поднялся и направился к выходу. Поднатужившись, поднял тумбочку и отнес ее на несколько шагов, так что бы по полу не скрежетать. Мало ли кто за дверью.

Постоял сначала немного. Упс, а это что? Неужели шорох?

Может с балкона выпрыгнуть? Тут второй этаж всего?

Глупо устыдившись, представив как с балкона буду слезать, рванул дверную ручку, резко толкая ее от себя, и тут раздался глухой удар. Дверь, ударившись обо что-то, отпружинила ко мне.

— Амп! — раздался из коридора девичий взвизг и звук сложившегося тела. Быстро шагнув вперед, придерживая дверь, я с удивлением увидел распластавшуюся на полу Вику.

Девушка, получив удар дверью в лоб, отшатнулась и ударилась головой о стену, а сейчас сидела на полу, широко расставив ноги. Взгляд ее плавал, пальцы бессильно чертили по стене, и я помог ей подняться.

На лбу у Вики уже в преддверии шишки появилось яркое красное пятно.

— Привет, — взял я девушку за плечо, усадив на подоконник, — ты в порядке?

Конечно в порядке, до сих пор глаза в кучу не собрать.

— Ой, больно, — пискнула Вика, зажмуриваясь и с опаской боли трогая ладошкой лоб.

— Ты зачем мою дверь таранила?

— Ммм, — простонала Вика, пытаясь проморгаться и прислушиваясь к ощущениям, — ты извиниться не хочешь?

— Извини, — пожал я плечами. Мне не сложно.

— Сереж, у тебя же есть машина?

Отвечать я не стал, просто смотрел на девушку.

— Марина как уехала в Сахару, так и не вернулась, — не дождавшись ответа, всхлипнула Вика, по-прежнему не открывая глаз и за лоб держась.

— Двухдневная же экскурсия, — пожал я плечами.

— Сережа, ты о чем!? — глаза она открыла, и даже добавила своим эмоциональной окраски: — Какая нахуй экскурсия!?

И, судя по всему, сильно расстроилась — глаза на мокром месте, губки надула. Ну да, с подругой вряд ли все в порядке, скорее даже наоборот, сама по щщам дверью отхватила, есть с чего губки надувать…

Так.

Я вздохнул и потряс головой — откуда во мне этот цинизм?

— Давно они уехали?

— Вчера, рано утром, — громко шмыгнула носом Вика. Видно, что еле сдерживается, стараясь не заплакать.