Эпоха Древних

Ахтар Замиль

Но правда в том, что однажды мне придется убить Гокберка, иначе он убьет меня. В этом я не сомневалась. Пашанг обещал сам это сделать, очень аккуратно, но я попросила его подождать. Не время сейчас силгизам и йотридам убивать друг друга, пока в Аланье остается Селук, называющий себя шахом.

7

Кева

Птицы

еще не начали утреннюю песнь, как в дверь постучали. Не дожидаясь, пока я проснусь и дам разрешение войти, в комнату шагнул мужчина с серебряной лампой в руках. Аромат мирры, которой он обмазался с ног до головы, обжигал ноздри.

Почему он в кольчуге? И на лысой голове нет тюрбана. Несмотря на аккуратную каштановую бородку, он напоминал иссушенный зимой кипарис.

– Великий визирь. – Я сел на постели. – По-моему, ты полысел.

– От болиголова такое бывает. А с внутренностями дела еще хуже.

– Кто теперь может хотеть тебя отравить?

– Солнце, луна и все, что между ними. – Эбра указал на себя большими пальцами. – И все же вот он я, по-прежнему великий визирь блистательного Сирма.

– И по-прежнему скромный.

– Ха! Мы оба начали жизнь рабами. Никакой родословной. Ничто не могло возвысить нас, кроме собственных достоинств. Пусть скромничают те, кто родился на троне.

– Шейхи сказали бы, что гордыня более ядовита, чем болиголов, великий визирь.

– Тогда пусть гордыня и утянет меня на глубину. На другое я не согласен, маг. Через пять минут будь у своей двери, одетый.

Я повиновался, и он повел меня в лестничный колодец дворца. Мы спустились на один этаж в помещение, до прихода крестейцев служившее столовой. Там мы с Джаузом, механиком из Шелковых земель, пережили атаку экскувиторов Иосиаса.

Теперь оно превратилось в мастерскую. Мужчины в одеждах аланийских Философов, в высоких фетровых шляпах и царственно-синих халатах, переходили от стола к столу с какими-то жидкостями и растворами. Помещение наполнял холодный туман, такой же ледяной и удушливый, как Лабиринт.

– Что это такое, Эбра?

– Здесь мы изучаем кое-что важное.

–

И что же?

Он указал на полку, на которой лежали груды черных кристаллов.

– Из чего состоит ангел.

Этот кристалл был телом Архангела, появившегося над Костаной. Лунара призвала его, соединив звезды. Стоя среди битого стекла во чреве Лабиринта, она держала меня за руку, но через несколько минут я заколол ее, а Архангел взорвался.

Нечто похожее произошло и с Маротом, но его куски растаяли.

– Вы собрали его осколки. И сколько их?

– Слишком много, не сосчитать. Но их еще больше. Нищие становились королями, продавая найденное на аукционе. Этосиане родных детей продадут, чтобы заполучить кусочек не больше пальца величиной. Поэтому мы назначили смертную казнь за продажу или владение даже маленьким осколком. Так мы вернули все, что смогли.

– Для чего? Зачем вам труп ангела?

Эбра просиял.

– Ты же был кузнецом. Скажи, в чем преимущество огнестрельного оружия в бою?

– Оно пробивает доспехи.

– Но только не этот ангельский металл. Пуля для него все равно что укус комара для стены. Даже тонкого слоя достаточно, чтобы остановить пулю, выпущенную из аркебузы на расстоянии одного шага.

Я поскреб бороду, не в силах поверить.

– И это еще не самое приятное, – продолжил Эбра. – Сабля, выкованная из этого ангельского металла, прорубает вольфрам, будто даже не замечая его. А пуля, сделанная из этого металла, пробила все стены на своем пути и остановилась, только когда потеряла скорость.

Значение всего этого невозможно переоценить, но я хотел убедиться сам.

– Мне потребуется демонстрация.

Эбра вручил мне самый обычный шамшир – ничего вычурного, но вполне надежное оружие – и указал на черный щит, который держал манекен. Я никогда не видел ничего настолько темного… словно смотрел в ненасытную бездну или окно в другой мир, погруженный в самую глубокую ночь.

– Не размахивай слишком сильно, – предупредил он. – Можешь пораниться.

Конец ознакомительного фрагмента.