Эпоха единства Древней Руси. От Владимира Святого до Ярослава Мудрого
Шрифт:
С 980 г. Самуил перенес военные действия на собственно византийскую территорию. Вся Греция, вплоть до самого Пелопоннеса, подверглась опустошительным набегам болгар. Современник этих событий, византийский поэт Иоанн Геометр в одном из своих стихотворений картинно изображает бедственное положение дел на Балканах: «А то, что делается на Западе, какое слово нам это расскажет? Толпа скифов [т. е. болгар]… как будто на своей родине рыщет и кружит здесь по всем направлениям. Как из земли произрастающие благородные ветки, они с корнем вырывают крепкую породу железных мужей, и меч делит пополам поколение младенцев: одни остаются матери, других враг вырывает насилием своих стрел. Прежде крепкие города — теперь легкий прах, табуны лошадей там, где жили люди. Видя это, как удержусь от слез? Так истребляются города и села».
По словам византийского историка Скилицы, Самуил толпами уводил местных жителей «во внутреннюю Болгарию и, зачислив в свои воинские списки, пользовался их содействием против греков».
В 986 г. Василий II лично повел византийские войска в поход на болгар. Прорвавшись через Родопские горы, он осадил Сердику, или Средец (София). Но известие о подходе болгарского войска заставило
Владимир выступает на стороне болгар
К этому времени (986—987) относится ряд отрывочных сообщений о том, что Владимир ввязался в болгаро-византийскую войну, выступив на стороне Самуила против греков [47] . Сирийский историк второй трети XI в. Яхья Антиохийский, один из самых компетентных источников по истории русско-византийских отношений второй половины 80-х гг. X в., коротко отметил, что непосредственно перед принятием крещения русы находились в лагере противников Василия II («они его враги») [48] .
47
А.В. Назаренко высказал предположение, что в 982/983 г. Владимир также заключил союз с Отгоном II, направленный против Византии. После захвата в Италии города Таренто, принадлежавшего Византии (март 982 г.), германский император, по сообщению Санкт-Галленских анналов, намеревался овладеть всеми подвластными грекам итальянскими землями — «Кампанией, Луканией, Калабрией, Апулией и… даже до Средиземного моря», для чего сколачивал антивизантийскую коалицию. Но участие в ней Владимира пока что остается не более чем догадкой. Свою гипотезу о русско-немецких дипломатических контактах в начале 80-х гг. X в. Назаренко выстроил вокруг двух вещевых памятников того времени — медальонов с изображением Отгона II и его жены, гречанки Феофано, которые будто бы были подарены Владимиру немецкими послами. Последнее утверждается единственно на том основании, что происхождение обоих медальонов из русских частных собраний первой трети XX в. «позволяет думать, что обнаружены они были на территории России», хотя на самом деле «обстоятельства и точные места находок как того, так и другого экземпляров неизвестны» (Назаренко А.В. Древняя Русь на международных путях. С. 411—413, 420—421).
48
М.В. Левченко полагал, что известие Яхьи следует понимать в смысле «простой натянутости отношений». А.В. Назаренко справедливо отводит это мнение: «Такое понимание возможно, но не обязательно… Подобная щепетильность представляется несколько преувеличенной: в X в. не выступали с нотами протеста и не отзывали постоянных представителей — в какой еще форме могла проявиться враждебность, кроме непосредственных военных действий?» (Назаренко А.В. Древняя Русь на международных путях. С. 433).
С византийской стороны имеется эпиграмма Иоанна Геометра, озаглавленная «Против болгар», которая в классическом переводе В.Г. Васильевского звучит так: «Примите ныне, фракийцы, скифов союзниками против друзей, прежних союзников против скифов. Ликуйте и рукоплещите, племена болгарские, скипетр, диадему, порфиру имейте и носите, а равно и пурпур (далее в тексте пропущена одна строка. — С. Ц.). <…> [Он вас] переоденет и заклеплет шеи под длинное ярмо, а ноги — в колодки, исполосует частыми ударами спины и живот за то, что, отказавшись работать… вы осмелились носить их и кичиться»{57}.
Как можно понять, смысл этой антиболгарской инвективы состоит в следующем: поэт порицает болгар («фракийцев») за то, что они вступили в союз с русами («скифами») против греков (бывших «друзей», с чьей помощью удалось изгнать Святослава из Болгарии), и предрекает болгарам, возмечтавшим о восстановлении независимого царства, близкое порабощение от русского вождя, которого они неосторожно взяли в союзники (намек на горький опыт приглашения Святослава для решения болгаро-византийских споров) [49] .
49
Есть и другие толкования данного текста, обусловленные неоднозначностью его этнической номенклатуры. В частности, высказывалось мнение, что Иоанн Геометр иронизирует здесь над русско-византийским союзом против болгар (если «фракийцы» — это греки). Но в этом случае приходится допускать большие натяжки, вплоть до неоправданных конъектур текста и устранения заголовка эпиграммы (см.: Назаренко А.В. Древняя Русь на международных путях. С. 424—431).
Несколько иначе представляют дело некоторые древнерусские летописи, упоминающие о походе Владимира на дунайских болгар. Татищев свел воедино их показания таким образом: «Владимир собрал воинство великое, и Добрыню вуя своего призвав с новогородцы, пошел на болгар и сербы; а конные войска русские, торков, волынян и червенских послал прямо в землю Болгарскую объявить им многие их нарушения прежних отца и брата договоров и причиненные подданным его обиды, требуя от них награждения. Болгары же, не хотя платить оного, но совокупившись со сербы, вооружились противо ему, и по жестоком сражении победил Владимир болгаров и сербов и поплени землю их; но по просьбе их учинил мир с ними, возвратился со славою в Киев, взятое же разделил на войско и отпустил в домы их»{58}.
В целом эти сведения безусловно заслуживают внимания, хотя бы потому, что Иоакимовская летопись затем прямо предполагает участие дунайских болгар в крещении Руси [50] , а между тем, как заметил еще С.М. Соловьев, во всех известных нам летописных списках рассказ о принятии Владимиром христианства начинается сразу после рассказа о походе на болгар {59} . Эта композиционная последовательность вряд ли была бы такой устойчивой, если бы болгарские контакты Владимира ограничились одной стычкой с волжскими, или «серебряными» булгарами. Конечно, многие анахронизмы в сообщении Татищева (участие в походе торков и конных русских дружин, упоминание царя Симеона вместо Самуила) заставляют отнестись к нему с осторожностью. Однако та подробность, что Владимир обвинил болгар в нарушении прежних договоров, представляется достаточно информативной, ведь подобные соглашения у Руси были только с Восточной Болгарией, некогда признавшей власть Святослава.
50
«…иде Владимир на булгары и, победя их, мир учини и прият кресчение сам и сыновья его, и всю землю Русскую крести. Царь же болгарский Симеон приела иерей учены и книги довольны» (Татищев В.Н. Собр. соч. Т. I. С. 112).
Сообразуясь с известиями Яхьи и Иоанна Геометра, можно предположить, что Самуил пригласил Владимира выбить византийцев из болгарских земель в районе Нижнего Дуная. Но почему тогда наши летописи пишут о войне Владимира с болгарами, а не греками? Вероятно, это может быть объяснено тем, что отвоевание Самуилом у Византии восточноболгарских территорий носило характер гражданской войны {60} . Часть болгарской знати повела себя предательски: зять Самуила сдал Византии важную крепость Диррахий; овладеть Видином византийцам помог местный епископ; даже брат Самуила Аарон был уличен в тайных сношениях с Василием II, за что и поплатился жизнью. Поэтому вполне возможно, что на Нижнем Дунае, в Добрудже, где влияние Византии еще со времен Цимисхия было достаточно сильно, Владимиру пришлось столкнуться с провизантийски настроенной частью местных бояр, которая попыталась с оружием в руках противостоять русскому вторжению [51] .
51
В дополнение к приведенным известиям нередко пишут о том, что русское войско в 986 г. помогло Самуилу разбить византийцев у Траяновых Ворот. Основанием тому служат слова участника сражения Льва Диакона, который говорит о себе, что жизнь его подверглась тогда серьезной опасности и он едва не стал добычею «скифского меча». Но точно ли прилагательное «скифский» означает в данном случае «русский», а не «болгарский»? Текстологические наблюдения не подтверждают это мнение. В тех главах своей «Истории», где повествуется о вторжении в Болгарию Святослава, византийский хронист действительно неизменно называет болгар «мисянами», а русов — «тавроскифами» и «скифами». Однако затем Лев Диакон, похоже, отступил от этого правила, поскольку «именно в рассказе о битве у Сердики этноним «скифы» упоминается еще раз и почти наверняка в качестве обозначения болгар: «Сердика, которую скифы обычно именуют Тралицей»; это обстоятельство «сводит доказательную силу известия Льва Диакона практически к нулю» (Назаренко А.В. Древняя Русь на международных путях. С. 431—432). По- видимому, Владимир, не в пример отцу, все-таки поостерегся идти в глубь Болгарии и удовлетворился захватом «русского» участка Нижнего Дуная.
Дальнейшие события показали, что Иоанн Геометр был провидцем, когда писал об опасности, угрожавшей болгарам со стороны «скифов», которых они приняли за «друзей». Владимир оказался ненадежным союзником для болгар и бросил их тотчас, как только Василий II протянул ему руку дружбы. Хотя верно и то, что история не поставила ему это в укор.
Восстание Варды Фоки
В 986 г. в Византии разразился очередной политический кризис, опять связанный с именами обоих Вард — Склира и Фоки.
В декабре этого года багдадский халиф вернул Склиру свободу, — по сведениям византийских писателей, в благодарность за важные услуги, оказанные им в борьбе с некими врагами халифата, однако вероятнее, что халифа подвигла на этот шаг весть о сокрушительном поражении Василия II в битве с болгарами у Траяновых Ворот. Во всяком случае, некоторые эмиры открыто поддержали новое антиправительственное выступление Склира. Встав во главе наемного войска из драбов и курдов, неугомонный вояка на всех парах устремился к восточной границе империи, где к нему присоединились армяне [52] . В начале февраля 987 г. он достиг Мелитены и там провозгласил себя императором. Спустя месяц Склир был уже правителем всех закавказских и евфратских провинций Византии вплоть до Севастии.
52
Многочисленное армянское население проживало на территории не скольких византийских провинций, образованных в 536 г. на месте бывших земель Великой Армении: Армения I со столицей в Визане-Леонтополе, Армения II со столицей в Севастии, Армения III со столицей в Мелитене, Армения IV со столицей в Мартирополе. К югу от Синопа существовала еще фема (административно-территориальная единица) Армениак.