Эпоха мертворожденных
Шрифт:
— Это что — какие-то гомосексуальные угрозы?
Нагубнов открыто рассмеялся:
— Оценил! Ладно, извини, про геноцид — больше не буду… то ты полякам сам расскажешь.
— Да мне, Павел Андреевич, и им нечего сказать.
— Ну, уж прям так и «нечего»?
— Конечно… упрощенно: геноцид есть системное уничтожение отдельно взятой группы населения, например, нации. Вы про что именно речь ведете? Не про избиение фашиками русскоязычных областей, часом?
— Ты, Кирилл Аркадьевич, к словам не придирайся. К шуткам — тем паче. Речь идет про украинцев. Надеюсь, ты не станешь отрицать, что водораздел в войне — национальный вопрос?
— Стану! Еще как стану! Нет, на хрен, никакого национального вопроса…
— Притормози, Деркулов… Не заводись.
— Нет, не пожалуюсь. По хохлам же — с удовольствием выскажусь. Официальная позиция Республики почти полностью отражает и мою точку зрения на сей счет. Но только отчасти, хотя вся официалка вот этими самыми ручками — на клаве набиралась. Если бы Стас и прочие отцы-идеологи меня за руки не держали, то получили бы такую идеологию, что не пришлось бы сегодня жопой вилять и от неудобных моментов уворачиваться.
— Понятное дело! Они же политики, а ты…
— Отморозок…
— Ну, это ты сказал.
— И так понятно… Только по-любому — проблемы возникают: вначале мы недоговариваем, пытаемся интересов соблюсти — побольше да оскал свой засветить — поменьше… Знаете, Павел Андреевич, как это называется?
— Примерно.
— Во-во! Изображать из себя целку с ялдой во рту! Нам всем надо было с самого начала, как минимум, с переворота Скудельникова — выбить на знаменах и себе на лбах, тату сделать со всеми базовыми постулатами! Теми самыми, к которым только теперь стали приходить, и то — не ко всем, да с оговорками, да стыдливо растирая, как козюлю, с обратной стороны столешницы!
— Именно, Деркулов… Я так себе и представляю — лютеровскими тезисами: «Мы не хохлы — хохлы не мы»!
— Ничего смешного, товарищ полковник! Действительно — тезисами, очень кратко, так как все на самом деле просто!
— Да-да! Знаю: «В рот ебется ридна Окраина»! Знаешь, сколько я уже выслушал и прочел такого хохлосрача?
— Согласен! Надо не обсирать, а постулировать… На чем стоять потом до последнего.
— Например?
— Первое — украинцев, как нации, не существует. Второе — все считающие себя украинцами — обманутые русские. Следующее. Украинский язык — это сознательно исковерканный русский с массированной примесью инородных слов. Дальше: обман длится не одно столетие, направлен на раскол русских, как нации, и отрыв от России исконных территорий — ее исторического сердца. И последнее: каждый свидомый украинец — предатель!
— Всё?
— Всё! Остальное — производное от базы.
— Вот за это тебя и повесят…
— За это — готов быть повешенным…
— Не хочу тебя, Деркулов, шибко расстраивать, но эмпирически доказано существование такой нации, как украинцы. Научный факт, так сказать. Дарю! Можешь этот довод присовокупить в свою коллекцию, глядишь, за время следствия и этапирования придумаешь, чем опровергнуть.
— Доказано — кем?! Весь мир пропитан ложью — насквозь. СМИ — первые! Могу тоже технологию подарить, «забесплатно»… Надо тупо говорить: «Наукой неоднократно доказано: лежачий эффективнее стоячего» — и, самое главное, ни в коем разе не приводить никакой системы доказательств. Боже упаси! Если со всех сторон на протяжении приличного времени эту ахинею целенаправленно вдувать толпе в уши, то очень скоро в общественном сознании она станет аксиомой.
— Ладно, ладно. Давай твои доводы…
— Долго… Надо пересказать всю историю Руси, начиная со степняков и Батыева погрома.
— Съехал!
— Ничего подобного, товарищ полковник. Тут и без аргументов — очевидно. Во-первых, я говорю общеизвестные, обратите внимание, никем не скрываемые вещи! Все это сами свидомые не стесняясь говорят открыто. Весь обозначенный комплекс неудобных вопросов они загнали в единое понятие «проект „Украина“». Понимаете?! Это — проект. Они — делают! свою собственную страну. По-живому! Делают историю. Делают язык — «мовэтворэння» называется. Делают народ — сознательного украинца, участника проекта. Ну, а во-вторых, сами результаты — оцените…
— Ты — о чем, Кирилл Аркадьевич?
— Я о нынешнем статус-кво! Что именно получила каждая из сторон в период от беловежской капитуляции до последних событий? Посчитаем? Российская Федерация. На неслабой протяженности западной границы либо полыхает гражданская война, либо стоят страх какие дружественные войска младоевропейцев. На собственной территории — несколько миллионов беженцев. Масса оружия, криминалитет и фронтовые придурки, фильтрационные лагеря и инфекционные болезни, ступор местного населения и экономический паралич прифронтовых областей. О финансовых затратах, связанных с чужой войной, я даже не говорю. Про набор исторических, психологических и прочих аспектов национальной и гуманитарной катастроф — тоже. Пока лишь — одни расклады. И вот теперь посмотрим, например, на Польшу — некоронованную младоевропейскую королеву. Под брюхом — Республика Галиция, можно сказать, новая автономная область, пока с внешне самостоятельным управлением, ну да то — понятно. Далее — до клитора лояльная Центрально-Украинская Республика: хоть «апорт», хоть «фас» — только свистни. И, наконец, земли перехлестывающего за российскую границу, как они сейчас говорят, «управляемого хаоса». Три! Павел Андреевич! Три буферных государства между Россией и Польшей, плюс — потрясающая национальная смута и семейный раскол — на века! — у «клятых московитов». Уроки тридцать девятого не прошли даром. Вопрос, перед тем, как к Крыму перейти: кто банкует?! И против кого — геноцид, Павел Андреевич?!
— Как у тебя все красиво. Осталось добавить, что ты за нас сражался, что ты вообще — «наш».
— Можно и так. Российская Федерация со мной, между прочим, согласна. И свою солидарность показывает делами — поставками оружия, защитой и обеспечением беженцев, своими военными спецами, да много чем. Надеемся — и войска введет, как положено. Решатся, наконец-то…
— Понятно, Деркулов! Теперь послушай, что я расскажу. Ты ведь у нас — идейный. За «Иудин грех» казнил! Наплодил мучеников за «свидому веру» везде, где твой отряд моровой язвой прошелся. А ведь эти люди просто хотели жить в своей собственной стране и говорить на своем языке! Не задумывался об этом?! Ты же, словно одержимый пророк, нес свою идею. Какой ты нам — свой? Твои постулаты никогда не озвучивались Российской Федерацией. Никогда! Даже в близире — нет таких идей. Ты и такие же отморозки, тебе подобные, — вы сами подняли знамя джихада против украинцев. Вот если эта ваша идея победит, то, может, лет через сто молва сделает тебя национальным героем. Может, и канонизируют даже — к середине третьего тысячелетия. Ну, не за дела, конечно, а за кончину — мученическую, какую ты примешь непременно и весьма скоро — можешь тут не сомневаться.
— Да давайте, хрен с вами. Я от своего все равно не откажусь…
— Еще бы! Не откажешься! Чего с тобой и барахтаемся. Был бы ты не готов ехать в Нюрнберг, то уже давно бы ласты склеил… — И, неожиданно улыбнувшись, Нагубнов добавил: — От острой почечной недостаточности… Даже отправившись в этот, без сомнения, твой последний поход, имей в виду, поедешь не героем, а тем, кто ты есть на самом деле: опальным комбатом, ушедшим на личную войну с двумя десятками одуревших от крови, взбесившихся псов. Изначально обреченный и проклятый, как врагами, так и своими… — Полковник одним глотком добил свой коньяк, прихватил недопитый стакан собеседника, встал и достал из сейфа непочатую бутылку марочного «Кизляра». Налив еще по доброй порции обоим, он, словно тост, закончил:
— Давай, Деркулов, — за тебя! Жаль, что ты — так, собственноручно, вляпался. Обидно, но тебе даже негде будет высечь эпитафии на обелиске: «Борьба твоя безнадежна, подвиг твой — бесславен, имя твое — опорочено»!
— Одно дело, Павел Андреевич, когда политик недоторканку из себя корчит, другое — военные. Не хочу лично обидеть, но все главные претензии к Республике — вражеские потери. При том, что мы мирное население не бомбим, не расстреливаем и, как фашики, запрещенными боеприпасами не швыряемся…