Эпоха мертвых. Москва
Шрифт:
— Привет! — откликнулся я и показал рукой на пустые стулья возле нас.
Визитёры присели, женщина взяла инициативу представления в свои неслабые руки:
— Я — Алёна, фамилия моя называется Кабакова, и я директор спасённого «Логософта», — представилась она, а затем отрекомендовала спутников: — Вот это Володя Марченко, но можно называть Володей Большим. Или просто Володей, потому что Володя Мелкий у нас погиб, наверное, — помрачнела женщина. — А вот это Валька Пушков, наш главный электронщик и электрик. Если что требуется сломать или переделать — сразу обращайтесь. Если вам программы программировать надо или что подобное — тоже обращайтесь, и не только к Вальке, мы с радостью.
— Обратимся ещё, — усмехнулся я и спросил: — Как вас устроили?
— После спальников на офисных столах и под столами — замечательно, — ответил Володя Большой. — После этого на нормальной кровати валяться — это как в рай угодить. Прижизненно.
— К делу вас уже пристроили?
— Нет пока, — ответила Алёна. — Обещали пристроить, но сейчас все зверски заняты, не до нас. Поэтому пока все на разных работах. Избы строим, детский сад оборудуем и прочее подобное. А послезавтра, сказали, уже по специальности начнём.
— Они здесь что, научный центр замыслили? — спросил нас Большой.
— Вроде того, — кивнул Лёха. — Будут изобретать науку нового мира, если можно так выразиться. Ну и вроде бы спасать науку старую. Или что-то в этом духе.
— Говорят, что вскоре начнут набеги на всевозможные институты и КБ просто за техдокументацией и техлитературой в библиотеки. А вам, наверное, поручат монотонно перегонять всё в цифру и записывать на оптику, — добавил я.
— Тоже надо, — ответила Алёна. — Пока в офисе сидели, было время подумать. Даже сами перегнали на диски и флэшки всё-всё, что у нас полезного и бесполезного было. Мало ли когда пригодится? Даже харды повынимали из наших компов, с собой притащили.
Я подумал, что вот кто-то ещё проявил разумный подход. Не всё же о добыче тушёнки заботиться, этого для выживания недостаточно. Этого достаточно для одичания. И насчёт того, что профессия программёра не востребована будет — тоже фигня. Компьютеров остались миллионы. Если даже новые процессоры и новые поколения разрабатываться не будут, то запчастей из разобранных хватит на поддержание жизнедеятельности работающих лет на сто, наверное. Тем более что с электричеством будут проблемы, питать придётся от движков, так что использоваться они будут более чем бережно.
— Я смотрю, теперь при оружии? — спросил я.
— Верно, даже на ночь не расстаюсь. И каждый день тренируюсь с ним, — сказал Пушков. — Вы бы посидели недельку, скажем, в конторе, где не то что оружия, а даже монтировки нет, а за дверью мертвецы…
— Это точно, — кивнул Большой. — У нас, считай, хороший парень так и погиб. Друг мой. Вообще защититься нечем было. Ощущения ниже плинтуса, такая беспомощность. Я же этого мертвяка пополам могу переломать, силы хватит, но пока одного ломать буду, другие искусают. Вот и сидели, ждали, пока найдётся кто-то добрый и спасёт. Хорошо, что вы плакат заметили.
— А если бы никто не поехал, то что бы делали? — спросил я.
— Не знаю, — мотнул тот лохматой головой. — Не знаю. Может, попытались бы прорваться, а может… Нет, не знаю. Лучше из окна выпрыгнуть было, чем до первого этажа с детьми на руках. Как представишь…
— Много там зомбей было? — спросил меня Лёха.
— До фига. Наверное, больше полусотни завалили, — ответил я, подумал и добавил: — Да нет, какой там полусотни… они нас чуть не смяли! Больше… И ещё поодиночке отстреливали на этажах и в офисах.
— А откуда их там столько? — удивился он.
— Мне кажется, не повезло зданию, — сказал я. — Там лестница одна, выход один, лифт отключен был. И кучка мертвяков скопилась внизу. Безоружные люди пытались уходить, но нарывались на мертвяков. Были покусаны. Отбивались с грехом пополам, бежали обратно, прятались, где и доходили до кондиции. И оставались в здании, увеличивая количество зомби и делая выход вообще невозможным.
— На твой взгляд, не уйти оттуда было? — уточнил Лёха.
Программисты к разговору прислушивались.
— Не уйти, — совершенно искренне ответил я. — Мёртвый номер. Тесно и зомби полно. Они же, сволочи, цеплючие, один вцепился, и уже не оторвёшь, ну и хана — остальные разорвут. Мы вшестером пёрли наверх, так я четыре магазина расстрелял, хоть ни одной очереди длиннее трёх патронов не было. И шёл не первым. До пистолетов доходило.
— У нас Мелкий сумел выбраться всё же. В машину даже прорвался и уехал, — сказал Большой. — Но, как нам показалось, куснули его, когда он в машину садился. Поэтому и не доехал никуда.
— Невероятно, — поразился я. — С десятого этажа? Без оружия?
— Не было у нас оружия, — вздохнул здоровяк. — Мелкий ловкий был по жизни, как обезьяна. Сам подписался, ну и почти прорвался. Чуть-чуть больше ему везения, и вырвался бы.
— Нам бы всем везения побольше, — неожиданно заявила Алёна и задумалась.
Да уж, точнее и не скажешь, хоть и банально звучит.
Анатолий Ерёменко, командир специального отряда Центра
4 апреля, среда, вечер
Пока операция развивалась по плану. Камышовская зона осталась позади, и колонна быстро шла по пустынному шоссе в сторону Горького-16. Нигде не останавливаясь, нигде не задерживаясь, почти не вступая в схватки, отряд рвался к конечной цели своего задания.
Назначая Анатолия командиром специально сформированного отряда, Пасечник ему прямо сказал, что это задание его первый и единственный способ отмыться после неудачи с захватом бывшего аспиранта Крамцова и семьи профессора. Понадеялся на исполнителей, не продублировал информацию, и что вышло? Сам так организовал — сам и отвечай.