Эпоха Отрицания
Шрифт:
Инструкции были очень краткие. Нужно было снять левый ботинок и просто ждать. Возможно, появится Аарон. Или, чего доброго, подъедет мать и скажет, чтобы он поскорее прекращал это безобразие. Могло произойти все что угодно.
Муру показалось, что прошло не меньше пятнадцати минут, прежде чем подъехал старый «Понтиак», выпущенный, если судить по внешнему виду, в шестидесятые годы. Сидящий за рулем поджарый мужчина неопределенного возраста наклонился через пассажирское кресло и опустил стекло.
– Это вы, Джордж? – спросил Кевин.
– Садись, – услышал он грубоватый голос в ответ.
Мур открыл дверь и погрузился в аромат
Когда они выехали с парковки и поехали в сторону Оклендского бульвара, Кевин надел ботинок и завязал шнурки.
– Итак, – сказал он. – Куда теперь?
– Прочь отсюда.
– Далеко?
– Теперь это уже не твоя забота, приятель…
Глава 02
А на другом конце Америки, в Нью-Джерси, в самом разгаре была светская вечеринка. Хозяин мероприятия, Билл Феррис, справедливо предположил, что не знает и четверти своих гостей, а большинство гостей понятия не имели, что здесь отмечается его отставка. Уход на пенсию из мира шоу-бизнеса, где он долгие годы проработал юрисконсультом.
Некоторые были сбиты с толку тем, что одновременно отмечается еще и День отца, и искренне желали счастья бездетному хозяину вечеринки. Ну а другие – главным образом соседи – явились сюда исключительно ради бесплатной выпивки. Но едва ли это сильно беспокоило Билла. Они с Джиной были существами социальными – десятилетиями вращались среди художников, актеров, гуру и завсегдатаев шведских столов. Им больше всего нравилось наблюдать, как эта пестрая братия общается между собой на нейтральной территории…
Детей благополучно изолировали внутри огороженного батута. Острый аромат дешевой травки сливался с обрывками бесед о росте безработицы в центральной части страны, о последних корпоративных слияниях, о недавнем оправдании одного полицейского из Ньюарка, который застрелил чернокожего на глазах у жены и дочери, о расследовании фактов отмывания денег в «Плейнс Кэпитал Бэнк» в Оклахома-Сити, о франкфуртской IfW и, как всегда, о «ПОТУС #45».
Теплый ветерок донес чей-то голос:
– К черту все, приятель. Сваливаю в Канаду.
Когда приехали Дэвид и Ингрид Паркер, Билл стоял у парадного крыльца, расписываясь за бочонок темного немецкого пива «Шайнер-Бок», который пришлось заказать сверх нормы. Он поцеловал Ингрид в вечно румяные щеки и справился о ее здоровье – у нее только что начался второй триместр.
– У тебя пропадает столько еды, – заметила Паркер, закидывая назад длинные каштановые волосы. Она заботливо отращивала их целый год, чтобы потом пожертвовать их на парики для больных раком. – Чем тут у тебя можно полакомиться?
– Все в твоем распоряжении, – заверил ее Феррис и улыбнулся.
С Паркерами он познакомился десять лет назад, в две тысячи седьмом, во время своего месячного пребывания в Берлине, куда приезжал на переговоры о продаже одной мелкой студии. Они подружились. Ингрид занималась составлением заявок в «Старлинг Траст» на получение грантов, в то время как Дэвид наслаждался распутной жизнью писателя-эмигранта. Правда, его дебютный роман «Серый снег», история выживших узников концлагеря, которые пробирались к себе на родину, в Югославию, через апокалиптический пейзаж послевоенной Европы, собрал прекрасные отзывы на родине. И к тому времени, когда его встретил Билл, Паркер уже неистово работал над продолжением – романом
Читательская аудитория Дэвида оказалась небольшой, но он вел романтическую жизнь изгоя, и до две тысячи девятого года такое положение вещей его вполне устраивало. Но в начале того года в одном из жилых домов взорвалась бомба, заложенная террористами. В тот момент писатель как раз переходил улицу. Подобное соприкосновение со смертью разом изменило все, и теперь его стремление к успеху сделалось просто неудержимым. Первым шагом стал переезд на Манхэттен, в самое сердце американского книгоиздания, где, как ему казалось, перед ним откроются все двери. Вначале Ингрид сопротивлялась, но в итоге Дэвид все-таки настоял на своем. Она добилась перевода в нью-йоркскую штаб-квартиру фонда «Старлинг Траст», и они переехали в съемную квартиру в Верхнем Ист-Сайде. Там Паркер и проводил все дни, сгорбившись над неразлучным ноутбуком. Сочинял, набирал, переписывал. Старался превратить в подлинный шедевр. Он просто жаждал успеха.
Вот почему после пяти лет тяжелой работы Дэвид был ошеломлен, когда редактор взял да и отклонил все восемьсот страниц его «Балканской Америки». Потом выяснилось, что Ингрид беременна, и денежный вопрос обострился как никогда. Ее зарплаты хватало лишь на аренду квартиры. Экономя на всем, они тщетно пытались планировать свои будущие расходы, когда в семье появится пополнение…
На заднем дворе Дэвид встал рядом с Биллом, который следил за стейками из говядины вагю [3] . Хотя гостей вполне профессионально обслуживали нанятые официанты, в том, что касается гриля, Феррис настаивал на личном участии. Они внимательно посмотрели в сторону батута. Только что приехал специально нанятый клоун – развлекать отпрысков левых. В этот момент Билл рассказал о своем споре с Джиной.
3
Мраморное (то есть с внушительными прожилками внутримышечного жира) мясо ряда японских пород.
– Она, видите ли, хочет переехать на юг. Во Флориду. Представляешь? Меня тошнит от одной только мысли о жизни в таком культурном захолустье.
Паркер ответил сочувственной улыбкой, но мысли его в тот момент бродили где-то очень далеко от затронутой темы.
– Что там у вас с Ингрид? – спросил Феррис.
Улыбка тут же исчезла с лица Дэвида.
– Она дает мне месяц.
– На что?
– На то, чтобы я нашел себе стабильную работу.
– Но ведь у тебя, кажется, еще имеются кое-какие сбережения, не так ли?
– Мы слишком много потратили. Все проели. Вчистую.
Билл промолчал.
– Никогда не думал, что деньги могут так быстро кончиться, – сказал гость.
– Да что там говорить…
Дэвид снова выпил, посмотрев на суетящихся повсюду гостей.
– Возможно, нам все-таки стоило выкинуть белый флаг и возвратиться в Берлин. Мы спорим всякий раз, когда включаем новости. Эта страна – сплошной хаос.
– Тогда не смотри новости.
– Но Ингрид больше ничего не смотрит! – вздохнул писатель. – Знаешь, где она оказалась после последних выборов? Маршировала по улицам с плакатом «Не мой президент». Прямо перед башней Трампа. Орала как сумасшедшая. А на прошлой неделе? Поехала в Ньюарк, чтобы выступить против копа из Джерси. Ну который застрелил того парня… Как его…