Эпоха перемен
Шрифт:
Анна промолчала. Лебеденко сказал, что "он идет курить" и вышел из кабинета. В кабинете установилось молчание. Анна вспомнила, что не отдала Якунину иконку, которую купила в монастыре. Она достала иконку из сумки и протянула ее Якунину. Якунин был приятно удивлен ее подарком, он сентиментально произнес:
– Спасибо, Анна, за подарок...
Лукошиной стало интересно, что Малинкина привезла Якунину. Она подошла к столу Якунина и попросила его показать, что у него в руках. Когда Юлька увидела иконку, она посмотрела на Анну и сказала:
– Я тоже хочу такую же!
Малинкина достала из сумки иконку и протянула Лукошиной. Юлька схватила иконку, с благодарностью
– Сева, где можно шататься?! Уже на часах 10.20, между прочим. Вам ехать в район.
Лавринец вздумал оправдываться:
– Петр Семенович, я только что вернулся с задания, куда вы, между прочим, меня послали вчера...
Редактор строго посмотрел на Лавринца:
– Сева, хватит оправдываться!.. Поезжайте... водитель уже в машине. Еще не хватало, чтобы вы опоздали на открытие праздника, там будут главные лица района... Нам нужно поддерживать с районом тесную связь, аграрные хозяйства неплохо нам помогают с продуктами, ну, естественно, не бесплатно... Сева, фото с репортажа о Дне района должны к вечеру лежать у меня на столе.
– Петр Семенович, но это не возможно!
– взмолился Лавринец.
– Мы только к вечеру вернемся в город.
– Ничего не знаю!!!
– заорал Гришин. Он сегодня был решительно настроен.
– А где Лебеденко?! Почему он не собирается?!
Анна грустно вздохнула и сказала:
– Лебеденко говорит, что на репортаж должна ехать я.
– Но вообще-то я его посылал делать репортаж о Дне района, - сказал Гришин. Потом он добавил: - Ладно, Анна, ты поезжай, Лебеденко неизвестно где сейчас ходит... времени уже в обрез... Поезжай, а там я с ним разберусь...
– Хорошо, Петр Семенович, я поеду, - сказала Малинкина и вышла из кабинета. Сева Лавринец уже ждал ее в машине.
По странному стечению обстоятельств День района отмечали осенью, когда наступали холода, и на улице всегда было холодно и ветрено. Ярмарка и все торжества, приуроченные ко Дню района, проводились под открытым небом. Анна сегодня легко оделась, она не думала, что ей придется ехать на репортаж, она думала, что целый день просидит в редакции, работая над статьями и информашками (так она называла краткие информационные заметки). Анна очень замерзла, стоя на ветру несколько часов к ряду и наблюдая за праздничными мероприятиями на Дне района. Она села в автомобиль немного согреться. Павел включил печку в машине, чтобы она немного согрелась. Подошел Сева. Он сказал, что уже заснял все основные моменты праздника. Решено было возвращаться в город. По дороге машина сломалась. Павел долго ремонтировал машину, возясь с мотором. Они остановились на трассе посреди степи. В машине находиться было холодно, они проторчали часа три на трассе, пока водитель завел мотор. Машина тронулась, и все вздохнули с облегчением. Через полчаса они въехали в город, еще
– Где вас черти носят?! Где можно быть все это время?! Вы посмотрите на часы, уже полвосьмого вечера...
– Петр Семенович, машина сломалась, - стал объяснять Лавринец.
– Мы ужасно устали и замерзли в дороге, - сказала Малинкина.
– Садитесь за стол, - сказал Гришин, подобрев.
– Сейчас вам коньяку налью для сугреву...
– Эх, хорошо!
– воскликнул Лавринец.
– Люблю коньяк.
– Можно мне горячего чаю, - попросила Малинкина.
– Можно и чаю...
– сказал Гришин.
Лавринец поставил два стула возле редакторского стола. Он и Малинкина уселись за стол напротив редакторского кресла. Гришин поднял свою чашку с коньяком, и посмотрел на них:
– Будем здоровы!
– сказал он.
– Будем здоровы!
– сказал Лавринец, пригубив коньяк.
Малинкина отпила свой чай из чашки и поперхнулась:
– Надо же какой горячий!..
Гришин посмотрел на нее и заметил с умным видом:
– Надо было коньяк пить с нами, тогда бы не обожглась...
– Ага!
– согласно кивнул Лавринец. Щеки у него порозовели от выпитого спиртного.
...Гришин настоял на том, чтобы они сдали материал сегодня же. Малинкина и Лавринец проторчали в редакции еще несколько часов, готовя статью и фотографии о репортаже. Газета "Никитинские новости" выходила два раза в неделю - в среду и пятницу. Репортаж о Дне района должен был выйти в среду. В принципе, статью можно было успеть сдать с утра во вторник, когда верстался номер, Малинкина сказала об этом Гришину, но редактор настоял на том, что материал о репортаже сдали сегодня. Анна переступила порог собственной квартиры в двенадцатом часу. Она быстро перекусила, что нашла в холодильнике, и отправилась спать. Ночью ей стало плохо, у нее случился выкидыш и открылось кровотечение, ее забрала скорая в больницу. Мама Анны Наталья Андреевна утром позвонила в редакцию и сказала, что Анна заболела, не став больше ничего объяснять.
Когда Анна Малинкина не появилась в редакции и на следующий день в среду, Гришин стал интересоваться у коллег, "куда это, интересно, запропастилась Анна Малинкина?". Лукошина ответила ему, что "Анна заболела". Гришин поручил Лукошиной узнать, "что случилось с Малинкиной". Гришин открыл свежий номер газеты и обомлел:
– Что это?!
– воскликнул он. Редактор посмотрел на корреспондентов: - Что здесь написано?
Все сбежались к нему, спрашивая на ходу: "Что случилось, Петр Семенович?" Гришин ткнул пальцем в статью, размещенную на первой полосе, и сказал:
– Тут написано "На Дне..." На каком еще дне? Кто это написал?!
– спросил Гришин, обводя всех присутствующих страшными глазами.
– Что это еще за горьковская тематика?.. Это же день района, черт возьми! К чему такое неуместное сравнение "на дне"?
Лебеденко быстро пробежал глазами заголовок статьи и сказал с улыбкой:
– Петр Семенович, зря вы так переживаете... здесь все нормально написано... читайте, тут написано "На дне района"...
– Ах, на дне района...
– воскликнул обрадовано Гришин. Но он тут же строго посмотрел на коллег и произнес, грозя пальцем: "Смотрите у меня!" Он вышел из кабинета. Оставшись наедине без начальства, все громко рассмеялись.