Эпоха тьмы

Абнетт Дэн

— Я тут. — На руках Гека’тан держал оружейницу. Из покрасневших глаз женщины текли слезы, она кашляла.

При виде ее в голове у Аркадеза мелькнуло: «Обуза».

— Что с остальными? — спросил Гека’тан, вступая в светящееся гало выбитого люка.

— Один выживший. Снаружи. Где твой доспех, брат?

— Внутри.

Аркадез потянулся к женщине.

— Давай ее мне. Вынеси доспех и наше оружие. Мы вовсе не на нейтральной территории.

Гека’тан передал ему женщину и вернулся к обломкам

корабля.

III

Между Аркадезом и оружейницей повисло неловкое молчание.

— Как мы будем возвращаться? — спросила она наконец.

— Не знаю.

— На нас напали?

— Похоже на то.

Она со страхом оглядела промышленный отстойник.

— Мы здесь в безопасности?

— Сомневаюсь.

— А мы…

— Прекрати свои вопросы! — Ультрамарин сурово взглянул на нее, и Персефия съежилась.

— Простите, — всхлипнула она. — Меня учили задавать вопросы… Хотели, чтобы я помнила.

Аркадез с каменным лицом глядел вдаль.

— А теперь нет, — категорично заявил он и вновь занял свой пост у разрушенного корабля.

IV

Аркадез вздохнул с облегчением, когда Гека’тан появился в проеме с двумя объемными ящиками для снаряжения. Каждый был помечен знаком легиона — Восемнадцатого и Тринадцатого соответственно. Он сбросил их на землю один за другим и спрыгнул сам.

Взглянув на Персефию, Гека’тан нахмурился.

— Она ранена?

— Она — человек, брат. Только и всего, — ответил Аркадез, открывая ящик. Он улыбнулся, увидев блеск отполированного затыльника болтера, запасные обоймы на ложе из плотной фиксирующей пены. Проведя рукой в перчатке по болтеру, нащупал рукоять и вытащил оружие из ящика.

— Тебе больно? — спросил Гека’тан у оружейницы.

— Все в порядке, — бросила она, резко повернувшись к нему, и смахнула с глаз слезы. — Все в порядке. Просто позвольте мне делать мою работу.

Аркадез хотел что-то сказать, но Гека’тан его остановил.

— Оставь ее!

Ультрамарин фыркнул, забрасывая болтер за плечо.

— Здесь опасности нет, брат. — Он указал на Куллис. — Наши враги там.

Гека’тан стал натягивать сетчатый поддоспешник. Он позволил Персефии помочь с некоторыми расположенными сзади соединениями и застежками.

— Это мирные переговоры, Аркадез.

— Уж кто-кто, а ты должен понимать, какая это ложь!

Гека’тан не ответил.

— Мы — забытые сыны, — продолжал Аркадез. — Ты — Империумом, я — моим легионом. Вернуться к жизни после комы и увидеть все это… Никея, Исстваан-пять, наш любимый Воитель — изменник. Все это находится за пределами моего понимания. Я должен был бы находиться на Калте со своим отцом и братьями, а не строить из себя дипломата в этом захолустье.

Гека’тан молча закрепил поножи и нагрудник.

Ультрамарин недоверчиво хмыкнул, и Саламандр поднял глаза.

— Неужели ты не хочешь отомстить? — спросил Аркадез.

Он говорил о резне на Исстваане.

— Не знаю, чего я хочу. Пока мне вполне хватит исполнения долга.

Аркадез пожал плечами и направился к лежащему лицом вниз пилоту.

— Оставь его.

Ультрамарин остановился и взглянул на Гека’тана, ожидая пояснений.

— Он мертв.

V

В фюзеляже зияла рваная пробоина, обгоревшая по краям.

— Я насмотрелся на сбитые корабли, — сказал Ультрамарин. — Похоже, ее проделали снаружи, а не изнутри.

— Конечно, — отозвался Гека’тан. С помощью Персефии он уже полностью облачился в доспех — монолит оливкового цвета.

Аркадез рядом с ним едва сдерживал гнев и жаждал возмездия.

— Нас сбили!

Гека’тан мог его понять.

— Пока мы ничего не можем с этим поделать.

— А что насчет нее? — Аркадез указал на оружейницу, понуро стоявшую поодаль от обломков.

— Она пойдет с нами.

— Она будет нам мешать.

— Значит, считай за удачу, что больше никто не выжил.

Все остальные члены маленького экипажа были мертвы.

— Если понадобится, я ее понесу.

Из-за полностью человеческого экипажа, «Грозовую птицу» переоборудовали в дипломатическое судно, сняв броню и вооружение ради личных кают, архивов и спален. Учитывая обстоятельства кораблекрушения, Гека’тана не покидала мысль о благоразумности принятых мер.

— Такие занятия, — произнес наконец Аркадез, — не делают чести воинам.

— Мы больше не воины, — ответил Гека’тан, уставший от недовольства Ультрамарина, обводя пальцем неровные края пробоины.

Аркадез зашагал прочь, не обращая внимания на оружейницу.

— Делай то, что велит тебе совесть, брат.

Гека’тан уже не слушал. Он задержался у разбитой «Грозовой птицы» — она напомнила ему другой поврежденный корабль и другое поле боя…

…Они бежали по посадочной площадке, а «Грозовые птицы» были просто бронированными погребальными кострами с его братьями внутри.

Его тащили. Мысли путались, в ушах звенело от взрыва.

В мозг впечаталась картина: огонь и смерть пожирают отца. На миг он потерял голову и начал вырываться из рук двух Саламандр, тащивших его волоком.

— Где он? Что случилось? Почему мы уходим?

Гека’тан пытался освободиться, но был слишком слаб. Его пробитый доспех был в крови.

Клювастый шлем, оливковый с кроваво-красными прожилками, склонился над ним.

— Его нет, брат.

— Что? Нет! — Гека’тан снова забился, но вспыхнувшая в израненном теле боль лишила его сил.