Эра осторожности [Эпоха нерешительности; Век нерешительности]
Шрифт:
Получить ее было довольно легко: дублирование наблюдений монитора за уровнем радиации энергостанции под озером Мичиган. Оплата была высока, а работа — на удивление легкой.
Не прошло и двадцати четырех часов, как Форрестер сделал потрясающее открытие. Уровень премиальных зависел от количества выбросов жесткой радиации, которые случались через неравномерные промежутки времени. Его предшественник по работе (так же как и все остальные) сейчас существовал в виде ледяного блока в дроме, ожидая открытия способа вывода радиации из пораженных клеток. Джоймейкер откровенно информировал, что период такого ожидания может продлиться как минимум две тысячи лет.
Форрестер взвился.
— Спасибо! — рявкнул он. — Я увольняюсь! Какого черта здесь вообще должны работать люди?
— На случай кибернетических неполадок, — ответила машина, — органический наблюдатель сохраняет потенциал голосовой связи с центральным компьютером, предусматривая аварийное реагирование…
— Это всего лишь риторический вопрос. Можешь о нем забыть. Скажи, — сказал Форрестер, нажимая кнопку лифта, доставлявшего его к платформе на поверхности озера. Платформа должна была доставить его домой. — Почему ты не предупредил меня, что эта работа может убить?
— Человек Форрестер, — ответила машина. — Вы об этом не спрашивали. Извините, Человек Форрестер, но вы вызвали лифт. Вы должны выполнять свои обязанности еще три часа. Вы не должны оставлять станцию без присмотра.
— Согласен. Но все равно ухожу.
— Человек Форрестер! Я должен предупредить вас…
— Взгляни. На этой табличке написано, что установка функционирует сто восемьдесят лет. Я уверен, что за это время контрольные установки ни разу не отказали. Верно?
— Вы правы, Человек Форрестер. Тем не менее…
— Не морочь мне голову. Я ухожу. — Дверь лифта открылась, он зашел, и створки за ним захлопнулись.
— Человек Форрестер! Вы создаете угрожающую обстановку…
— Замолкни. Опасности нет. Самое плохое, что может произойти, — это кратковременный перерыв в работе. А энергия будет поступать в город от других генераторов, верно?
— Да, Человек Форрестер, но опасность…
— Ты много разговариваешь. Хватит, — сказал Форрестер. — Да, чуть не забыл, найди мне другую работу.
Но джоймейкер ничего не сделал.
Прошло время, и ничего не изменилось. Он даже с ним не разговаривал. Вернувшись в комнату, Форрестер спросил у джоймейкера:
— Объясни, в чем дело? У компьютеров нет человеческих эмоций, верно? Если я тебя чем-нибудь обидел, то прошу прощения.
Но тот не ответил. Джоймейкер отказывался разговаривать. Видеостена не работала. Ужин, который он заказал, тоже не появился.
Комната умерла.
Форрестер, плюнув на гордость, отправился к Эдне Бенсен. Дома ее не было, но дети пригласили его в квартиру. Он сказал:
— Дети, у меня проблема. Кажется, я что-то испортил в своем джоймейкере.
Они смущенно на него посмотрели. Спустя мгновение Форрестер понял, что опять сделал что-то не так.
— Что такое, Тант? У вас опять заседание клуба? Что скажешь, Мим?
Они весело рассмеялись. Форрестер рассерженно, сказал:
— Хорошо. Я пришел сюда не посмеяться, но, может, вы мне объясните соль шутки?
— Ты назвал меня Тант! — продолжал смеяться мальчик.
Сестра хихикала вместе с ним.
— И это еще не все, Тант! Он назвал меня Мим! Чарльз, неужели ты ничего не знаешь?
— Я знаю, что у меня неприятности, — сухо ответил Форрестер. — У меня не работает джоймейкер.
Они вытаращили глаза и раскрыли рты от удивления.
— О Чарльз! — Очевидно, масштабы катастрофы пробили брешь в их защите. Они отложили в сторону все свои дела и уделили внимание Форрестеру.
Он нерешительно сказал:
— Я хочу узнать, в чем причина поломки?
— Определим! — закричала Мим. — Быстрее, Тант! Бедный Чарльз! — Она смотрела на него с ужасом и состраданием, как на прокаженного.
Мальчик имел кое-какие практические навыки, во всяком случае, достаточные, чтобы найти ошибку Форрестера. Через обучающую машину он связался с центральным компьютером, широко раскрыв глаза, выслушал ответ и повернулся к Форрестеру.
— Чарльз! Большой пот! Ты без разрешения бросил работу!
— Да, было дело, — сознался Форрестер. И нарушая тишину, добавил: — Я сделал ошибку? Наверное, я сделал глупость, что так поторопился.
— Поторопился?
— Сглупил, — уточнил Форрестер. — Прошу прощения.
— Прощения!
— Если ты будешь все за мной повторять, — заметил Форрестор, — то я могу сойти с ума, но вы ведь хотели мне помочь. Я глупец. Хорошо. Я это признаю.
Мальчик сказал:
— Да, Чарльз, но ты, наверное, не знаешь, что потерял всю оплату? У тебя совсем ничего не осталось. Может быть, немного бонов для оплаты замораживания, но на счету пусто. И вот… — Мальчик замялся, тщательно подбирая слова. — Ты разорен, — прошептал он.
Форрестер раньше слышал слова и похуже, но сейчас не мог опомниться. Разорен? В годы изобилия и безостановочного потребления? Словно наступила смерть. Он отрешенно откинулся в кресле, и девочка предусмотрительно заказала выпивку. Форрестер с благодарностью отпил и стал ждать результатов.
Напрасно. Разумеется, это было лучшее из того, что могла заказать девочка через детский джоймейкер. Но спиртного здесь было не больше, чем в лимонаде.
Он поставил бокал и сказал:
— Я понял все это так. У меня отключили джоймейкер из-за отсутствия оплаты. Верно?
— Да, можно сказать и так.
— Отлично, — кивнул Форрестер. — Первое, что я должен сделать, это восстановить кредитную карточку. То есть заработать побольше денег.
— Правильно, Чарльз! — закричала девочка. — Это решит всё проблемы!