Эра Отмены
Шрифт:
– Да мне показалось, что и побольше. За рост не скажу, но в длину точно больше, раза в полтора.
– Ты представляешь, сколько яда такие огромные особи впрыскивают за один укол? При отказе от инъекции Иван и девчонки почти гарантированно умрут.
– Ага… А если организм не справится, тоже умрут… И что теперь?
– Нам надо решить, делать инъекцию или нет.
– Решай.
– Ну уж нет, теперь ты тут главный.
– А ты как думаешь?
– Я за инъекцию.
– Ты уверен, что они справятся?
– Нет, не уверен. Но… Это казуистика.
Семён показал на шприцы и кивнул на товарищей, недвижно лежавших на топчанах.
Женщины синхронно кивнули, отстранили монахов с помпами и принялись делать инъекции.
– Объясняй.
– Ты разницу видишь между «они погибли, потому что ИХ организм не справился…» и «они погибли, потому что МЫ ОТКАЗАЛИСЬ делать им инъекцию…»?
– И там и там погибли, какая для них разница?
– Для них нет. А для нас? Нам с тобой возвращаться в Убежище и отчитываться перед Арсением… и перед Командором.
– О как… Бо, а ты не заметил, что ты сейчас рассуждаешь, как последняя сволочь?
– Согласен. Но знаешь… Они мне дороги больше, чем тебе. С Ванькой я вырос, он мне как брат. Девчонок знаю давно и считаю сёстрами… Но я вижу, ты до сих пор не понял, что такое Орден. Тебе ведь русским языком сказали: «Если по твоей вине погибнут братья – ты умрёшь». Ты думаешь, это была красивая метафора в качестве декорации для посвящения?
– Не понял… То есть, если вдруг… не дай бог, конечно… Гхм-кхм… А мы вернёмся и доложим… А?
– Если доклад будет по второму варианту, шлёпнут не задумываясь.
– Обалдеть… А главное – за что?!
– Ну, так вот и я про то же. Я не сволочь, Сёма. Я люблю их больше, чем ты. Может быть, я люблю их больше, чем себя. Но я вырос в Ордене и прекрасно знаю, как у нас решаются такие вопросы…
Сёстры сказали, что всё будет решаться в два этапа: в течение первых пяти минут после инъекции и через двадцать-тридцать минут после окончании реакции.
Не прошло и пяти минут, Ивана и девчат стало бить крупной дрожью и подбрасывать. Они надсадно хрипели, пуская обильную пену, неистово дёргались, метались в забытьи и даже подпрыгивали на топчанах, словно через их тела пропускали мощные электрические разряды.
Зрелище было жуткое и мистическое. Рывки были такими мощными, что казалось, будто в товарищей вселились бесы… С маленькой буквы бесы, не родственники Семёна из плоти и крови, а злые эфемерные сущности.
Слава богу, скоро всё кончилось: минуты через три дрожь прекратилась, тела отравленных обмякли, дыхание стало слабым и прерывистым.
Монахи тотчас же продолжили отсасывать яд, а сёстры поставили завариваться какую-то горькую траву и с неподдельным оптимизмом констатировали, что реакция идёт как надо. Если организм не справляется, то отравленный обычно погибает именно в этой фазе, на пике нагрузки. Однако это ещё не окончательный результат. Минут через двадцать всё будет ясно, а пока что надо набраться терпения и подождать.
– И на том спасибо. – Богдан промокнул вспотевший лоб рукавом – наблюдая за первичной реакцией, он здорово понервничал. – Страшная штука, эта их вытяжка. Никогда не видел, чтобы антидот вызывал такую реакцию организма. Это было больше похоже на… на экзорцизм, пожалуй…
Воспользовавшись паузой, Богдан стал приставать к Мадаю с расспросами, пытаясь вытянуть как можно больше информации. Имя он узнал мимоходом, когда сёстры обращались к монаху № 1 при обслуживании пострадавших.
Мадай был не в восторге от любопытства «слуги», но терпеливо отвечал на вопросы и лишь единожды сам задал вопрос, обращаясь напрямую к Семёну:
– О чём речь?
– Хм… «Твой слуга интересуется вопросами стратегического характера. Мне обязательно отвечать?»
– В этом месте Иван обычно говорит: «Не ври, не было такого». Так прямо и сказал «стратегическими»?
– Нет, это моя интерпретация. Но смысл именно такой.
– Я доверяю своему слуге как себе, – заверил Семён, для вящей убедительности похлопав Богдана по плечу и приложив руку к сердцу. – Так что можешь рассказывать всё, что знаешь.
Перевода не потребовалось: интонация и жесты были вполне убедительными.
В течение последующих десяти минут Мадай выдал все «стратегические секреты», которые при детальном рассмотрении оказались всего лишь исторической справкой и докладом о текущем положении дел.
Это Хранилище в незапамятные времена основали Бесы.
Последний полнокровный Бес из рода отцов-основателей убыл в лучший мир немногим более трёх месяцев назад. Благополучно избегнув вражьих пуль и клинков, он умер своей смертью в возрасте девяноста трёх лет, будучи совершенно здоровым, и даже успел оставить где-то наверху назидательные записи для потомков.
Для местных товарищей этот последний Бес был реальным Эцэ без всяких аллегорий и метафор. Все, кто сейчас находится на нижнем уровне Хранилища, – это его дети, от разных жён, а также внуки и правнуки.
Иными словами, это во всех смыслах Подземелье Полубесов, или Полукровок.
Хранилище состоит из двух уровней, верхнего и нижнего. Нижний уровень – это лабиринт тоннелей с ловушками и боевой фауной и собственно Хранилище, защищённая зона в сердце тоннельного массива, в которой хранится Архив. Сейчас мы находимся на нижнем уровне.
На нижнем уровне живут Нижние. Похоже на глупый каламбур, но по-другому не скажешь.
Иерархия и специализации у них очень простые: сержанты и рядовые, ловчие и егеря. Никаких иных групп и подразделений тут нет. Бытом и службой коллегиально управляет Совет Сержантов. У Нижних две задачи: охранять Архив и беспрекословно выполнять приказы Эцэ.
Верхний уровень – это офис, или штаб-квартира, где проживает Эцэ со своими слугами, Мастер Письма и Абсолют.