Эра зла

Устименко Татьяна Ивановна

— Я пришла сюда, чтобы помочь вам, — терпеливо втолковывала я, медленно обходя кровать и подступая к загнанной в тупик пленнице. Эржебет тихонько рычала, не сводя с меня взора холодных, непроницаемых глаз. Господи, и как же я сразу не заметила? Она ведь вообще очень похожа на крысу и повадками, и внешностью. Чего стоят одни только ее тощие костлявые бледные лапки, хищные, вытянутые вперед челюсти, острый нос…

— Селестина, — снова предостерег меня Тристан, — не прикасайся к Эржебет, это может оказаться опасным.

Я интуитивно подметила, что после происшествия с браслетом он перестал называть меня Сантой,

но, увы, не придала этому значения. Конечно, я не послушалась его советов и продолжала тихонько подкрадываться к Эржебет, ощущая смешанную с жалостью гадливость при виде эпилептических судорог, сотрясающих тело женщины, и ее явной враждебности. Впрочем, я тут же великодушно нашла и оправдание столь странному поведению несчастной узницы. Проведи-ка столько лет одна, балансируя на грани жизни и смерти, — еще не так одичаешь!

«Берегись! — неожиданно шепнул ветер, незаметно просочившийся в темницу. — Ты пришла слишком поздно. Она почти уже сошла с ума, она одержима жаждой мести и поэтому способна на самые непредсказуемые поступки…»

«Да? — мысленно переспросила я. — А каким боком все это относится ко мне? Не забывай, ведь мы с ней родня, так мне ли опасаться гнева измученной Хранительницы?»

Но ветер никак не прокомментировал мое самоуверенное заявление, а только скептично дунул и отлетел подальше, судя по всему намеренно абстрагировавшись от последствий и приготовившись с интересом наблюдать за всем происходящим. Я пожала плечами, совершенно сбитая с толку, и снова обратилась к Эржебет.

— Госпожа Хранительница, — вежливо произнесла я, — позвольте мне облегчить вашу участь и снять с ваших плеч груз священного долга. Отдайте мне «Божий Завет», чтобы я смогла… — но договорить я не успела, потому что Эржебет вдруг открыла рот, издавая гневный протяжный клекот, смахивающий на крик потревоженной орлицы.

— Ты, лживая тварь! — Ее нечленораздельные звуки постепенно приобрели форму связной речи. — Ты думаешь, что способна меня обмануть? — она злорадно рассмеялась. — О нет, я отлично изучила вашу коварную породу. Ты — стригойка, умело прикрывающаяся аурой экзорцистки! Но, видимо, ты не знаешь, что и те, и другие являются моими заклятыми врагами!

— Извините, я не хотела вводить вас в заблуждение, — растерянно начала я, но Эржебет не слушала. Она одним прыжком взметнулась с пола, в мгновение ока накинула себе на шею шнурок от мешочка, освобождая руки, и бросилась на меня…

Я оторопела от неожиданности и словно со стороны наблюдала за несущейся на меня фурией, вытянувшей свои страшные лапы, оканчивающиеся огромными, острыми, изогнутыми, словно ятаганы, когтями. Вот сейчас она располосует ими мое лицо, а я даже не успею предпринять никаких защитных мер — ни отшатнуться, ни вытащить из ножен катану…

— Селестина, — до моего слуха доносились отчаянные крики друзей, — спасайся!

Но куда там, я словно застыла, загипнотизированная пронизывающим взором Эржебет. Ее когти мелькнули у меня перед глазами, и в следующий миг я кубарем отлетела прочь, сбитая кем-то с ног. Ощутив себя ожившей, вынырнувшей из трясины липкого гипноза, я успела сгруппироваться в воздухе, приземлившись на руки и колени, а затем вскочила и потрясенно вскрикнула… Оказывается, меня оттолкнул Конрад, самоотверженно кинувшийся ко мне на помощь! Он буквально закрыл меня собой, выводя

из-под удара Эржебет. Но, защитив меня, вервольф не сумел спастись сам. Действуя не хуже десяти кинжалов, чудовищные когти Хранительницы крест-накрест глубоко пробороздили его шею, почти отделив голову оборотня от плеч и вскрыв вены. Обливаясь кровью и пытаясь руками зажать страшные раны, Конрад с хрипом рухнул на пол, а Эржебет одарила меня ненавидящим взглядом и выскочила в распахнутые двери. Устилающий коридор пепел ликующе захрустел под ее ногами, донося до нас эхо удаляющихся шагов.

— Держите ее! — встрепенулась я. — Она унесла с собой священный раритет Господа!

Возглавляемые обоими нефилимами ангелы шумно ломанулись вдогонку за беглянкой. Я прикусила дрожащую нижнюю губу и, пытаясь сдержать навернувшиеся на глаза слезы, упала на колени перед распростертым на полу Конрадом.

— Не умирай! — проникновенно попросила я, пытаясь вложить в свой голос всю доступную мне нежность и всю силу убеждения, на которую только оказалась способна. — Я тебя люблю!

За моей спиной возмущенно засопел Тристан…

Стремительно бледнеющие губы оборотня украсило слабое подобие улыбки.

— О, я согласен умереть еще сто раз, лишь бы почаще выслушивать от тебя подобные признания… — едва слышно прошептал он. — Если бы ты знала, любимая, как много ты для меня значишь!

— Дорогая, брось его, — вдруг жестко сказал Тристан, хватая меня за руку и пытаясь притянуть к себе. — Пойдем со мной, я ведь тоже тебя люблю!

— Отстань! — гневно отмахнулась я, отталкивая стригоя. — Ты мне не нужен…

— Не глупи, — нахмурился де Вильфор. — Вервольф не жилец, а нас с тобой связывают общие цели. Я тебе если и не нужен, то хотя бы выгоден.

— Уйди! — закричала я, наплевав на доводы рассудка. — Я тебя не люблю.

— Ты еще пожалеешь о том, как обошлась со мной! — скрипнул клыками стригой, а его красивое лицо исказила уродливая гримаса ненависти. — Обещаю, ты пожалеешь, но будет поздно…

Но я даже не услышала этих слов, лаская ладонями холодные щеки Конрада.

— Не сомневайся, я знаю о твоих чувствах ко мне! — всхлипнула я. — Умоляю, не покидай Меня. Я сделаю все, чего пожелаешь…

— Так уж и все? — насмешливо прищурился он.

— Все! — уже не сдерживаясь, клятвенно прорыдала я.

— Вынеси меня наверх, — попросил умирающий вервольф. — Мой народ славится своей живучестью, но против когтей бывшей Хранительницы не устоит никто. Хочу в последний раз увидеть чистое небо… — Изо рта Конрада хлынула обильная алая пена, и он замолчал.

Я попыталась поднять его мускулистое тело, но фон Майер был для меня слишком тяжел. Я жалобно посмотрела на Тристана и отца Григория, и те, снизойдя к моей безмолвной просьбе, дружно подхватили раненого оборотня, вынося его из темницы. Мы долго плелись по казавшемуся бесконечным коридору, а затем вышли во двор замка, подставляя сыплющемуся с неба снегу свои разгоряченные лица. Подняв голову, я увидела Эржебет, загнанную на самый высокий обломок крепостной стены и окруженную вооруженными ангелами. Сдерживаемая наставленными на нее дулами, безумная Хранительница исступленно бесновалась на шатких камнях, размахивая сдернутым с шеи мешочком и грязно ругаясь. А по линии далекого горизонта уже расползалась багровая полоска близкого заката…