Эрбат. Пленники судьбы
Шрифт:
— А вы скажите ему… — Кисс переплел между собой три пальца левой руки, и будто случайно коснулся ими мочки левого уха, — скажите ему, что у меня к нему деловой вопрос.
Через минуту мы стояли в задней комнате этой лавки. Пожилой кхитаец, сидящий за низким столиком, без всякого интереса смотрел на нас. Хм, а за этой занавесью, между прочим, притаился какой-то человек, за невысокой ширмой в углу — тоже, да и сразу же за дверями позади нас кто-то стоит…
— Я хотел бы предложить вам некий товар… — начал Кисс. — Возможно, он вас заинтересует…
Кхитаец чуть покосился в мою сторону. Кисс покачал головой:
— Нет, уважаемый. У меня несколько иное предложение… — и он положил на столик с пяток крупных рубинов.
Кхитаец мельком глянул на камни, а затем вновь устремил на нас свой равнодушный взгляд.
— Молодой человек, я вас не знаю.
— Я вас тоже — чуть развел руками Кисс. — И не думаю, что нам стоит знакомиться ближе. Дело в том, что мы вряд ли надолго задержимся в благословенном Сет'тане. Просто приехали сюда на праздники, и, вот несчастье! поиздержались в дороге…
— И насколько поиздержались?
— Достаточно для того, чтоб перед отъездом отсюда принести вам еще несколько блескунов.
— У каждого из нас есть свои дела и свои расходы, непонятные остальным… Но почему, чтоб разрешить свою нужду в деньгах, вы обратились именно ко мне?
— Одно время вы имели дело с моим знакомым. Дудан Камыш, может, припомните такого? Он обращался к вам за… неким вспомоществованием. Если верны его слова, то у вас с ним на какое-то время совпали взаимные интересы, и было полное и обоюдное согласие при сотрудничестве друг с другом.
— Увы, никак не могу вспомнить этого человека. Он жив?
— К сожалению, второй год, как на Небесах. Небольшие трения с законом, приведшие беднягу с серьезным неприятностям в виде плахи. Увы, но жизнь несовершенна… Да, кстати, он просил в разговоре с вами упомянуть о цветах. Ему нравился синий ирис…
— Да, чудный цветок моей родины, отрада сердца… Но с чего вы взяли, что эти ваши стекляшки могут меня заинтересовать?
— Они могут заинтересовать любого, кто хоть немного разбирается в камнях. Старинная огранка, чистота… И мелкими их никто не назовет.
— То-то и оно, что старинная. Не соответствует нынешним запросам. Сейчас у людей несколько иные вкусы. Вряд ли кому в наше время будут интересны эти довольно примитивные камни.
— Ну, если нет, то… — и Кисс протянул было руку к лежащим камням, но кхитаец накрыл их своей сухой ладонью.
— Молодой человек, я не сказал вам «нет». Но для начала я должен посмотреть ваш товар и убедиться в его подлинности…
Когда через четверть часа мы покинули лавку, то кое-какая наличность у нас появилась. Правда, как пояснил мне Кисс, за камни нам дали едва ли седьмую часть их стоимости, а то и меньше, но это, по нынешним меркам, считается очень даже неплохой ценой.
— Кисс, этот скупщик…
— Чтоб ты знала — у этого скупщика кличка Тритон.
— Так вот, этот самый Тритон…
— Можешь не продолжать — отмахнулся Кисс. — Я и сам знаю, что мы с тобой его очень заинтересовали. Оттого и заплатил нам куда больше, чем хотел вначале…
— Больше?!
— Ну да. А не то бы мы и десятой части от стоимости камней не получили. Торговля краденым в Нерге — дело хотя и прибыльное, но очень рискованное. Ну, и за крышу в здешних местах приходится отстегивать немало…
— За какую крышу?
— Спроси у предка — он тебе лучше пояснит, чем я.
— А откуда ты знал, что в той лавке…
— Сказали в свое время. И потом, тут, считай, чуть ли не каждый балуется таким вот незаконным делом. Вон, смотри: сейчас мы проходим мимо двух лавок. На вывеске одной из них, вон там, в нижнем левом углу, изображено нечто, похожее на цветок.
— Не очень похоже на цветок. Так, мазня какая-то…
— Так вот, чтоб ты знала: в этих местах цветок на вывеске, или же, как ты сказала, такая вот мазня — это как бы негласное объявление того, что здесь скупают краденое. Но, естественно, тщательно выводить изображение цветка над собственной лавкой никто не будет, а знающие люди по этим нескольким мазкам сразу понимают, в чем дело.
— Но почему же тогда стражники… Они же должны знать о том, что…
— Я ж тебе говорю — здесь у каждого имеется так называемая крыша. Хозяева лавок каждую седмицу отстегивают стражникам определенную сумму.
— А почему ты пошел именно к тому кхитайцу? К Тритону?
— А к кому мне еще было идти? Прежде всего, драгоценности принимают далеко не все — предпочитают не рисковать. Тут, между прочим, есть такие мастера — настолько умело изготавливают фальшивки, что иногда попадают впросак даже весьма опытные люди. Именно оттого в здешних местах камни и драгоценности — тема довольно опасная. На хорошо сделанной фальшивке можно неплохо пролететь… И потом, тот же Дудан Камыш сказал мне в свое время, куда и к кому можно обратиться в Сет'тане, если окажешься в этих хреновых местах и тебе надо будет избавиться кое от чего в своих карманах. Кстати, у каждого из таких вот скупщиков имеется своя группа надежных агентов, которые и посылают к своим хозяевам для продажи товара только проверенных людей. И каждый их таких вот агентов проверенному человеку, если собирается рекомендовать его своему хозяину, должен в качестве пароля сказать название одного из цветов. У того же Дудана это и был синий ирис… Скажи я название другого растения, или ошибись с цветом этого самого ириса — вполне мог остаться без головы.
— Сложно…
— Да, тут все не так просто. Однако тот же Дудан меня предупреждал быть очень осторожным с его хозяином, этим самым Тритоном — он опасный человек. И беспринципный. Дудан, помнится, сказал про этого человека: сдать ему что-то из товара — это можно, но иметь с ним какие-то общие дела — ни в коем случае! Наверняка постарается кинуть, и это в самом лучшем случае. Считай — тебе очень и очень повезет, если он ставит тебя в живых. Обычно Тритон избавляется от подельников. Если ему что понадобится — вцепится не хуже того кансая.
— Так он, значит, не простой скупщик?
— Этот — нет, хотя он всеми силами пытается занять более высокое место в некой… иерархии.
— Не понимаю…
— Скажем так: он старается стать кем-то вроде Угря, но сделать подобное очень и очень непросто. Особенно ему.
— Почему?
— Прежде всего потому, что у него в том мире достаточно скверная репутация, и это несмотря на то, что праведников среди тех людей и близко нет. Тритон, хотя и умный человек, но жадный. Даже очень жадный, вплоть до мелочности. Тут уж ничего не поделаешь, характер и привычки изменить сложно. Вот и Тритон в любом деле старается урвать себе все, не оставляя другим практически ничего, а такие вещи никак не прибавляют авторитета…