Эрбат. Пленники судьбы
Шрифт:
— Кисс… Это обычный парень, очень хороший человек.
— Хм… У меня такое впечатление, что мы с ним уже встречались раньше.
— Правильно, встречались. Тогда, ночью, на болоте, неподалеку от Большого Двора…
— Нет, не то. В тот вечер на болоте я его совсем не рассмотрела, а если честно, то даже не обратила внимания на этого человека. В моей памяти его облик совсем не отложился. Но сейчас смотрю, и не могу отделаться от впечатления, будто мы с ним встречались раньше…
— Вряд ли.
— У меня хорошая зрительная память.
— У него тоже. Но это вовсе не значит, что вы с ним родственники.
— Не спорю… А это что еще такое?
До нашего слуха донесся взвыв криков, рев людских голосов. Похоже, на площади перед храмом что-то происходило. Высокое Небо, что там такое?
Я едва тронула Кисса за плечо, как тот открыл глаза.
— Что случилось?
— На площади какой-то шум…
Мягким движением Кисс поднялся на ноги, и, неслышно ступая, подошел к окну. Вернее, не к самому окну, а встал немного сбоку, на небольшом отдалении, чтоб снаружи невозможно было рассмотреть, что внутри этой комнаты кто-то есть. И пусть в том окне отражалась не вся площадь, а только ее часть, но кое-что можно было увидеть. Ничего, нам достаточно и этого.
— Ну, что там происходит?
— На площадь пришла та самая процессия, которую мы с вами едва не сорвали. Надо сказать, она заявилась сюда с достаточно большим опозданием. Как видно, все участники того действа более или менее пришли в себя, и решили не нарушать традицию из-за инцидента перед цитаделью. Сейчас будет принесение жертв, а затем процессия направится к следующему храму.
— То есть…
— То есть жертвоприношение происходит лишь перед самыми большими храмами, и тот, в который мы забрались, как раз относится к их числу.
Я подошла к Киссу, да и Марида приблизилась к нам. Ничего, отсюда неплохо видно всем троим. Да, впечатляет…
Первое, что бросалось в глаза — это огромное число стражников, идущих вдоль всей процессии едва ли не сплошной цепью. Так, и без того немалое количество стражи, что было при процессии не так давно, сейчас увеличено, по меньшей мере, вдвое. Как видно, нас опасаются. Хм, пустяк, а приятно…
Впереди процессии шли музыканты, дети, раскидывающие во все стороны цветы, еще какие-то люди в праздничных одеждах — как я понимаю, местная аристократия… Затем, на роскошных повозках, больше напоминающих колесницы, появились люди в черных плащах. Очевидно, члены конклава… Затем от череды тянущихся за колесницами темных плащей у меня зарябило в глазах… Сколько же их здесь, этих колдунов?! Много, и даже очень… Если честно, то подобное производит жутковатое впечатление…
Потом вели животных, и, надо признать, очень красивых животных: белоснежные быки с золочеными копытами и рогами, лошади с гривами, увитыми лентами, быки и овцы с необычной серебристой шерстью, еще какие-то звери, названия которых я не знала… Потом вновь музыканты, дети с цветами, крики…
Мне все это порядком надоело, и я отошла от окна, и села на пол. Не знаю, как к таким зрелищам относятся Кисс и Марида, а мне не по душе смотреть на празднества колдунов. Лучше спокойно посижу в сторонке, а если этой парочке интересно — пусть смотрят.
Но долго отвлекаться не получилось. Крики внизу раздавались все сильней и громче. Такое впечатление, что толпа внизу уже не кричала, а бесновалась. Время шло, но ничего не менялось, крики становились только сильнее и громче… Да что там такое?
Снова встала, подошла к окну. Так, торжественная процессия, похоже, уже уходит с площади перед храмом. Я успела увидеть, если можно так выразиться, всего лишь хвост того самого шествия. Последние стражники, охраняющие колдунов, скрываются с наших глаз за домами и строениями, а толпа все кричит, чуть ли не ревет, и не думает утихать. Более того — беснуется все сильней и сильней. Да что там происходит с людьми, раз они чуть ли не с ума сходят?
Такое впечатление, будто люди, стоящие на площади, куда-то рвутся, и в эту бурлящую людскую толпу невесть откуда летят непонятные красные куски, и вот именно из-за этих падающих кусков постоянно вспыхивают драки… Каждый их находящихся на площади пытался схватить себе хоть один из этих постоянно падающих откуда-то бесформенных предметов, одновременно с тем грубо отталкивая от заветных красных пятен стоящих рядом людей… Почти всегда в один и тот же кусок одновременно вцеплялось по нескольку рук, а там уж кто у кого сумеет отвоевать свое… То и дело в ход шли кулаки, вспыхивали драки, притом люди совсем не церемонились друг с другом…
— Что там такое?
— Не скажу, что очень аппетитное зрелище… — скривил губы Кисс.
— И все же?
— Сейчас перед храмом зарезали… вернее, принесли в жертву, нескольких животных. Не скажу, сколько именно — нам отсюда не видно, но, кажется, по паре лошадок, быков, баранов и еще кого-то…
— А отчего толпа внизу с ума сходит? Такое впечатление, будто у всех, кто находится на площади, временное помешательство… И что такое кидают в толпу? Или бросают…
— Дорогая, что значит — бросают? Ее осеняют благодатью… Вернее, благодать делят…
— Ты можешь не ехидничать, а хоть один раз ответить нормально?
— Все для вас, моя дорогая… То самое и падает — куски тел жертвенных животных. Эта процессия… Она обходит несколько храмов Великого Сета, и перед каждым из этих храмов при большом скоплении народа приносятся жертвы. Видела, наверное, тех животных, что ведут в процессии? Вот именно их и забивают на виду у толпы, собравшейся перед храмом. Ну, потом процессия отправляется дальше, перед другими храмами хвалу Сету воздавать, и скот резать. А туши здесь остаются.
— Ну и…
— Ну и сейчас внизу, перед входом в этот храм, на том самом деревянном сооружении, что воздвигли недавно, перед самым праздником — там стоит десятка полтора рубщиков… а, извини, опять ошибся! Я хотел сказать, что внизу находятся жрецы из этого храма, причем из числа тех, кто умеет шустро махать топором. В данный момент туши убитых животных прилюдно рубятся на куски, и их, эти самые куски, бросают в толпу. Все очень просто. Считается, что тот, кому достанется кусок жертвенного мяса, получает и благодать Великого Сета. Ну, еще там грех какой-то с его души снимается, или что-то вроде того. Короче, идет отпущение грехов. Вон, видишь, как люди стараются снять все накопившееся дерьмо со своей души? Так стараются, аж жуть берет! Видно, много чего набралось за один только год… Некоторые, наиболее шустрые (или, скорей, наиболее грешные), пытаются успеть на две-три такие вот церемонии, чтоб мяса урвать побольше. Видишь, как дерутся, пытаясь выдрать у соседа эти обрубки, которые кидают в толпу? Убить друг друга готовы из-за кусков окровавленной плоти. Кстати, некоторых и убивают… А об искалеченных я уже не говорю. Погоди, когда все разойдутся, на площади останется немало увечных и бездыханных — благодать Великого Сета дешево не достается.