Эрдейский поход
Шрифт:
– Что?!
– Изнутри камень клали – по раствору видать. И – после небольшой паузы:
– А с этой стороны на стене – следы.
– Какие такие следы?
– Страшные, – понизил голос десятник. –
Конрад, слышавший разговор, изменился в лице. Перекрестился на католический лад. Сказал тихо-тихо:
– Сами себя в склепе монастырском замуровали. Смерть мученическую приняли, не желая питать нечисть своею кровию.
Тевтон забормотал что-то на латыни. Всеволод вздохнул.
Ну вот и прояснилось, куда подевалась братия и почему ворота монастыря заперты изнутри. Не остановили те ворота темных тварей. А каменная кладка в подвале остановила. Или, может, не кладка? Может, просто перестали чуять упыри за каменной преградой манящий ток живой теплой крови. И когда задохнулись в душном замурованном склепе десятки молящихся монахов – тогда и отступила нечисть из подвального тупика.
Ушла, утратив к монастырю всякий интерес.
И ныне здесь темных тварей более нет. Ни единой...
– Дозоры – на стены и колокольню, – распорядился Всеволод. – Лошадей накормить. Проверить оружие. Кому надо – почистить серебро. Всем быть готовыми к бою. Тревогу объявлять ударом колокола.
Он замолчал, огляделся.
Нет? Тварей? Здесь? Ни единой? Или... Все же...
Взгляд задержался на Эржебетт:
– А ты, голуба, пойдешь со мной.
Поняла ли, не поняла его девчонка – не важно. Пойдет. По доброй воле или по принуждению, но пойдет. И первый ночной час пробудет на его глазах. Под присмотром. Под двумя обнаженными мечами с серебряной насечкой.
Медленно и неумолимо надвигалась ночь. Тонуло в пылающем багрянце уставшее светило, в очередной раз отдавая людское обиталище на откуп темным тварям иномирья. Близился послезакатный час. Час, когда выползают из дневных укрытий упыри и оборотни перекидываются из человека в зверя. Час, когда люди становятся добычей.