Ересь Хоруса. Омнибус. Том 3
Шрифт:
— Прекрати.
Уверенность, прозвучавшая в этом слове, обжигала. Крендл отдал приказ, и невероятным образом лорд-коммандер подчинился. Оба офицера не спускали друг с друга глаз, пока в окружавшей тьме их воины дрались не на жизнь, а на смерть.
— «Эрадикант», «Облитератус».
— Ждем приказа, кузнец войны.
— Может быть, мечник, у тебя есть желание убить меня и даже есть для этого клинок, — сказал Крендл противнику. — Но мне хватит одного слова, и осадные орудия выполнят еще один залп по этим координатам. Я готов стать железом и огнем, а как насчет тебя, лорд-коммандер?
Лелантий колебался.
— Я тебе не верю, — фыркнул он.
Болт-пистолет, возникший из-за угла соседнего коридора, уткнулся дулом в висок офицера. Лелантий замер, скосив взгляд в сторону опасности.
— Уж поверь мне, — сказал осадный капитан Кругеран, — он это сделает.
Болт-пистолет рявкнул, и мозги легионера-отступника забрызгали стену. Хромая, Кругеран вышел из-за угла. Он был ранен выстрелом в живот, удар меча расколол шлем. Кругеран приветственно кивнул, и оба воина стали ждать, пока в сумраке подземелья, пропитанного дымом и вонью, разыгрывались последние сцены братоубийства. В финале из тьмы появились только Железные Воины — с трудом двигаясь, они выстроились перед осадным капитаном и кузнецом войны.
Тысячи дворцовых стражников заполонили улицы, лестницы и галереи, намереваясь взять в кольцо Железных Воинов, вторгшихся на их территорию. Когда легионеры начали обратный путь к «Спартанцам», Виктрус Кругеран вновь присоединился к Крендлу.
— Вызывайте «Громовых ястребов» и начинайте эвакуацию ваших воинов, — сказал ему Крендл. — Заодно вызовите и орбитальные транспорты — пусть заберут осадные орудия.
— Симуляция закончена?
— Да. «Железный огонь» завершился победой. Этот опыт может оказаться полезным для нашего отца и даже для самого Магистра войны. Может статься, осадный капитан, мы еще повторим его на далекой Терре.
— Да будет на то воля примарха, — пробормотал Кругеран, но без особой уверенности.
— А сейчас у меня для вас есть другая работа, — сказал Крендл, оценивая его раны, — пока вы будете восстанавливаться.
— Да, кузнец войны?
Крендл передал осадному капитану инфопланшет.
— Доставьте это лорду Пертурабо и лично доложите примарху об успехе «Железного огня». Передайте ему, что этой стратагемой я надеюсь искупить свои прошлые ошибки.
— Разве вы не хотите сделать это сами?
— Нет, — ответил Идрисс Крендл, глядя на увечья осадного капитана. — Вы прекрасно знаете, как наш отец ненавидит калек.
Дэн Абнетт
Медузон
Хирургических лазеров там не было.
Массированный ракетный удар над Исстваном V поразил «Ионобокого» в левый борт, вскрыв корабль вдоль от боковых теплообменников на корме, что привело к разгерметизации восьми десантных отсеков, а также помещений апотекариона. Маленькая вспомогательная станция медикае, расположенная по правому борту, не справлялась с потоком пациентов в критическом состоянии. Умирающих легионеров на жестких носилках рядами складывали в вестибюле.
Шадрак всего лишь потерял кисть, поэтому отправился в пункт сортировки раненых, организованный в носовом трюме. Большую часть персонала там составляли перепуганные сервы, привлеченные из экипажа корабля. Единственным апотекарием был Горгонсон из клана Локопт, остальные его коллеги трудились в полном хаосе вспомогательной станции.
— Иссечь, — приказал он ждущему рядом человеку, посмотрев на руку Шадрака. — Очистить до костей предплечья. Оставь немного мышечной ткани для подсоединения и приживления. Когда вернусь, поставлю аугметику.
Шадраку Горгонсон ничего не сказал. Не о чем было говорить.
Хотя нет, говорить было очень даже о чем — только подходящих слов не находилось.
Он обращался с Шадраком, как со сломанным механизмом, который нужно починить, а не как с братом, старым другом или таким же сыном Терры. Даже не посмотрев ему в глаза, апотекарий перешел к следующему пациенту: легионеру со шлемом, прикипевшим к скуле после попадания из мелты.
Санитар оказался молодым мичманом, с веснушчатым лицом и рыжими волосами. Словно съежившийся от волнения, он выглядел маленьким мальчиком рядом с громадным Шадраком.
— Присаживайтесь, господин, — пробормотал парень, указывая на позаимствованное из каюты для гостей мягкое кресло, рядом с которым стояла металлическая тележка.
Шадраку не очень нравилось обращение «господин». Он был капитаном, и звания ему было более чем достаточно. Впрочем, легионер чувствовал себя слишком усталым и опустошенным, чтобы поправлять серва. Воину казалось, что он превратился в одну из гробниц Альбии, которые посещал ребенком: огромную и несокрушимую, но давно лишенную драгоценных вещей, когда-то хранившихся там.
Здоровой рукой Шадрак снял шлем и поставил его на палубу. Затем расстегнул перевязь, чтобы висевшие на ней болт-пистолет и гладий не мешали сидеть. На поясе также имелись петли под запасные магазины — но самих магазинов не было.
Кресло затрещало под весом облаченного в доспех легионера. Водрузив сабатоны на полочку для ног, Шадрак откинулся на спинку и положил изуродованную левую руку на тележку. Можно было бы сказать «ладонью вверх», если бы у него ещё оставалась ладонь.
Санитар уставился на рану. Шадрак лишился почти всех пальцев, кисть походила на окровавленную митенку из обугленного мяса, а сломанные костяшки торчали из неё, будто веточки. Композитный керамитовый наруч брони, выкрашенной в цвет черного железа, смялся у обшлага, впившись рваными краями в вывихнутое запястье.
— Вам больно?
Вообще говоря, Шадрак не чувствовал боли, по крайней мере, физической. Другая боль была слишком необъятной, слишком беспримесной.
— Нет, — ответил удивленный легионер.
— У меня нет общих обезболивающих, — неохотно признался парень. — Есть немного местных анальгетиков, но запасы настолько…
— Просто делай, что нужно, — перебил Шадрак. В момент ранения его тело самостоятельно отключило множество нервных рецепторов, и левая рука теперь почти ничего не чувствовала. Кисть висела мертвым грузом, словно часть снаряжения, которую легионер не мог отстегнуть и убрать.