Ересь внутри
Шрифт:
К тому времени как вся их команда добралась до «Воровского притона», Бетрим чувствовал себя чуть менее злым и куда более удовлетворенным. Девочка, что ему досталась, была не многим привлекательнее его самого, но зато с членом управляться умела отменно. У нее были великолепные зубы, все жемчужно-белые, и только один отсутствовал. Пойло его слегка разочаровало, но оно приятно горячило, и поэтому он прикончил всю бутылку. Так будет намного лучше, когда им придет время вновь вернуться на равнины.
Всю дорогу от борделя до таверны Шустрый шел вприпрыжку и что-то насвистывал, а Зеленый с идиотской ухмылкой мямлил о сиськах. Бетрим решил, что лучше будет просто пропускать эти излияния мимо ушей, чтобы не разозлиться снова.
Остальных они нашли сидящими в одиночестве за столом в самой людной части общего зала. Генри цедила свою пинту и мерила собравшуюся толпу взглядом, полным опасных намерений. Задумчивый Босс сидел рядом с ней и не сводил мрачных глаз со своей кружки пива. Мослак выглядел самым уставшим, но его лицо просияло, когда он увидел пришедших. Похоже, темы для разговоров давно закончились. Неудивительно, ведь больше всех в компании всегда трепался Шустрый.
— Как прошло? — спросил Мослак, знающе подмигнув.
— Зеленый как вошел, так сразу и ляпнул имя Черного Шипа прямо посреди чертова борделя, — сказал Шустрый, улыбаясь от уха до уха.
— И при этом сохранил все зубы при себе? — удивился Босс, не поднимая глаз от кружки. — Черному Шипу, похоже, понравился наш новичок.
Бетрим зарычал, жестом приказал девушке-служанке принести кружку выпивки и швырнул в ее сторону бронзовую монету. Та на лету поймала ее и, задержавшись на мгновение, чтобы убедиться, что монетка не фальшивая, двинулась к барной стойке.
— Надеюсь, парни, вы не сильно пьяные, — сказал Босс.
— Для этого мне потребовалось бы больше, чем бутылка дешевого бухла, — уверенно заявил Бетрим.
— А я к спиртному вообще не прикасался, Босс, — высказался Шустрый.
— А что насчет курева?
— К спиртному не прикасался, — повторил Шустрый, все еще по-дурацки лыбясь.
Наконец появилась служанка с пивом для Бетрима, и он сделал большой глоток. На вкус — как разведенная моча, впрочем, как и любое другое пиво в Диких Землях. Бетрим не мог вспомнить, когда он в последний раз пил хорошее крепкое пиво. Похоже, на одной из этих забавных вечеринок для знатных особ. То есть фактически — никогда.
— Как так получилось, что вы не нашли себе по шлюхе? — спросил Зеленый, тыча пальцем в Мослака и Босса. — Вам же нравятся женщины, да?
— О да, я обожаю их, — сказал Мослак. — Только вот моя жена пообещала, что если я пойду по шлюхам, она об этом узнает и оторвет мне яйца.
— Ты женат?! — громко воскликнул Зеленый. Похоже, он все-таки перебрал с выпивкой. Или с куревом. Или со всем сразу. — И где эта сучка?
— Черт ее знает. Чем дальше от меня, тем лучше.
— Точняк. А что насчет тебя, Босс?
Все сидящие за столом сверлили Зеленого взглядами. Ну, все кроме Генри, которая заливалась громким злорадным смехом. Мальчишка должен был бы уже догадаться. Услышать, в конце концов. Бетрим сражается тише, чем эти двое ведут себя в постели.
— Ты собираешься делать деньги, Мослак? — спросил Бетрим здоровяка.
Мослак окинул взглядом общий зал.
— Думаю, получится выжать из этого сброда пару монет.
Бетрим и Мослак сдвинули стол, а Шустрый проследил взглядом за их кошельками. Он никогда не стал бы воровать ни у одного из них, но знал, что очень скоро в игру включится еще одна мошна, а в деле лишения кошельков их содержимого во всех Диких Землях Шустрому не было равных.
Мужчины с размаху впечатали свои кошели в поверхность стола, и это привлекло внимание, как они того и хотели: ничто так не притягивает взгляд, как звенящие монеты. Бетрим упер локоть в стол и поднял руку; Мослак с другой стороны сделал то же самое. Они взялись за руки и, как только Шустрый отсчитал «три», начали давить. Мериться силой с Мослаком все равно что мочиться против ветра — занятие абсолютно бессмысленное, от которого станет только хуже. Но с Бетримом гигант не усердствовал. В конце концов, в этом-то и был весь смысл. Сделать вид, что у меньшего соперника есть шанс, и только потом дожать его и выиграть. У Мослака явно был актерский талант, поэтому каждую свою победу он сопровождал радостными выкриками и уханьем.
Шустрый поставил оба кошелька на Мослака, и Бетрим показушно врезал по столу кулаком, прежде чем удалиться к остальным. Он знал, что его кошелек скоро к нему вернется, да еще и тяжелее прежнего.
— И что за игрища самцов? — усмехнулась Генри.
— Пошла ты, чокнутая стерва, — отозвался Бетрим и был вознагражден мрачным взглядом поверх голодного оскала.
Он толкнул женщину плечом, и оскал сменился улыбкой. На лице Генри она появлялась редко, и сейчас Бетриму даже показалось, что эта женщина может быть милой — не будь помешанным на убийствах маленьким дьяволом.
— Десять бронзовых или один серебряк, чтобы попытать силы против гиганта, — втирал Шустрый усевшемуся напротив Мослака верзиле, чьи руки по толщине могли легко поспорить с древесными стволами.
Ходячий дуб выложил на стол серебряную монету, которую Шустрый тут же сгреб, а Мослак, как хороший актер, нацепил на лицо маску обеспокоенности. Он позволил здоровяку на мгновение почувствовать близость победы, а затем резким движением влепил руку противника в стол, едва не сломав ее. Дуб удалился прочь, поминая всех святых и растирая руку. Вместо него за стол сел другой мужик, а за ним еще и еще.
— Все в порядке, Босс? — спросил Бетрим.
Он встретил взгляд темных глаз южанина, и Босс покачал головой.
— Отыскал логово в городе. Просмотрел все оставленные там послания. Есть новости хорошие и плохие. Хорошая — я нашел нам работу. Самую крупную из всех, за которые мы брались. Плохая новость — девчонка, которую мы пришили в Коррале, была из высшего света. Те всадники, которых мы видели несколько ночей назад на равнинах, шли по наши души, и я не думаю, что они просто так бросят это дело.