Эрик, сын человека
Шрифт:
— Да, — ответила Труд, облегченно вздохнув, — похоже, ты прав. Но посмотри, как все переломано тут вокруг. Пойдем-ка!
Они перепрыгнули через ручеек, который теперь был совсем затоптан и замутился, и подошли к тому месту, которое некогда было тайным убежищем Труд. Мягкий мох, устилавший здесь землю, теперь был грубо содран, особенно досталось той ложбинке, в которой так любила лежать девочка. Множество высоченных елей и сосен также было повалено.
Труд с ужасом осматривалась по сторонам.
— Но почему? — воскликнула она в отчаянии. — Почему?!
Эрик поднял
— Они уже никуда не годятся, — сказал он.
Труд встрепенулась.
— Яблонька! Где же она? Неужели тоже?..
— Вот она, — сказал Эрик, указывая на кучу поломанных веток.
— Уничтожена! — охнула Труд, едва не плача.
Эрик подошел поближе и осмотрел кучу. Да, это была она, та самая яблонька. Единственное, что сохранилось, была омела — свежая и зеленая, она по-прежнему росла на своем месте как ни в чем не бывало. При виде ее Труд почувствовала, как по спине пробежали мурашки.
— Зло всегда живет дольше, чем добро! — пробормотала она. Эрик, приглядевшись повнимательней, заметил на одном чурбачке, бывшем раньше, вероятно, частью ствола яблони, какой-то знак. На коре было что-то нацарапано.
— Смотри-ка! — сказал он, протягивая кусок дерева девочке. — Это похоже на молот Тора. Но не может же быть, чтобы все это натворил он!
— Нет-нет, никогда! — уверенно отвечала Труд, — Он никогда не был здесь, да и, кроме того, к чему ему вытаптывать все, словно целое войско. — Выражение, видно, и впрямь ей понравилось.
Эрик с любопытством разглядывал знак. Что это, может, руна? Больше всего это напоминает… ну да, букву «Т». Что означает это «Т»? Труд? Или что-то еще? Может, указывает на того, кто натворил все это?
— Тьяльви! — прошептала Труд. — Это Тьяльви! Я видела, как он выцарапывал этот знак и в других местах. Я абсолютно уверена — это он! — Труд еще раз осмотрелась по сторонам. — Думаю, он меня теперь ненавидит, — задумчиво сказала она. — Вот уж действительно — от любви до ненависти всего лишь один шаг, — пробормотала девочка и взглянула на Эрика. — Вероятно, он и тебя здорово ненавидит!
Эрик положил руку на рукоять своего висящего на поясе ножа.
— Ненависть порождает месть, а месть в свою очередь снова влечет за собой ненависть! — нахмурился он. — Неужели Тьяльви не понимает этого?
— Наверное, нет, — сказала Труд, — однако не стоит ему уподобляться! Оставь в покое свой нож и пойдем отсюда! — Она в последний раз обернулась и взглянула на печальную картину разрушений. — Тьяльви мог бы сказать это как-нибудь по-другому, — горестно прошептала она. — Но, может быть, я сама во всем виновата — нельзя разжигать костер, пламя которого потом сам не в состоянии потушить! Ну ладно, идем!
Некоторое время спустя они уже вновь продолжали свой путь верхом на Ховварпнире.
Они долго ехали молча, наконец Эрик спросил:
— Ты сейчас думаешь о том же, о чем и я?
— Да, — ответила Труд.
— Тьяльви не мог повалить и переломать все эти деревья в одиночку, или же он должен был обладать для этого силой самого настоящего великана, чего на самом деле нет. А раз так, значит, кто-то ему помогал.
— То есть ты хочешь сказать, что великаны уже пробрались в Асгард?
— Точно. Как видишь, нам следует поторопиться.
Ховварпнир перешел на галоп, и вскоре они выехали за стену, окружающую Асгард, и помчались по Радужному мосту, Бивресту, по направлению к усадьбе Хеймдалля.
Глава 23
Эрик с любопытством оглядывался по сторонам. Немало времени утекло с того момента, когда он побывал здесь. Хоть срок этот и исчислялся неделями, но мальчику казалось, что прошли годы. А впрочем, неделями ли? Может, со дня его первого посещения Химинбьерга минули месяцы? Эрик совершенно утратил чувство времени. Но не все ли равно, ведь главное то, что здесь, в Асгарде, он живет настоящей, полнокровной жизнью.
Они проехали мимо трупов великанов, убитых Тором в прошлый раз по дороге в Асгард. Тела лежали там же, где застала их смерть, но теперь они уже почти совсем разложились. Вокруг них витал тяжелый смрад, и трупы представляли собой сплошное месиво, кишащее червями я личинками, вероятно, так же, как это было с телом Имира, когда на свет появились карлики. У некоторых были выклеваны глаза — вороны и сороки изрядно потрудились.
Неожиданно на дорогу прямо перед ними выскочил какой-то маленький странный человечек, жеребец резко остановился. Толчок был стол силен, что Эрик и Труд едва не свалились с коня. Человечек был одет в лохмотья и вообще выглядел каким-то жалким. В одной руке он держал посох, в другой — небольшой мешочек.
— Вы куда это собрались? — спросил он, бесцеремонно хватая лошадь за уздечку.
Ховварпнир заржал, встал на дыбы и попытался ударить человечка передним копытом. Посох отлетел в сторону.
— Эй, вы там, полегче, полегче! — завопил, уворачиваясь от удара, человечек. Он повернулся, чтобы подобрать свои посох, и Эрик с изумлением увидел, что на затылке у человечка — еще одно лицо. — Да-да, — сказал человечек, улыбаясь этим вторым своим лицом. — У меня есть глаза и на затылке, хе-хе! Мое имя Гюрд. Освобождайте дорогу!
— Ни за что! — твердо ответила Труд. — Для таких, как ты, путь сюда навеки закрыт!
— Ну, так уж и навеки, — хихикнул человечек. — Слухи у нас, в Ётунхейме, быстро разлетаются. Вот мы и решили с друзьями доставить себе удовольствие и войти в Вальгаллу в числе первых.
В тот же самый момент кусты по обеим сторонам дороги зашевелились, и из них стали вылезать какие-то странные создания. Эрик с тревогой оглядывался. И действительно, было отчего прийти в ужас — их окружали великаны! Мальчик схватился за свой нож и вытащил его из ножен. Клинок сразу же начал расти и постепенно вырос от размеров обычного кинжала до настоящего тяжелого меча. Лезвие его сверкнуло на солнце. Эрик с удивлением смотрел на это чудесное превращение, но еще более, чем он, поражены были великаны. Они тут же бросились врассыпную. Двуликий человечек удирал вместе со всеми, То лицо, что было обращено теперь к ребятам, искажали страх и ненависть; на бегу он злобно грозил им кулачком.