Эркюль пуаро (сборник)
Шрифт:
С правой стороны на виске было пулевое отверстие. Пуля пробила голову насквозь и, по-видимому, попала в зеркало на левой стене. Зеркало пошло трещинами. На письменном столе лежал лист бумаги, где нетвердой рукой было выведено только одно слово: «Прости».
Пуаро быстро взглянул на дверь.
– Ключа в замке нет, – сказал он. – Любопытно...
Он пошарил в кармане покойного.
– Вот он, – произнес Пуаро. – По крайней мере, похож. Будьте любезны, господа, проверьте.
Джеффри Кин взял ключ и вставил в замочную скважину.
– Да, это он.
–
Гарри Дейлхауз подошел к окну.
– Закрыто.
– Позвольте-ка. – Пуаро быстро вскочил на ноги и подошел сам. Окно было французское, доходившее почти до пола. Пуаро распахнул створки, с минуту постоял, разглядывая газон, потом снова закрыл.
– Друзья мои, – сказал он, – мы должны позвонить в полицию. И до тех пор, пока они не приедут и не убедятся, что действительно имело место самоубийство, здесь ничего нельзя трогать. Смерть наступила не более четверти часа назад.
– Знаю, – осипшим голосом сказал Гарри. – Мы слышали выстрел.
– Comment? [189] Что вы сказали?
Наперебой Гарри и Джеффри Кин рассказали, как было дело. Едва они умолкли, вернулся Барлинг.
Пуаро повторил ему то, что только что сказал молодым людям, и попросил, пока Кин вызывает полицию, ответить на несколько вопросов.
Гарри отправился к дамам, а они прошли в скромную утреннюю столовую, возле двери которой на страже встал Дигби.
189
Как? (фр.).
– Насколько я успел понять, вы были близким другом мосье Литчема Роша, – начал Пуаро. – Именно по этой причине я обращаюсь к вам первому. По правилам, разумеется, сначала следовало бы поговорить с мадам, но, кажется, на сей раз более pratique [190] начать с вас.
Пуаро помолчал.
– Видите ли, я оказался в несколько щекотливом положении. Скажу прямо: я частный детектив.
Финансист позволил себе улыбнуться:
– Об этом нет нужды говорить, мосье Пуаро. Ваше имя известно.
190
Здраво (фр.).
– Мосье очень великодушен, – Пуаро отвесил поклон. – Тогда перейдем к делу. Несколько дней назад я получил на свой лондонский адрес письмо за подписью мосье Литчема Роша. В письме говорилось, что в последнее время у него стали пропадать крупные суммы. В интересах семьи – мосье написал именно так – он не желал обращаться в полицию и попросил меня выяснить, что происходит. Я принял его предложение. Правда, не в тот же день, как это хотелось мосье... Но в конце концов, у меня есть и другие дела, а мосье все же не король Англии, хотя он, похоже, думал о себе нечто подобное.
Барлинг сухо улыбнулся.
– Пожалуй,
– Вот именно. Письмо, видите ли... явно свидетельствует о том, что мосье был человек, так сказать, неуравновешенный. И теперь я хотел бы понять, был ли он болен или же попросту эксцентричен, n'est-ce pas?
– То, что он сделал, говорит само за себя.
– Но, мосье, самоубийство совершают не только психически нездоровые люди. На дознании коронер нередко называет самоубийцу больным лишь по той причине, чтобы пощадить чувства членов семьи.
– Хьюберт был давно не в себе, – твердо сказал Барлинг. – Он страдал приступами ярости, свихнулся на фамильной чести – странностей у него хватало. И тем не менее он был человек далеко не глупый.
– Безусловно. Хватило же ему ума понять, что кто-то его обворовывает.
– Разве люди совершают самоубийство оттого, что их обворовали?
– Вы попали в точку, мосье. Абсурд. И значит, не будем торопиться с выводами. В письме он говорил об «интересах семьи». Вы, мосье, человек светский и, должно быть, знаете, в каком случае человек совершает самоубийство «в интересах семьи».
– Вы хотите сказать?..
– На первый взгляд дело выглядит так, будто ce pauvre [191] мосье сам узнал, кто именно украл деньги, и не смог этого перенести. Но у меня перед ним осталось обязательство. Я согласился на его условия и получил аванс. «В интересах семьи» мосье не хотел, чтобы имя вора узнала полиция. Придется действовать быстро. Я должен успеть все выяснить до начала официального следствия.
– А потом?
– Потом... я поступлю по своему усмотрению. Но долг выполнить я обязан.
191
Этот бедный (фр.).
– Понимаю, – ответил Барлинг. Несколько минут он молча курил, потом произнес: – Так или иначе, я ничем не могу быть вам полезен. Хьюберт не делился со мной секретами. Мне ничего не известно.
– Подумайте, мосье, подумайте, у кого, по вашему мнению, была возможность украсть деньги.
– Трудно сказать. Может быть, у его агента по недвижимости. Он новый здесь человек.
– Агент?
– Да. Маршалл. Капитан Маршалл. Очень приятный молодой человек, однорукий, руку он потерял на войне. В Литчем-Клоз приехал примерно год назад. Тем не менее Хьюберт ему доверял, это-то я знаю.
– А если бы капитан Маршалл обманул его доверие, стал бы мосье «в интересах семьи» скрывать этот факт от полиции?
– Н-нет.
Неуверенность, с какой ответил Барлинг, не ускользнула от внимания Пуаро.
– Поясните, мосье. Прошу вас, расскажите мне все как есть.
– Это, видите ли, всего-навсего сплетни.
– Тем не менее.
– Хорошо, я скажу. Не заметили ли вы в гостиной очень красивую молодую женщину?
– Я заметил там двух очень красивых молодых женщин.