Ещё один фэнтезийный детектив
Шрифт:
– Прости. Все понял!... Пожалуй пойду я.
Втри никак не прокомментировала слова Еле. Вместо этого демонстративно отвернулась к окну.
Дождавшись, пока Еле уйдет, она сменила объект наблюдения. Вначале этим объектом стала противоположная стена, которая не вызвала у Втри особого желания долго смотреть на себя. Наконец, ее гуляющий взгляд наткнулся на маленькую фигурку Розетт, которая читала очередную толстую книжку. Втри уже почти
Он осмотрел камеру грозным взглядом своих серых глаз, после чего в самый неподходящий момент зашелся пронзительным кашлем, переходящим в глухой хрип. Втри невольно поморщилась, скорее от сострадания, чем от отвращения. Отдышавшись, он подошел к Втри:
– Итак. Что ты видела?
– Я? Когда?
– вопросом на вопрос ответила Втри, раздумывая над тем, почему Корсен ей кажется не таким, как всегда.
– Этой, - комиссара прервал еще один приступ кашля, - ночью.
– Сон какой-то, но я его не помню. К тому же глупый он был, - как можно более невинно ответила Втри.
– Брось. Зачем ты врешь? И пес с этой мостовой.
– Но я правда ничего не видела и не слышала этой ночью, - искренне сказала Втри.
– Может, ты боишься ее?
– Комиссар кивнул в сторону Розетт.
– Нет, что вы.
– Мы защитим те...
Пока комиссар в очередной раз кашлял, Втри наконец поняла, что с ним не так. Не считая того, что его лицо приобрело несвойственный ему зеленоватый цвет, что можно было бы списать на усталость и недосып, из его трубки не шел дым. То есть трубка-то была на месте, но комиссар ее не курил, что говорило в пользу того, что с ним что-то действительно не так.
– Вы нездоровы?
– ту же озвучила свое наблюдение Втри.
– Со мной все... КХА... в полном...КХА-КХ...порядке!
– Вы уверены?
– Да, пусть поглотят меня демоны! Так что ты видела этой ночью?!
Втри уже догадывалась, какого ответа ждет от нее комиссар, но давать его не хотела. Более того, полностью и окончательно разуверилась в собственном же подозрении. Однако это не отменяло тот факт, что в случае отсутствия этого самого "нужного" ответа, у нее могут быть серьезные проблемы. Однако ответ, который она дала бы Корсену, остался тайной, покрытой мраком. В камеру почти что влетел Мелирленс, переключив внимание комиссара на себя.
– Мелир, где ты, во имя все богов, пропадал? И какого пса морского ты здесь устроил?! И... КХА-аэх-КХЭ...
– Простите, комиссар.
– Лучше убеди эту глуплю девчонку в том, что ей незачем бояться и стоит рассказать все, как есть, иначе я оставлю ее здесь до скончания времен. Пока не сознается.
– В чем?
– ничего не понимая, спросил Мелирленс.
– В темных делишках твоей ведьмы, разумеется.
– "Моей ведьмы"??
– продолжал ничего не понимать Мелирленс, уже было подумавший, что за то время, пока он ехал, Кетрин успела прийти в себя и что-то натворить.
– Да, этой... КХЭ... маленькой бестии, - комиссар не в силах говорить, показал на Розетт, игнорировавшую весь окружающий мир.
Теперь Мелирленс оказался в тупике, не зная, что ответить, однако его спасение пришло с той же стороны, что и спасение Втри, но было еще более неожиданным. В камеру вошел профессор Фамбер.
– Вот где вы прячетесь, комиссар?!
– с места в галоп начал он.
– От кого я прячусь?!
– комиссар тут же обернулся и столкнулся с взглядом профессора практического управления стихиями. Дуэль взглядов грозила затянуться на вечность или же перерасти в дуэль реальную, но тут влезла Втри:
– Профессор, вы пришли, чтобы внести за меня залог! Спасибо, я вам очень благодарна. Ну, тогда я пошла?
– Сидеть.
– Иди.
В один голос отдали противоположные указания Корсен и Фамбер.
– Я вас помню, профессор, - наконец произнес Корсен.
– Я вас тоже, комиссар, - в том же духе ответил Фамбер, и продолжил: - Я внес за нее залог. Она пойдет со мной.
– Она никуда не пойдет, пока не ответит на мои вопросы.
– Не будет она отвечать ни на какие вопросы.
– Нет, будет!
– А я сказал, что не будет!
Втри вжалась в нары, пытаясь забиться в щель межу ними и стеной, наивно полагая, что когда начнется война между университетом и Керлендерским милицейским управлением, пара кусочков древесины спасут ее от уничтожения. Мелирленс, примерно с теми же чувствами что и Втри вжался в угол. Тюремщик, оставшийся снаружи камеры сбежал в неизвестном направлении. Только Розетт не обращала ни малейшего внимания на, то что температура в камере подскочила на несколько градусов, а воздух загустел и заискрился.