Еще один шанс. Часть 1
Шрифт:
И такие размышления продолжались до самой ночи. Юное создание, переходя из одной крайности в другую, изводила и накручивала себя тяжелыми мыслями. Натертый нос и заплаканные глаза, вместе с глубокими душевными переживаниями долго не отпускали красавицу в царство Морфея. С трудом задремав под утро, даже во сне она продолжала звать и отталкивать его от себя.
И вдруг желанный появился. Сперва он был где-то далеко - у самого горизонта. Потом не спеша стал приближаться. Вот уже отчетливо видно его лицо, светлые волосы. Веселые синие глаза и ямочки на щеках. Его приятная, приветливая улыбка. Вот, он машет рукой и зовет к
Наконец он рядом! Ему, так много надо рассказать... О том, как долго ждала, переживала, мучилась. Как сильно боялась, что он не придет. И самое главное - о том, что не хочет остаться одна.
Ненаглядный подошел к Насте, слегка приобнял, а потом легонько начал гладить её по волосам. От прикосновений любимого человека сердце девушки трепетно забилось. Ей стало радостно и спокойно. Настенька смотрела в глаза любимого, а он еле слышно о чем-то говорил... С ним была так хорошо и спокойно.
– Ты, будешь рядом? Ты, же не уйдешь?
– она прошептала, улыбаясь во сне.
– Буду рядом, - прозвучало еле слышно в ответ.
– Всегда?
– сердце девушки учащенно забилось.
– Всегда...
Затем он наклонился и нежно поцеловал её в ушко. От прикосновения губ девушка вздрогнула и открыла глаза. Спустя мгновение она повернула голову в сторону, откуда прозвучал голос.
...
Там никого не было...
– Святые угодники! Пресвятая, Дева Мария! Такой сон прервался, - красавица расстроилась.
– Такой чудесный... Волшебный, сон...
***
– Любит... Не любит... Любит, - томно прозвучал еле слышный вздох девушки, сидящей на лавочке в саду. Прошептав что-то понятное только себе, она повертела цветком. Снова глубоко вздохнула.
– Не любит... Любит!
– Настя оторвала последний лепесток ромашки и долго смотрела на него. Выпустила из рук. Налетевший ветерок подхватил его и резво унес в сторону тенистых зарослей кустарника.
В небольшом, ухоженном саду было тихо и прохладно. Как бы ни был жарок летний день, сквозь густую заросль парка лучи проникали внутрь с осторожностью, и будто с любопытством заглядывали в это закрытое от чужих глаз зеленое царство. От душистых трав и цветов, от кустов бузины, жасмина, смородины веяло свежим ароматным запахом.
– Настёна, ладушка, - вот ты где, - тетка Матрена подошла к влюбленной неизвестно в кого страдалице, печально сидевшей под навесом в деревянной беседке.
– Идём в дом. Сваты скоро приедут... Надо подготовиться, собраться. Платье новое одеть...
– Опять?
– девушка ехидно сморщила носик. Румянец засверкал на её щеках, губы сделались ярко-красными, а её чудные глаза стали темнее и глубже.
– А впрочем, коли так - хоть какое-то развлечение от скуки.
– Настёна показательно вздохнула. Замахала длинными ресницами, а затем задорно рассмеялась.
– Ах, у меня, этих женихов было - целая куча! - Молодушка беспечно махнула рукой и, в её лукавых глазах возникло выражение задора и хитрости.
– Одним больше - одним меньше...
– даже соседи не заметят.
– Она вытянула указательный палец на руке и начала им махать, приговаривая.
– Пусть завтра приходят... или через неделю. Сегодня у меня нет настроения!
Красавица вытянула из
– Надо попросить папу, что бы он снова указал гостям на порог! Прошлый раз они так смешно дверь закрывали - спиной.
– Озорница защебетала весело.
– Он постоянно говорит, что плохой жених - хорошему дорогу указывает! Вот и пусть эти сегодняшние снова будут - плохими!
– Не думай так, солнышко!
– воспитательница расстроено покачала головой.
– Не откажет он им! Люди сказывают, сам Иван Шуйский к тебе сватов засылает.
– Чур, меня!
– девушка резко встала со скамейки. Её настроение вмиг изменилось.
– Чего, вдруг? Он толстый и не красивый! Настя бросила цветы на траву и, продолжая рассуждать, пошла в дом.
– И глаза у него злые. Да и не нравиться он мне, телепень неуклюжий!
– Ходят слухи, старший сынок Шуйских давно на тебя засматривается!
– рассуждала Матрена, двигаясь позади юной затворницы.
– И большое приданное обещанное за тебя им лишним не будет. К тому же, сама посуди, - древний род... С давних пор с царями в родстве!
– А если я ему не понравлюсь?
– Настя с надеждой печально посмотрела в оконце.
– И... он возьмет и откажется от меня?
– Ахти-светы!
– всплеснула руками Матрена.
– Как же! Вразуми, тебя Господи! Откажется он - кобель проклятущий, от сахарной косточки?
– Рассказчица остановилась и поправила платок на голове.
– Сваты судачат, третий день к нам собираются. Да всё никак добраться не могут.
– А они, что? Из Суздаля аль из Чернигова к нам идут?
– Так говорят бешеным собакам семь верст не крюк.
– Матрена недовольно скривила лицо.
– Но здесь другое, солнышко.
– Женщина осенила себя крестом.
– Говорят, их нечистый водит по кругу. Так намедни у них кто-то ворота сломал. Выйти со двора не могли. Пришлось тараном двери вышибать. Когда проход открыли, - забор упал. В общем, не до нас им было в этот день.
– Вот! Не зря я с колдуньей встречалась, - Настя воодушевилась.
– А ты не верила ей. Сказала, что она шарлатанка. Возмущалась - деньги потратили зазря!
– Может быть, - Матрена произнесла, задумавшись о чём-то своём, не забыв при этом перекреститься.
– Вчера у них кони понесли. Потом карета сломалась. А затем какой-то добрый человек указал не ту дорогу к нашему дому. Говорят, плутали всю ночь непонятно где.
– Слушай! А давай её снова позовем. Пусть она их собьет с панталыку. Пускай с ними опять что-нибудь случиться! Или... они захолонутся и к другим сватов зашлют!
– юное создание "разгорячилась" от новых идей.
– Не успеем, Ладушка! Вечером после захода солнца, чтобы не сглазили, сам Иван со сватами придет.
– Пресвятая дева Мария!... Ну, сделай что-нибудь!
– несчастная повернулась в сторону иконы, упала на колени и начала молиться.
– Пусть на него тати нападут по дороге... Или пусть их ограбит кто-нибудь! Только не надо в нашем доме свах и сватов! Надоели они мне хуже горькой редьки.
– Унять бы их, Ласточка!
– сердобольная надсмотрщица недовольно встряла в молитву.
– Да кто посмеет? Погляди, какие мордовороты его охраняют. Говорят злые как собаки. Всю Москву в страхе держат. Прохожие в другой рядь дорогу перейти бояться не то, что бы слово поперек молвить. А ты говоришь - ограбить!