Ещё Рано Объявлять Тревогу

Шведов Сергей Михайлович

– - Отваришь генерал, это же спецкомандировка по линии ГРУ! После неё при вовзвращение на службу положено повышение в звании через две ступени. Он может вернуться даже генерал-майором!

– - Если жив останется... Прошлый набор вернулся грузом 200.

Генерал снял фуражку, вытер платочком лысый лоб и ещё что-то очень долго и строго выговаривал офицерам. Потом уставился на старлея:

– - Приведёте себя в порядок и явитесь по инстанции за взысканием.

– - Так точно, товарищ полковник!

– -

А-а-а, ещё и полковник...
– Генерал махнул рукой и решительной зашагал по плацу к штабу части. Подполковник и остальные офицеры еле поспевали за ним.

Неизвестно, за какую сумму, по мысли генерала, старлей-разгильдяй смог бы продать родину, но вскоре после вывода советских войск из Германии у этого генерала в Швейцарии обозначилась симпатичная такая гостиница с женской прислугой и изрядная должность во влиятельном частном информационно-аналитическом, а проще говоря - разведывательном агентстве.

* * *

Чай в дежурке сладко пах разваренной заваркой - заваривали не первый раз.

– - Старшего лейтенанта генерал тычет носом в чей-то немытый котелок, и ничего не случилось, товарищ замквомвзвода?

– - Молодой заборзел - не помыл мой котелок. Я уже пистон вставил, чтоб стариков и командиров уважал.

– - Вы старик, сержант Сидоренко?

– - Старослужащий.

– - Старик, спрашиваю?

– - Пусть с моё послужит.

– - Я с твоего уже десять раз отслужил. Ты мне котелок на дежурстве моешь?

– - Не обязан и не буду.

– - Гордый?

– - А что такого? Ни перед кем не прогибался.

– - Мне за тебя перед генералом прогибаться?

– - Кто как сумеет себя поставить. Я - сумею!

– - Тогда не обижайся!
– Старлей с разворота, как бы играючи, двинул старшего сержанта в челюсть. Тот отлетел в угол.
– Можешь на меня жаловаться следователю военной прокуратуры, сержант Сидоренко. Меня уже тут не будет.

Его замкомвзвода быстро вскочил на ноги, но из безопасного угла не выходил.

– - Так вот, гвардии старший сержант Сидоренко, -- он отхлебнул из алюминиевой кружки, чаинки налипли на верхней губе.
– Я сейчас иду в штаб за получением очередного взыскания. Ты остаёшься на ночь за командира третьего взвода. После отбоя самолично проверю сапоги у личного состава . Хоть одной набойки недосчитаюсь, пошлю тебя с молотком и сапожными гвоздями в бытовку.

– - Лично у меня каблуки подбиты.

– - "Молодой" подбил?

– - Ага...

– - Как отвечают командиру роты, гвардии старший сержант Сидоренко!

– - Так точно, салабон подбил.

– - А ну-ка, салабон, слей-ка мне на руки над ведром... Вы все ровесники, под одну гребёнку стрижены, под одну мерку обшиты, из одного котла кормлены. Неужели нельзя без дедовщины?

– - Везде так, не все люди равны. есть высшие расы, есть унтерменши. Есть те, кто других ест, есть те, которых едят, товарищ старший лейтенанта. Кто-то сверху сидит и погоняет, кто-то кого-то на горбу тащит и за двоих горбится. Иначе не интересно по жизни получается.

– - Разговорчики! Подай мне полотенце, представитель высшей расы. Спасибо.

Он с опаскою смотрел, как уши сержанта наливаются пунцовым цветом, а на щеках расцветают пятна румянца. Как медкомиссия просмотрела явную психопатологию. А может, эта национальное?

– - Сидоренко, ты курд или армянин по папе? Больно уж ты курчавый да смуглый.

– -- Русский я по маме. А папы своего не знал. Мама залетела мной в командировке в Узбекистане.

– - А что у тебя с глазами?

Зрачки разгневанного сержанте из круглых преобразились в квадратные, а по мере разрастания и слияния пятен румянца на смуглых щеках преображались в вытянутый ромб. Он смущённо или испуганно прикрывал их ладонью, будто бы от солнца.

– - Сходи сегодня в медсанчасть и поверь зрение.

– - Медкомиссия признала меня годным к строевой без ограничений.

– - Понятно таких коней германских в подводники, танкисты стрелки-радисты не берут по росту. Но почему тебя с такими физическими данными не направили в ВДВ? У нас ведь в ракетчиках и задохлики, и очкарики служат.

– - Я сам напросился в ракетчики. Интересуюсь ядерной физикой, лазерами и неординарными системами вооружений.
– У Сидоренко сжались кулаки и заиграли желваки на скулах.
– Как я понял, вы не подпишите мой рапорт для поступления в венное училище.

– - С завтрашнего дня я уже не командир роты. Сегодняшним вечером отбываю из расположения части.

– - А кого назначат вместе вас?
– зрачки у Сидоренко снова стали круглыми.

– - Солдаты в армии таких вопросов не задают... Кругом! И шагом марш в казарму наводить порядок во взводе. А я потом ещё и матчасть проверю. Перед отъездом до отбоя. Увижу грязь - прощай сон на три наряда вне очереди. Поспать сегодня ночью не удастся, "старик" высшей расы.

* * *

Через десять лет он случайно узнал на дружеской попойке, что этот Сидоренко умудрился вынести три "лимонки" Ф-1 из части. На "гражданке" за ним -- три налёта на инкассаторские машины. И всё удачные. Сел в тюрьму только лишь за мелкое хулиганство в кинотеатре. Удачно бежал из лагеря в Джезказгане и пропал из поля зрения правоохранительных органов. Чуть позже военная разведка опознала его в одном из полевых командиров фригилов в иракском Курдистане, но ликвидировать его французским мироносцам не удалось. Как и его дружка Мирошкина, который трижды сменил биографию и фамилию. Известно только, что оба женились на каких-то диковинных узбечках из высокогорного памирского кишлака. Фотографию свадебного пиршества с фаршированным выпотрошенными русскими детьми верблюдом и поджаренными на вертеле гяурами спрятали в архивах военных разведчиков под грифом "не для печати", как и фотку сношения пожилой узбечки с ишаком. Причём тут ишак?