Эсхатология, милленаризм, адвентизм: история и современность
Шрифт:
Внимательно наблюдали за сектантским движением и в Министерстве внутренних дел, задачей которого являлась безопасность Российской империи, защита и охрана государственных институтов России, к коим относилась и Русская Православная Церковь, со времен Петра I являвшаяся одним из правительственных учреждений во главе с госчиновником – Обер-прокурором. Отделом, занимавшимся русскими сектами, руководил С. Д. Бондарь, написавший несколько многостраничных справок об объекте своих наблюдений. 15 Среди многочисленных работ, посвященных исследованию сектантства в России и изданных правительством, следует также выделить сборник «Статистические сведения о сектантстве» 16 , а также синодальное издание «Россия. Синод. О сектах» 17 и «Приложение к Записке о пропаганде протестантских сект» 18 . Эти официальные противосектантские издания также содержат большой объем информации о ранних этапах развития сект в России до 1917 г.
15
Бондарь С.Д. Адвентизм. СПб., 1911 г.
Он же. Английская епископальная церковь. СПб., 1911 г.
Он же. Секта
Он же. Секты хлыстов шалопутов, духовных христиан, старый и новый Израиль и субботников и иудействующих. Пг. 1916 г.
16
Статистические сведения о сектантстве. СПб., 1914 г.
17
Россия. Синод. О сектах. СПб., 1911 г.
18
Приложение к Записке о пропаганде сектантства. СПб., 1899 г.
При поддержке государства, по инициативе правительственного Синода при духовных академиях открываются кафедры сектоведения и миссионерской работы для подготовки церковных кадров – практических работников по борьбе с сектантами. В программы семинарий вводятся новые курсы по сектоведению, пишутся учебные пособия по этим курсам 19 , а в итоге возникает новая православная дисциплина – «сектоведение». Отстаивая необходимость этих нововведений перед светскими скептиками, епископ Алексий, ректор Казанской Духовной академии, в работе «О необходимости изучения в духовных академиях русского сектантства» так обосновывает необходимость чтения этой дисциплины в православных учебных заведениях: скоро «пред нами, разумею тех, кто посвятил свои силы служению Церкви и оставшийся верным ей православный русский народ, встанет колоссальная задача – задача борьбы с врагом церкви, сильным количественно и качественно. Готовы ли мы к этой борьбе? Нет. Мы не знаем, что такое секты. А ведь борьба с сектантством для пастыря так же неизбежна, как для земледельца очистка поля от сорной травы. Но прежде чем вступить в борьбу с врагом, нужно знать его силы, прежде чем лечить болезнь, нужно установить правильный диагноз ее. Эти соображения вполне применимы и к борьбе с сектантством: пастырь, прежде чем вступить в борьбу с сектантством, на которую он необходимо вызывается, как страж своей паствы, должен изучить его со стороны его вероучений и морали» 20 .
19
Маргаритов С. История русских рационалистических и мистических сект. Учебник для духовных семинарий. Кишинев, 1902 г.
20
Еп. Алексий. О необходимости изучения в духовных академиях русского сектантства. Казань, 1907.С.8-9.
Новой дисциплине – православному сектоведению ее творцы пытались сообщить наукообразный характер, полагая, что это придаст большую весомость и убедительность ее выводам и рекомендациям, поднимет ее авторитет и статус в глазах общественности. Священник Н. Н. Фетисов в работе «Опыт уяснения основных вопросов науки сектоведения» в связи с этим указывает, что православное сектоведение имеет научный характер, то есть, отвечает требованиям объективного беспристрастного исследования, руководствующегося стремлением лишь уяснения одной только истины. «Изучение истории русского сектантства, — декларирует он, — должно всецело подчиниться этим общенаучным требованиям научно-исторического идеала» 21 .
21
Фетисов Н.Н. Опыт уяснения основных вопросов науки сектоведения. Киев, 1914 г. Стр. 17
Не следует, однако, обольщаться обещаниями и декларациями православных сектоведов быть объективными и беспристрастными в вопросах происхождения и сущности русского сектантства. Их объективность и беспристрастность имеет весьма и весьма условный характер и всецело ограничены теми задачами, которые они ставят перед новой наукой, — «обличить, показать несостоятельность сектантства» 22 , ибо «наша наука не есть только история сектантства, но его обличие» 23 .
22
Там же. Стр. 22
23
Там же.
Не следует считать, что сами православные сектоведы не замечали этого противоречия между декларируемой ими беспристрастностью и научностью их исследования сектантства и конкретными целями и задачами этого исследования. Сознавая это противоречие, они попытались снять его «по-гегелевски», доказывая необходимость дополнения научного, объективного метода исследования другим – так называемым «трансцендентальным методом». Уже упоминавшийся Н. Н. Фетисов по этому поводу рассуждал следующим образом: «известно, что никакая научная критика не может ограничиваться приемами одного только имманентного исследования. Трансцендентальный, догматический интерес при исследовании неизбежен. Предполагая существование известных принятых нами точек зрения или одушевляющих стремлений, трансцендентальная критика требует подойти к философским системам с запросами, именно последних. Какие у нас, в данном случае, могут быть трансцендентальные точки зрения, одушевляющие стремления, понятно. Принципы нашей веры, нашего православного учения, личное, произвольное уклонение от которого и представляет наше сектантство, — вот наш трансцендентализм в настоящем случае. Другими словами, мы обличим, покажем несостоятельность сектантства с этой трансцендентальной точки зрения тогда, когда его религиозные положения, его построения проверим основами и учением вселенской ортодоксии» 24 .
24
Фетисов Н.Н. Опыт уяснения основных вопросов науки сектоведения. Киев, 1914 г. Стр. 22
С еще большим рвением этот «трансцендентальный подход» применялся, когда речь заходила об адвентизме. Последний, как уже говорилось выше, вызывал у православных миссионеров особые опасения своей организованностью, разработанностью догматики, нравственной программы, которые отличали его от всех других неправославных религиозных течений в России на рубеже XIX – XX веков. В связи с этим среди православных сектоведов выделяются специалисты именно по адвентизму, во главе которых по плодовитости находился, бесспорно, священник-миссионер Херсонской епархии М. Кальнев. Пристальное внимание М. Кальнева к адвентизму объясняется,
25
Кальнев М. Адвентизм и иоаннитство пред судом миссионерской критики. II Миссионерское обозрение, 1910г. №1.
26
Кальнев М.А. Когда будет второе пришествие Христа и конец мира? Одесса, 1913г.
Кальнев М.А. О втором пришествии. Одесса, 1912г.
Кальнев М.А. О душе человеческой. Одесса, 1913г.
Кальнев М.А. Адвентизм. СПб., 1909г.
Кальнев М.А. Какой день празднуешь ты? Одесса, 1909г.
В своих работах М. А. Кальнев и его коллеги по изучению адвентизма ни в коей мере не стремились получить новое знание об этом стремительно набирающем популярность в России на рубеже веков религиозном течении; не были заинтересованы они и в анализе его подлинной специфики. Свою задачу они видят исключительно в его «обличении», т. е. в доказательстве его заведомой ложности. Поэтому они подходили к адвентизму не с позиций объективного исследования социально-экономических и историко-культурных предпосылок его популярности среди части населения России в указанный период, а с позиций «трансцендентальных», «догматических». Они не рассматривали появление адвентизма в России как результат определенных процессов в социальной, экономической, культурной, религиозной, наконец, жизни народа, а стремились лишь доказать его ложный характер с точки зрения православной ортодоксии, представляя его исключительно как продукт отклонения от истинно церковного учения. Им не в коем случае не был интересен адвентизм как таковой; их внимание ориентировано лишь на том, в чем это учение противоречит церковному учению. 27
27
Кальнев М.А. Адвентизм и иоаннитство. С.10
Такой подход, впрочем, был характерен не только для тех миссионеров, которые специализировались исключительно на «исследовании» адвентизма, но для всех православных сектоведов вообще. Они категорически отказываются исследовать подлинное место сект в жизни российского общества на рубеже веков. Другого, впрочем, ожидать от них и нельзя было, ибо признание того, что у русского сектантства имеются социально-экономические и историко-культурные предпосылки, что сектантство возникает как удовлетворение каких-то реальных потребностей общества означало бы одновременно и признание закономерности того, что православие перестало удовлетворять эти потребности, что сектантство, наконец, — это не обидная случайность, а закономерный этап в развитии религиозной жизни России.
В силу же невозможности такого признания православные сектоведы искали корни и причины русского сектантства не в условиях жизни крестьянства, а исключительно в сфере человеческого духа – психологии, этики и т.д. Не социально-исторический или экономический анализ и соответствующие им категории использовались православными авторами при ответе на вопросы, откуда появились в России секты, в чем причина их растущей популярности, а анализ преимущественно психологический и соответствующие ему категории. Как писал в начале XX в. преподаватель полтавской православной семинарии В. Н. Терлецкий, «предметом же и задачею науки определяется и метод ее. Так как сектантство захватывает собой область явлений жизни внутренней, духовной, то к изучению его должен быть применен по преимуществу психологический метод». 28 Этот метод позволял тем, кто к нему прибегал в своих апологетических целях, представить секты как явления в жизни русского крестьянства не закономерные, а исключительно случайные, порожденные отходом от нормы, т. е. церковно-православного учения, а сектантов изобразить как отдельных аморальных, порочных людей, облик и психологический тип которых граничит с психопатологией. Об этом откровенно писал упомянутый выше В. Н. Терлецкий: «…Психологический же анализ, примененный к изучению сектантства, опираясь на данные, добытые путем сравнительно-исторического исследования, может привести к признанию особого сектантского психического или, лучше сказать, психопатологического типа, лежащего в основе подлежащих изучению группы явлений. В самом деле, все секты, несмотря на их разнообразие, сходятся между собой на одной почве, имеют одну общую основу, которую представляет собою особый психопатологический тип сектантства. Существование этого типа легко может подметить всякий, кому приходится знакомиться и наблюдать над сектантами. Общие, основные черты этого типа сказываются и в общих приемах сектантского изворотливого мышления, и в общем, лицемерном характере сектантских действий и поступков, и даже во внешнем облике сектанта, преимущественно в смиренно-лукавом выражении сектантской физиономии, и тонкой, коварной игре пронырливых, быстрых, бегающих, иногда же остро воспаленных, болезненных, блуждающих сектантских глаз… Итак, внутренняя основная причина сектантства кроется в слабости, поврежденности человеческой природы, которая со времени печального факта грехопадения, утратив целостность и гармонию девственной природы первозданного, стала подвержена всякого рода болезням, ненормальностям и отклонениям в своем развитии» 29 .
28
Терлецкий В.Н. Очерки, исследования и статьи о сектантстве. Вып. 1. Полтава, 1911 г. С. 18.
29
Терлецкий В.Н. Очерки, исследования и статьи о сектантстве. Стр. 28.
Логика рассуждений автора этих строк, В. Н. Терлецкого довольно проста: зачислить всякое религиозное инакомыслие, диссидентство, сектантство в один разряд богомерзских, греховных, психопатологических явлений на одном лишь основании отхода, уклонения их от православия и после этого вынести ему приговор. Логика эта была весьма и весьма в ходу у православных авторов-сектоведов. Буквально цитируя Терлецкого, его малороссийский коллега Ф. И. Титов восклицает: «Русское сектантство и в сущности своей, и в причинах своего происхождения, и в состоянии возбуждения, переживаемого им ныне, есть явление ненормальное, ложное, темное и болезненное» 30 .
30
Титов Ф.И. О современном состоянии русского сектантства. Киев, 1897. Стр. 36.