Эскорт для предателя
Шрифт:
— Лгать.
Улыбнувшись, Марсия затянулась в последний раз и выпустила клуб дыма.
— Заметано.
Паппас позвонил Артуру Фоксу. Секретарь сказал, что Фокс на восьмом этаже, у директора. Тогда Гарри набрал личный номер шефа и спросил, дозволено ли будет ему прийти. Конечно же, ответил адмирал, он сам хотел позвонить Гарри и пригласить его к себе. Но говорил он так, будто ощущал какую-то неловкость.
Из окна кабинета директора открывался вид на парк, автостоянки и купол конференц-зала, в котором
Когда Гарри вошел, шеф вертел в руках модель корабля из своей коллекции — линкор с длинным и массивным корпусом. Очевидно, директор дожидался Гарри. Фокс сидел на диване, спиной к окну. Он был без пиджака, но при галстуке «Айви клаб» в зеленую полоску, будто на случай, если ему встретится другой выпускник Принстона. На лице у него была кислая мина, словно он только что съел лимон.
— Гарри Паппас воскрес из мертвых. Жаль, что ты простудился. Нам тебя не хватало, — сказал он.
— Уверен в этом, Артур. Но мне почему-то кажется, что вы тут управились и без меня.
— Тише, экипаж. Мы здесь одна большая дружная семья, — перебил их директор. — Мы только что обсуждали, к чему идем. Белый дом издал приказ о переходе на новый протокол секретности по Ирану.
— И в чем суть? — спросил Гарри. — Если мне будет позволено узнать.
— А, это ты тоже упустил, — сказал Фокс. — Вчера состоялась еще одна встреча членов Совета национальной безопасности. Там спрашивали о тебе. «Он скоро поправится», — вот и все, что нам пришлось ответить.
Гарри не обратил внимания на шутки Фокса. Просто пустолайка. Чем громче тявкает, тем сильнее хочется достать пистолет и пристрелить его.
— Совет планирует через неделю-другую обнародовать полученные сведения о ядерной программе. Провести большую пресс-конференцию в прайм-тайм, а затем объявить блокаду Ирана. Сначала морскую, а потом и воздушную, — ответил директор.
— Как во время Карибского кризиса, — сказал Паппас.
— Именно, — подтвердил Фокс.
— Это не будут обсуждать в ООН? — спросил Гарри.
— Нет. Слишком свежи воспоминания. Никто не хочет еще одного шоу, как с Колином Пауэллом.
Гарри покачал головой. Он понимал, что все идет к этому, но терпеть не мог спешки.
— И насколько подробно Белый дом планирует изложить сведения о ядерной военной программе?
Хотя вопрос был адресован директору, за него ответил Фокс.
— Все, что у нас есть. Приказ Эпплмена.
— Но сведения ненадежны. Не говоря о том, что это убьет нашего агента.
— Ничего не поделаешь. На войне всегда есть потери.
Паппас повернулся к директору. Тот отставил линкор и взял в руки модель подлодки, похожую на большую серую сосиску. Он явно чувствовал себя не в своей тарелке.
— Боюсь, что так, Гарри. Наступил решающий
— А что, если иранцы попытаются прорвать блокаду? А ведь они попытаются. Какой-нибудь рехнувшийся придурок из Корпуса стражей исламской революции решит заработать пропуск в рай, пустив ко дну один из наших кораблей в Заливе. Что тогда?
— Безусловно, мы нанесем ответный удар! — воскликнул Фокс.
— Понял, — сказал Гарри. — Вы сами хотите, чтобы нас атаковали. Нужен повод для войны.
— Скажем так, это ничуть не огорчит Белый дом.
— Вот черт! Это страшная ошибка. Судя по всему, вы все неправильно поняли, адмирал, — сказал Паппас.
Директор промолчал. Гарри не знал, что творится в его душе, но подозревал, что примерно то же самое, что у него самого.
— Послушай-ка, — перебил его Фокс. — Твое мнение не имеет значения, Гарри. Поздно. Решение принято. Сейчас мы говорим о том, как выполнить его. Тебе следует обдумать вопросы ведения тактической разведки, чтобы поддержать наших отважных солдат и летчиков, которым, возможно, скоро придется идти в бой.
— Сколько времени у нас осталось? — спросил Паппас.
— До пресс-конференции? Неделя, может, две.
— Это безумие, — сказал Гарри. — Зачем такая спешка? Чтобы опять наделать ошибок?
— Затем, что президент готов проявить твердость. Эта проблема не исчезнет сама собой, а власть заставляет людей принимать сложные решения. Это не в твоем стиле, Гарри? Вам всегда не хватает времени. Но у нас оно кончилось.
— Господи, почему же? Никто еще не разобрался в новых данных, которые мы получили. Почему нельзя немного подождать хотя бы ради того, чтобы понять их истинный смысл?
— В том, что никто толком не разобрался, ты не совсем прав, Гарри. У Израиля тоже есть определенная информация. На выходных премьер-министр звонил президенту. Сказал, что если США не начнут действовать, то это сделают они.
— Вот черт! Откуда они узнали? — спросил Паппас, сверля взглядом Фокса.
— Не будь наивным, Гарри. Это Вашингтон. Здесь невозможно хранить что-то в тайне долго.
Выражение лица Фокса было настолько самодовольным, что Гарри заподозрил, что каналом утечки стал именно он.
— Адмирал? — обратился Паппас к директору.
Но тот лишь демонстративно смахнул пушинку со своего накрахмаленного флотского мундира. О таких вещах он просто не желал слышать.
Они разговаривали еще сорок пять минут, обсуждая приказы, выданные Особой межведомственной группой, которая, помимо Совета национальной безопасности, теперь руководила политикой в отношении Ирана. Гарри спросил о том, как директор намерен использовать оперативников, прикомандированных к отделу по операциям в Иране, но шеф не дал внятного ответа. Он просто хотел подстраховаться на тот случай, если впоследствии его спросят, достаточно ли было сотрудников для выполнения заданий. У Фокса на этот счет тоже не оказалось никаких предложений. Гарри сказал, что займется составлением плана, пробормотав под нос, что лучше было бы сначала разобраться, а потом отправлять людей.