«Если», 2012 № 06
Шрифт:
Он обернулся. Рядом стояла женщина, чем-то неуловимо похожая на мать, возможно, старая, но не поддавшаяся возрасту. Артёма поразило ее платье — длинное, со множеством складок, широкое одеяние до пола.
— Приложите руку к сенсору, пожалуйста.
Она протянула ему предмет, похожий на старинный медный поднос. Артём коснулся его с опаской — почему-то показалось, что металл горячий.
— Пойдемте, я провожу вас. Вы, я вижу, впервые на «Метрополии»?
Он кивнул, боясь, что голос подведет его.
— Вы
Он покачал головой.
Еще через полчаса он сидел в комнате, странно маленькой в сравнении с внутренними помещениями «Метрополии». На столе перед ним остывал чай в керамической чашке.
— Император примет вас через несколько минут, — сказал мужчина средних лет, сидящий напротив. — Вы ознакомились с инструкцией, которую прислала вам Служба Протокола?
Волосы поднялись дыбом на голове Артёма. Кажется, какой-то документ в самом деле приходил на его почтовый ящик. Но Артём, решавший главный в жизни вопрос: идти или не идти, совсем забыл о нем.
Мужчина сдвинул брови:
— Вы что же, невнимательно прочти инструкцию?!
Сейчас меня выгонят, понял он и почти смирился. «Шлеп, дерг, левый задний, тык, шмяк, тише-тише…»
— Сосредоточьтесь, — ледяным голосом заговорил мужчина. — Вы должны говорить только тогда, когда Император позволит вам. Вы должны обращаться к нему «Ваше Императорское Величество» и никак иначе. Вы не должны ходить по комнате без приглашения. Вы не должны отводить взгляд, если Император захочет посмотреть вам в глаза.
«А мама-то была права…»
— И запомните, вы должны поддерживать ролевую модель общения. Это значит, что если Император будет говорить с вами, как отец с сыном, — вы должны отвечать, как почтительный сын любящему отцу. Если Император примет роль начальника — вы будете подчиненным. Если он примет роль сурового монарха…
Открылась информационная панель на стене.
— Его Императорское Величество приглашает Артёма Прозорова, — проворковала юная, лет шестнадцати, девушка и улыбнулась ободряюще. — Пройдите в кабинет, пожалуйста.
Он вошел и остановился посреди квадратной комнаты. У столика напротив, закинув ногу на ногу, сидел мужчина лет тридцати, бритый наголо, в темно-зеленом свободном костюме. В руках у него был мяч — оранжевый с черным. Артём ожидал чего угодно, но не мяча.
Он стоял, памятуя, что перемещаться без приглашения ему запрещено. К этому моменту чувства притупились, а из желаний осталось одно: поскорее отыграть «ролевую модель» и покинуть «Метрополию». «И больше никогда-никогда, мама, как ты была права, что же мне дома-то не сиделось…»
«Кис, брысь, левый задний, — назойливо звучало в голове. — Хвост, рост, по лбу крышкой…»
Император смотрел на него сквозь дымчатые очки — вряд ли он носил их для удобства. Скорее, для комфорта посетителя. Артём вспомнил и содрогнулся: «Вы не должны отводить взгляд…»
— Ну что, Артём, — сказал Император с непонятным легким акцентом — «Левый задний», так?
Артём попятился, забыв о наставлениях Службы Протокола.
— Я не читаю твои мысли, — Император покачал головой. — Но я внимательно прослушал твои работы… Что тебе все-таки ближе — математика или музыка?
Артём молчал.
— Сядь, — Император кивнул. — На пол. Здесь чисто.
Артём опустился на пол, где стоял.
— Чем ты занимаешься — прямо сейчас? Пытаешься вычислить «ролевую модель»?
— Да, — сказал Артём.
— Перестань, не надо этого делать…
Император встал. Он был высок, пожалуй, даже огромен. На Варте, где люди в массе своей были ниже ростом, чем жители «Метрополии», он выглядел бы нелепо и пугающе. Артём дернулся, чтобы тоже встать — и завис, пытаясь вспомнить, что предписывает в таком случае Служба Протокола.
Император подбросил мяч и поймал. Потом заставил вертеться на пальце. Артём никогда не видел ничего подобного.
— У меня к тебе предложение, к которому ты не готов, — сказал Император и уселся напротив. — И я не знаю, как тебя подготовить, в этом проблема… Скажи, почему ты не подавал заявку на подданство?
Артём понял, что не может говорить. Такое в его жизни случалось только однажды — когда в первом классе он должен был петь в прямом эфире на школьном празднике. Но тогда он под конец куплета справился с голосом, а теперь не мог выдавить ни слова.
— Ты привязан к семье? Это естественно. Но ты уже взрослый, рано или поздно уедешь, уйдешь. Ты привязан к своей планете? Ты не хочешь увидеть другие?
— Я боялся, что мне откажут, — сказал Артём.
— Правда?!
Артём опустил голову.
— Ну вот я тебе предложу подданство — ты согласишься?
— Да, — сказал Артём и испугался до холодного пота.
— Отлично, — Император снова подбросил и поймал свой мяч. — Уже очень хорошо. Теперь слушай меня внимательно.
Он скрестил ноги, оперся локтями о колени, держа перед собой мяч, как планету на ладонях. Или как голову врага.
— Ты очень молодой человек редких дарований. Возможно, их еще оценят на Варте, а может, и нет — они специфичны. Я не удивлюсь, если ты поешь про себя не умолкая, свои и чужие песни, или слушаешь симфонии — молча… Да?
Артём наклонил голову.
— Поэтому, Артём, я решился предложить тебе не подданство. Я предлагаю тебе гражданство. Понимаешь, что это значит?
— Нет, — сказал Артём, хотя прекрасно все понял. Ужас вернулся к нему с десятикратной силой. Казалось, в комнате разорвалась молчаливая бомба: