Если б я был русский царь. Советы Президенту
Шрифт:
Причем все эти особенности свойственны не только отечественной политической системе. В Соединенных Штатах не случайно говорят, что качества, которые нужны, чтобы быть хорошим американским президентом, не совпадают, а иногда и прямо противоположны качествам, которые необходимы, чтобы стать американским президентом. Именно поэтому Руди Джулиани – единственный, кто, по глубокому убеждению автора, по-настоящему заслуживал кресла в Белом доме, на выборах, в итоге которых победил Барак Обама, не дошел даже до финала праймериз. Система себя бережет – любая система. Хоть административно-командная советская, хоть тоталитарная северокорейская, хоть демократическая западная. Сильных, умных и независимых она «отстреливает» по дороге к власти. Проскочить ее фильтры можно, только очень хорошо замаскировавшись. Иначе – как на помянутых последних выборах в главном столпе мировой демократии, где в финал, напомним, вышли необратимо контуженный дедушка-ветеран, стройный мулат-популист с хорошо подвешенным языком, агрессивная базарная хабалка-губернатор из глубокой провинции и утонченная злобновато стареющая дама из высших эшелонов старой элиты с приклеенной к лицу фальшивой улыбкой. Политически корректно до предела: все возрастные и этнические категории, оба пола – чего вам еще надо, поганцы? Что называется, делайте ставки, леди и джентльмены. Впрочем, будем справедливы: германских и австрийских канцлеров, французских и аргентинских президентов, итальянских и британских премьеров это тоже касается: политический планктон проскочит там, где крупная рыба сдохнет от недостатка
Как следствие, высшие посты сплошь и рядом занимают люди беспринципные и хитрые, авантюристы и честолюбцы, готовые обещать кому угодно что угодно ради удовлетворения амбиций и получения доступа к ресурсам. Тем более они готовы пойти на все, чтобы у власти удержаться, – в Африке, Азии и на Ближнем Востоке мы видим, какую цену за это платит население. Далее возможны варианты, в зависимости от того, какая именно власть «на дворе». Сейчас все больше в моде демократия, точнее, в большинстве случаев имитационная демократия, в рамках которой могут быть реализованы любые системы, от трайбализма или ортодоксальной теократии до военной хунты и наследственной монархии. Согласно Бродскому, «ворюга нам милей, чем кровопийца». Где-где, но в России с этим после ГУЛАГа и всех прелестей Гражданской войны, раскулачивания, борьбы со всевозможными уклонами и терроров – больших и малых, можно без колебаний согласиться. Да и не только в России. На что уж редким мерзавцем и предателем был князь Талейран, принципиальная беспринципность которого стала притчей во языцех, породив понятие «толерантности», но и современникам, и потомкам он казался лучше Робеспьера с его фанатиками-якобинцами и любимой гильотиной. Вообще-то говоря, беспристрастная попытка проанализировать, что именно на самом деле представляет собой демократия, как система управления, вместо каковой, как правило, всех отсылают к известной максиме Уинстона Черчилля, согласно которой демократия «плоха, но ничего лучшего человечество за всю свою историю не придумало», не дает оснований для большого оптимизма. Можно привести массу примеров, почему ответственная конституционная монархия лучше или по крайней мере не хуже демократии. Можно не приводить. Для Запада цитата из Черчилля по сию пору – как Ленин в Советском Союзе: вырвать из контекста, произнести с придыханием и слепо следовать указанным путем, отлучая скептиков и затаптывая по дороге диссидентов. Бедный сэр Уинстон – бабник, тяжелый курильщик, выпивоха и аристократ, который напоминал кого угодно, кроме современных евродемократов! Знал бы он, до чего его слова затаскают духовные и политические наследники люто ненавидимых им при жизни «овец в овечьих шкурах»…
Как ни парадоксально, но приход во власть всех этих случайных тихонь, великих комбинаторов или продуктов политтехнологов и политических технологий вовсе не обязательно к худу. Вчерашний ноль без палочки вполне может оказаться если и не государственным мужем, то его приемлемой заменой. Был артиллерийский поручик с провинциальной Корсики – стал Император Франции Наполеон Бонапарт. Сын бутлегера, разгильдяй и плейбой Джон Кеннеди и голливудский ковбой Рональд Рейган превратились в президентов США, кумиров и символов эпохи. Нахальный юноша, не признающий авторитетов, сорвиголова и бабник У.Черчилль и не по чину смелая дочка лавочника Маргарет Тэтчер – величайшие в современной истории премьеры Великобритании. Точно так же лидер нации при ближайшем рассмотрении может превратиться в ничто. Что там сказано у классиков про то, что короля играет свита? А также про голого короля? Играет, играет. Как иначе отличить большого начальника от начальника среднего или малого ранга? Перьев на шляпах и корон теперь не носят. Бриллианты – аксессуары мафии и звезд шоу-бизнеса. Галуны и позументы украшают швейцаров и тамбур-мажоров. Но президент он, премьер-министр или император, для его проезда будут перекрывать дороги, да и передвигаться он будет с кортежем – на колеснице, в карете или в лимузине, в соответствии с эпохой – не столь важно. И сопровождать его будут вне зависимости от его собственного желания. Не случайно, чтобы пройтись по Багдаду в одиночку Гарун-аль-Рашид выбирал ночное время и ходил в простом плаще. Впрочем, разве еще недавно веселый и храбрый иорданский король Хусейн не ездил по своему Амману в качестве таксиста, расспрашивая пассажиров об их жизни и интересуясь, что они думают о короле? Тот, кто наверху, всегда одинок. Ему мало кто говорит правду, даже если он хочет ее знать, а многие ли этого хотят? Да и про то, что король голый, никто не скажет ему вслух, пока он король. Разве что иностранные журналисты. Или совсем невинное дитя озаботится просвещением общественности. Интересно, запретят ли в братской Белоруссии сказку Андерсена после новогоднего визита Лукашенко в местный детский дом, где девочка напрямую спросила «батьку» в ответ на дурацкий вопрос: а не дурак ли он? То-то будет смеху…
История всегда имеет право выбора, но выбор этот часто дело случая. При всей той роли, которая имеет личность в истории, что изменилось бы для Рима, по большому счету, если бы место Цезаря занял Помпей или Катилина? Для Франции, если бы функции Робеспьера были переданы Марату? Для России, замени Ленина Свердлов или Троцкий, а Сталина Дзержинский или Киров? Скажем, не претендуя на место при дворе в нашем собственном, невесть каком по счету Риме, кощунственное: что изменилось бы для жителей сегодняшней России, если бы ее возглавил не Путин, а Ходорковский? Ну, для тех, кто на самом верху, – понятно: президент, затем премьер, а потом снова президент – Михаил Борисович. Глава администрации и его правая рука, затем президент, а потом премьер – Леонид Невзлин. На внутренней политике, осмелимся предположить, все тот же Владислав Сурков. Некоторые изменения по высшему и среднему кадровому составу. Часть лиц, ныне пребывающих в добровольном или вынужденном изгнании – «в шоколаде». Другие не в чинах, а в бегах, узилище или истории неизвестны. Некоторые – безвременно в мире ином. Прочее население на своем месте, где бы оно ни находилось. Включая правозащитников и весь состав адвокатуры. То есть те же тестикулы – вид сбоку. Что вовсе не означает отсутствия сочувствия бедственному положению, в котором оказался бывший миллиардер, волею судеб и своих амбиций попавший в края не столь отдаленные. Тем более что оттуда, надо полагать, он сможет выйти не так скоро, как мог бы на то рассчитывать: активная борьба оставшихся на свободе соратников за его освобождение укрепляет желание тех, кто его туда поместил, удерживать его в этих краях сверх всяких норм и приличий. Что позволяет соратникам продолжать бороться за свободу МБХ за его же собственный счет, поскольку средства, которыми они в отсутствие главного владельца распоряжаются, ни в каком другом случае, кроме нынешнего, к ним в руки никогда бы не попали.
Возвращаясь к основной теме нашего рассказа, констатируем, что овладение верховной властью есть промысел Божий. Он же – воля бессмертных Богов. Он же – Рок, Судьба, Мойры или, ежели угодно, Фатум. Короче – как карты лягут. Это теперь все знают Ленина, Троцкого, Сталина, Гитлера. Но когда и если бы не то, что в январе, но даже в сентябре 1917-го тогдашних политологов из числа мировых величин спросили, кто такие Владимир Ульянов или Лев Бронштейн, не говоря уже об Иосифе Джугашвили, многие бы ответили на этот вопрос? Кто в Германии тех времен знал об австрийце Шикльгрубере? В Китае о Мао? А ведь это крупнейшие политические фигуры ХХ века, великие диктаторы и революционеры, во многом определившие пути развития человечества, которыми оно следует и по сей день! Что говорить о фигурах менее значимых? Любая пешка может стать ферзем. Как и ферзь может превратиться в беглеца, заключенного
Для современного правителя не так важно, как именно он взобрался на вершину властной пирамиды, – ну, в конце концов, пришел человек к власти и пришел, как то, как именно он будет уходить. Cобственно, главное в большой политике – вовремя и с минимальными потерями уйти. Это хорошо знают профессионалы, занимающиеся спортом и бизнесом. Ушел на пике славы – остались добрая память, деньги и здоровье. Пропустил свой срок – не будет ни того, ни другого, ни третьего. Политика, однако, сильно отличается от бизнеса и спорта. Спортсмену проще: если внутренний голос не говорит ему, что пора переходить на тренерскую работу, – это делают соперники. Правда, уйти можно не так, чтобы совсем уж в правильный момент, но и почти вовремя. В спортсмене еще не успели разочароваться, он принимает благородный вид и произносит правильные слова про то, что нужно уступать дорогу молодым. После чего занимается своим рестораном, улыбается в рекламе спорттоваров и играет в гольф. Его все помнят, надрываться больше не надо, и он счастлив.
Предпринимателю сложнее – сегодня акции растут, а завтра рынок рушится. Приходит кризис: дома не продаются, в рестораны не ходят, автомобили никому не нужны и банкротство на пороге. Парламент голосует за сокращение военных расходов – верфи опустели, танки не строят, самолеты никто не заказывает. Прогресс наступает на пятки: ты по-прежнему делаешь лучшие в мире пейджеры, а покупатель требует айфон или айпад. Инстинкт говорит: продай бизнес, а что говорят партнеры? Что делать с офисом? Как расстаться с секретаршей? На Новой Гвинее десять тысяч лет назад делали лучшие в мире каменные топоры. Их делают там до сих пор, но рынок сузился до пределов самого острова, и то не всего, поскольку автомат Калашникова – он и у папуасов автомат Калашникова. Лучший в мире аргумент в дружеской дискуссии. Поэтому умный бизнесмен вовремя уходит «в кэш» и произносит то же, что спортсмен. После чего ходит в его ресторан, смотрит рекламу и играет в гольф. Его все забыли, с налоговым инспектором можно вести разговор о погоде, и он счастлив.
Политику оставить вовремя практически невозможно. То есть теоретически понятно: караул устал, которые тут временные – на выход, король умер – да здравствует король, народ имеет право… И вот ты Керенский, Лумумба или Че. Кому как повезло. Но искушение остаться страшное. Уйти – куда? И часто – как? Именно поэтому демократия, как многократно сказано и никем по-настоящему не осознано, не в том хороша, что приводит к власти лучших. Один человек – один голос. То есть один гений и десять тысяч идиотов – это десять тысяч плюс один избиратель. И голосует он черт знает за кого. Но главное, если не единственное достижение демократии, что у того, который наверху, есть дверь на выход. Он не обязан уходить вперед ногами. Сидеть в тюрьме. Бежать из столицы. Ждать революции. Быть рабом своих рабов (поклон Стругацким за цитату). В чем, собственно, и состоит вся разница между Большим белым (устар.) вождем в Белом доме, Вашингтон, округ Колумбия, и президентом Анчурии. У того, который в Вашингтоне, есть срок, по истечении которого, оставив пост, он может писать мемуары, ни за что не отвечать и быть счастлив.
Но это – если на политика не вешают собак. Не ищут виноватых. Не охотятся за скальпом. Если каждый следующий понимает, что он не лучше всех предыдущих и что когда-нибудь он тоже будет бывшим. Что трудно, а в отсутствие традиции часто невозможно. Не случайно за тысячу лет отечественной истории Хрущев был первым, кого свергли, но не уничтожили. Горбачев – первым, кого свергли, но не ограничили в передвижении. Ельцин – первым, кто ушел сам. Ну, а Путин – первым, кто оставил президентский пост в расцвете сил – на пике. Остался на вершине власти – разумеется. Вернулся? Были в истории прецеденты. Де Голль, Черчилль, Бен-Гурион, Путин пришел назад – стал четвертым. Закон Арнольда Шварценеггера. В конце концов, в каждом, у кого хватает азарта и дерзости, силы воли и удачливости для того, чтобы стать лидером страны, вне зависимости от его физического возраста, где-то внутри живет подросток, которому чертовски хочется сказать: «I’ll be back». Но прецедент ухода с высшего поста в срок, предусмотренный законом, Конституцией и прочими еще совсем недавно необязательными для российской практики бытовыми деталями, зафиксирован. Что есть колоссальный прогресс для евразийской империи, высшими демократическими достижениями которой за тысячу лет было вече новгородское, боярская дума и Съезд народных депутатов.
Что до того, насколько это отвечает чаяниям народным, – не надо лохматить бабушку и заниматься самообманом. Ни насколько. То есть совсем ни на грош. У них принципиально разные задачи. Задача государственной элиты – удержаться у власти. Всегда и везде. В любые времена и в любой стране. В задачах населения можно выделить три основные группы: минимум, оптимум и максимум. Минимум – уцелеть вне зависимости от того, в какие передряги втянет страну ее элита. Оптимум – обеспечить нормальную жизнь себе и детям. Максимум – ограничить аппетиты и неизбежное самодурство помянутой элиты до уровня, при котором у населения головной боли будет меньше, а материальных благ больше. Инструменты для того, чтобы как-то сбалансировать эти устремления, существуют разные. На первом этапе развития человеческого общества царь есмь бог, и ему можно все, включая персональный храм имени его. То есть культ личности как норма жизни. Но если он не обеспечил урожай или попросту наступило его время согласно календарю – заклание на алтаре. Позже верховная власть осуществляется исключительно от имени народа и во имя народа, что с некоторыми поправками на стиль дожило до наших дней. Изначально – во имя сената и народа Рима и «Аве Цезарь, идущие на смерть приветствуют тебя». Но если что – Тиберия в Тибр. Толпа переменчива, а преторианцы, приглядевшись к цезарям поближе, начинают брать власть под себя – чем они сами хуже Калигулы или Нерона? Латиноамериканские хунты, африканских, арабских и дальневосточных генералов – президентов и премьеров, российских генерал-губернаторов не ХХ век придумал. Да и Европа с США прошли этот период, демократия не ограничивает право генерала на высший пост. Наконец, Государь – помазанник Божий. Да здравствует Император! Ваша профессия? Хозяин Земли Русской. В итоге Карл Стюарт на эшафоте, Людовик Бурбон казнен, Николай Романов расстрелян благодарным народом. Спасибо за доверие.