"Если бы не сталинские репрессии!". Как Вождь спас СССР.

Романенко Константин Константинович

Странно, что историки, превозносящие талант пехотного подпоручика, не обратили внимания на то, что «гений военной мысли» не намеревался перед войной расстаться с «лошадью». Но основная абсурдность идеи Тухачевского заключалась в ином. Фактически в условиях начала зарождения в стране промышленности он предлагал выпустить уже «к концу 1933 года» армаду в 50 000 «кустарных танков». Лишь с пуленепробиваемой броней и двигателем, меньшей мощности, чем у современного мотоцикла, и одновременно — 40 000 столь же примитивных самолетов.

Эта дилетантская «программа» встретила резкую критику Ворошилова и начальника Штаба РККА Шапошникова. 5 марта 1930 года Ворошилов написал Сталину: «Направляю для ознакомления копию письма Тухачевского

и справку Штаба по этому поводу. Тухачевский хочет быть оригинальным. Плохо, что в КА (Красной Армии) есть порода людей, которая этот радикализм принимает за чистую монету. Очень прошу прочесть оба документа и сказать свое мнение».

Сталин резко и негативно оценил предложения командующего Ленинградским округом, указав, что принятие этой программы привело бы к ликвидации социалистического строительства и замене его системой «красного милитаризма». В ответе Ворошилову он отмечал: «Этот план нарушает в корне всякую мыслимую и допустимую пропорцию между армией, как частью страны, и страной как целым, с ее лимитами хозяйственного и культурного порядка. (Имеется в виду интеллектуальный, образовательный и технический потенциал кадров как в промышленности, так и в армии.
– К.Р.) План сбивается на точку зрения «чисто военных людей», нередко забывающих, что армия является производным от хозяйственного и культурного состояния страны.

Как мог возникнуть такой «план» в голове марксиста, прошедшего школу Гражданской войны? Я думаю, что «план» т. Тухачевского является результатом увлечения «левой фразой», результатом увлечения бумажным, канцелярским максимализмом. Поэтому анализ заменен в нем «игрой в цифири», а марксистская перспектива роста Красной Армии - фантастикой.

Осуществить такой «план» — значит наверняка загубить и хозяйство страны, и армию. Это было бы хуже всякой контрреволюции. Отрадно, что Штаб РККА... ясно и определенно отмежевался от плана Тухачевского»[22]. Так же думали и военные специалисты. В докладе на расширенном Пленуме РВС, состоявшемся 13 апреля 1930 года, Шапошников аргументированно раскритиковал предложения Тухачевского. Одновременно на заседании было оглашено письмо Сталина. Видимо, не зная того, что Генеральный секретарь ознакомился с копией его докладной, Тухачевский попытался опровергнуть эту критику.

19 июня того же года в письме «лично Сталину» он писал:

«...Познакомившись с вышеупомянутым докладом Штаба РККА, я вполне понимаю Ваше возмущение фантастичностью «моих» расчетов. Однако должен заявить, что моего в докладе штаба РККА нет абсолютно ничего. Мои предложения представлены не в карикатурном виде, а в прямом смысле в форме «записок сумасшедшего» (курсивы мои.
– К.Р.).

Я не собираюсь подозревать т. Шапошникова в каких- либо личных интригах, но должен заявить, что Вы были введены в заблуждение, что мои расчеты от Вас скрыты, а под фирмой моих предложений Вам были представлены ложные, нелепые, сумасшедшие цифры».

Тухачевский признался: «В отношении танков и авиации... я подчеркивал, что не имею возможности произвести подсчетов постройки и содержания больших масс авиации и танков. «Перехода от мирного к военному времени, соответствующих сроков и пр.». (Я) ...повторно указывал, что не имею возможности «точно определить сроки и последовательность осуществления этой реорганизации»23. Признание почти чистосердечное.

Но можно ли считать талантливым человека, занимавшего ранее пост начальника Штаба РККА, однако так и не научившегося выполнить элементарного подсчета для оценки реальности предложений по производству военной техники?

Впрочем, опасность дилетантства Тухачевского состояла не только в его профессиональной военной неграмотности. Он был совершенно некомпетентен в технических вопросах.

Тухачевский писал: «Штаб РККА указывает на необходимость постройки многих крупных заводов, что я считаю совершенно не правильным. Военное производство может в основном базироваться на гражданской промышленности...» Фактически это был призыв к отказу от развития специальной оборонной промышленности, и даже трудно представить, к чему могло привести принятие его «плана».

«Офицер гвардейской пехоты, «гуманитарий» по ментальному настрою», Тухачевский не имел технической подготовки. Потому одновременно он оспаривал мнение как военных профессионалов, так и конструкторов. Он утверждал: «Необходимо иметь в виду, что в танковом вопросе у нас до сего времени подходят очень консервативно к конструкции танка, требуя, чтобы все танки были специального военного образца».

Но разве бывают танки не военного образца? Что же предложил «гений» военной мысли? «Оригинальную» идею! «Нам необходимо, — пояснял Тухачевский, - чтобы специальные военные танки составляли бы от общего числа около одной трети, для выполнения специальных задач, борьбы с противотанковой артиллерией и пр.

Остальные танки, идущие обычно во 2-м и 3-м эшелонах, могут быть несколько меньшей быстроходности, большего габарита и пр. А это означает, что такой танк может быть бронированным трактором (!)... что позволяет выставить бронетрактора в громадных массах»[23].

Таким образом, «полководец», причисленный историками к лику и «талантливых», совершенно не понимал и характера предстоявшей «войны моторов». Он предлагал к началу войны «развернуть» только «8–12 тысяч танков». Добиться побед он рассчитывал на 40 000 колхозных, колесных ублюдочных «танках большего габарита» (?!
– К. Р.)– бронетракторах.

Гигант творческой мысли не ограничился словами: «с помощью рабочих Путиловского завода он переоборудовал один колесный трактор Фордзон в бронетрактор. На трактор, ничего в нем не меняя, навесили 70-миллиметровую противопульную броню». Получился «танк»-каракатица, вооруженный одним пулеметом и развивающий скорость 11 км/час. То была пародия даже на танки Первой мировой войны.

Кстати сказать, что в это время на вооружении всех армий состояли более быстроходные средства - броневики. И трактор, даже оснащенный «железом», не мог быть лучше броневика. Однако, стремясь выглядеть оригинальным, дилетант «изобретал» свой «велосипед». Сталин решительно отверг бредовые идеи Тухачевского о «бронированных» тракторах-уродцах и отказе от «необходимости постройки многих крупнейших заводов». Не имевший иллюзий, он понимал и то, что без привлечения мирового опыта обеспечить коренное перевооружение армии на со­временном уровне невозможно. И Вождь нашел способ «подтолкнуть» мысли конструкторов.

Как уже указывалось выше, Сталин выделил большие средства на закупку образцов военной техники в Европе. Однако с Америкой, до осени 1933 года, СССР дипломатических отношений не имел. Поэтому американский колесно-гусеничный танк «М-1931» конструктора Кристи купили действительно как «трактор» - без башни и пушки. В целом в изделии не было ничего выдающегося. Удачным оказался лишь один узел — колесно-гусеничный привод с подвеской. Находка оказалась настолько удачной, что все последующие конструкции советских танков, включая и знаменитый Т-34, использовали идею такой трансмиссии, названную подвеской Кристи.