Если бы ты знал...
Шрифт:
– Ты – все самое светлое в моей жизни, Рита. Я всегда буду благодарить гребаного Господа за то, что ты никогда не отказывалась от меня.
Нас отвлек скрип двери, мы отстранились друг от друга и повернули голову в сторону входящего человека. Моя мать неуверенно просунула голову в палату и, заметив нас, вздрогнула. Рита сжала губы и встала со своего стула.
– Она ждала твоего пробуждения, – ее голос звучал сухо и почти враждебно, упоминая мою мать, и я не могу ее в этом винить. Моя семья причинила ей слишком много боли.
Рита
Я взглянул на женщину, которая подарила мне жизнь. Смертельная болезнь с каждым новым днем забирала по маленькой частички моей мамы, и я был раздосадован этим фактом. Тонкая, вялая, почти прозрачная кожа обтягивала ее кости, которые теперь заметно выпирали даже под слоем одежды; щеки на лице моей матери впали, губы иссохли, а под глазами залегли темные синяки. Моя мать стала похожей на смерть.
– Здравствуй, сынок, – она неуверенно подошла ближе к моей кровати, словно не знала, можно ли ей приближаться ко мне. Моя мать, борющаяся с раком, едва могла стоять на ногах, и то, что она стойко держалась возле моей кровати – многое значило для меня. – Как ты?
– Все хорошо. Чувствую себя немного помятым, но ты знаешь, что это пустяки.
Она кивнула и вновь посмотрела на меня, словно пыталась что-то отыскать на моем лице.
– Я знаю о произошедшем. Мне так жаль. Никто не мог предугадать, что Айзек Браун окажется предателем. Я так рада, что ты жив, сынок.
Моя мать не была хорошим человеком, в своей жизни она совершила много мерзких и гадких поступков, но встретившись лицом к лицу со смертью, она покаялась в своих грехах.
– Со мной все будет хорошо, мам. Тебе не стоит переживать.
Ее тело начало трясти, и она буквально упала на рядом стоящее кресло. Она умирала и никто не мог ей помочь. Рано или поздно мне придется похоронить ее и мы оба знали, что это будет очень скоро.
– Рита не отходила от тебя все эти дни… Я ошибалась на ее счет, эта девочка не заслужила того, что мы с твоим отцом с ней сделали, – выцветшие глаза моей матери нашли мои, и она попыталась улыбнуться. Когда новость о смерти моего отца дошла и до нее, она не слишком долго горевала, в конце концов, он тоже часто издевался над моей матерью.
– Отныне мы с Ритой будем вместе, она ждет ребенка и ничто и никогда не сможет нас разлучить.
Ее глаза широко расширились, и мама стыдливо отвела взгляд в сторону. Я знал, что она тоже виновата в убийстве моего ребенка.
– Прости меня, Клайм. За все, что я натворила и какую боль причина тебе своими поступками. Тогда мне казалось, что я поступаю правильно. Я так сильно виновата перед Ритой, – на глазах матери выступили слезы. – Мы говорили с ней пару дней назад, она простила меня, хоть ей и тяжело это далось и… она предложила мне жить с вами, чтобы она могла за мной ухаживать.
Да, это была моя Рита – девушка,
– Ты согласилась? Это хорошая идея, я буду рад, если ты будешь рядом.
Мама смахнула слезу со своей морщинистой щеки и отрицательно покачала головой.
– Я не смогу смотреть ей в глаза, я слишком виновата перед Ритой. Есть вещи, которые не изменить. Я могла бы провести остаток своих дней в хосписе. Мне там нравится, – мама коротко улыбнулась и взглянула на меня. – Мне все равно осталось недолго.
Мое сердце болезненно сжалось от этой мысли и чувства безысходности. Есть вещи, которые не купишь ни за какие деньги и смертельная болезнь – одна из них.
– Мне пора, за этой дверью, есть еще люди, желающие проведать тебя, – моя мать с трудом встала, и я дернулся после того, как она пошатнулась от головокружения. – Клайм, я рада, что после моей смерти тебя будут окружать верные и любящие тебя люди. В нашем мире – это величайшее счастье. Будь счастлив, сынок.
Что-то неприятное и больное сдавило мою грудь от ее слов. Моя мать прощалась со мной, а мне было невыносимо видеть, как умирает родной человек. Она подарила мне самую нежную улыбку за всю свою жизнь и вышла в коридор, оставив меня с непосильно тяжелым грузом, образовавшемся на душе.
Через пару минут в дверь вновь постучали и мою грудь обдало жаром от предчувствия вновь увидеть Риту, но тело вошедшего человека было слишком мускулистым для ее хрупкой фигуры.
Итан вошел в мою палату и остановился прямо в дверном проеме, наши взгляды встретились и затем, не встретив прежней ненависти в моих глаза, он быстро преодолел разделяющее нас расстояние. Вслед за ним вошел Тим, его лицо не отражало никакой эмоции.
Парни встали у изножья моей койки, решив не опускаться на рядом стоящие стулья.
– Ты как? Не сломался? – произнес Тим, и на его лице заиграло знакомое веселье.
– Черта с два ты увидишь, как я ломаюсь.
Тим усмехнулся и подошел ко мне, протянув руку для рукопожатия.
– Я рада, что ты почти цел, – его взгляд коснулся моей перебинтованной груди. – Теперь ты гребаный рыцарь в сияющих доспехах, который закрыл своим телом любимую.
– Он никакой не рыцарь, а чертов самоубийца, – пробубнил Итан и взглянул на меня исподлобья. – Чем ты думал, когда отправлялся в логово ирландцев один?
В палате повисла напряженная тишина, мы с бывшим другом долго смотрели друг на друга, пытаясь понять, как относимся друг к другу. Когда у меня был выбор: кого звать на помощь, Тима или Итана, недолго думая я выбрал бывшего друга, потому что на тот момент сомневался в верности Тима. После предательства Айзека, я не был уверен, что Тим все еще играл в моей команде, но как оказалось, я сильно ошибся.
– Я не был уверен, что ты откликнешься на мой зов о помощи, – я просканировал лицо Итана немигающим взглядом. – Спасибо, что не позволил мне умереть.