Если любишь...
Шрифт:
Да он просто сошел с ума.
И все же он не ушел из кафе.
Не обращая внимания на метрдотеля, Макс подошел к Кэтлин и Майклу, задул свечу, горевшую на их столике, и протянул ребенка Кэтлин.
— Фрэнки соскучился по вас.
Фрэнки бросил взгляд на Майкла, а потом громко заплакал, и головы всех посетителей повернулись в их сторону.
— Бедный ребенок, — промолвила Кэтлин, успокаивая Фрэнки. — У вас выдался трудный вечер, да?
— Послушайте, сэр, — зашипел в спину Макса метрдотель, — наше кафе не предназначено для посетителей с детьми. Кроме того, вы без
— Все в порядке, — успокоила его Кэтлин, — мы уходим.
— Уходим? — удивился Майкл.
— Уходим? — недоверчиво повторил Макс, радуясь, что Кэтлин не пришлось уговаривать.
— Конечно. Фрэнки явно нуждается во мне. — Поднявшись, Кэтлин вернула ребенка Максу, взяла свою сумочку и улыбнулась Майклу. — Прошу извинить и спасибо вам за компанию! Я прекрасно провела время.
— Неужели? — проворчал Макс.
Кэтлин бросила на него быстрый, но внимательный взгляд.
— Да, именно прекрасно. — Главное, подумала Кэтлин, тетушка Аделайн преподала мне хороший урок.
Майкл перевел взгляд с Кэтлин на Макса, явно о чем-то размышляя, а затем впервые за весь вечер искренне улыбнулся.
— О, я все понял.
— Что ты понял? — поинтересовался Макс.
— Господа, прошу вас! — трагическим шепотом взмолился метрдотель, видя, что нарушители порядка не торопятся уходить. — Здесь нельзя находиться с ребенком! Вы же не хотите, чтобы я вызвал полицию, правда?
Майкл рассмеялся.
— Нет, мы этого совсем не хотим. — Прощаясь, он добавил: — Позвоните мне, интересно знать, чем все это закончится.
— Мы позвоним, — заверила Кэтлин.
Следуя совету тетушки Аделайн, она решила, что отложит на время мечту о ребенке и постарается завоевать любовь Макса. Если ее любовь будет достаточно сильной и искренней, возможно, она растопит сердце Макса, и тогда он попросит ее навсегда остаться с ним. Мечту о ребенке Кэтлин намеревалась сохранить, но сейчас ей было ясно одно: ей не нужен этот ребенок без Макса.
Если Макс полюбит ее, то у них обязательно будут дети. Однако для этого надо дать шанс их любви.
Сегодня же.
К тому времени, когда они, заехав по дороге в магазин за кое-какими покупками, вернулись домой, Фрэнки уже спал.
— Скажите честно, Макс, — спросила Кэтлин, когда он уложил ребенка, — это Фрэнки скучал без меня... или вы? — Скинув туфли, она села на диван, поджав под себя ноги, и похлопала по подушке, приглашая Макса сесть рядом.
— Я весь вечер думал о Майкле, — ответил он, садясь на предложенное место, — и решил, что совершил ошибку, отправив его с вами. — И чертовски ревновал, добавил Макс, но уже про себя.
— Майкл вел себя прилично, — заверила Кэтлин, — а я весь вечер сравнивала его с вами. — Она глубоко вздохнула, поскольку влечение к Максу, которое зародилось в момент их первой встречи, лишь усиливалось со временем. — Сегодняшний вечер знаменателен не только триумфом тети Аделайн. Макс, она сказала мне кое-что интересное: своим успехом она полностью обязана вам. И посоветовала подумать, настоящая ли та мечта, о которой я говорю... Так написано в вашей книге.
Если что и волновало Макса по поводу написанного им в книге, так это то, что читатели иногда неверно интерпретировали его мысли. Как, например, Лидия, которая решила, будто он вполне допускает, что ради осуществления своей мечты можно бросить ребенка.
— А что именно сказала Аделайн по поводу моих слов о настоящей мечте?
— Она сказала: то, чего я по-настоящему желаю, это, возможно, то, чего я больше всего боюсь.
— Так. — Макс как-то странно посмотрел на нее. — А чего вы боитесь больше всего?
— Любви. — Сейчас, когда Кэтлин сделала это признание, ее охватило желание выложить все, поэтому она, опасаясь передумать, торопливо продолжила: — Я боюсь, что влюблюсь, а потом эта любовь снова принесет мне страдания. Вот почему мне хотелось иметь ребенка, но без мужа. Это позволило бы мне не быть привязанной к человеку, который не любит меня. А так как между нами возникли... чувства, которые время от времени пронзают нас подобно электрическому току, то я подумала, что могу изменить свою мечту и по-настоящему полюбить... вас. Конечно, если вы этого хотите. И если это будет настоящая любовь, то, возможно, со временем у нас появятся дети...
— Я не могу обещать вам этого, Кэтлин.
— Я знаю. — Она протянула руку, провела пальцами по гладко выбритой щеке Макса, потом положила ладонь ему на плечо. — Но, во всяком случае, мы можем попробовать. Если мы полюбим друг друга, то будем счастливы, что бы ни случилось, не так ли?
Макс не знал, что ответить. Он сомневался, что верит в любовь, и в этом заключалась часть проблемы, связанная с его нежеланием иметь детей.
— Кэтлин, вы действительно верите в любовь?
— О, конечно. — Она с серьезным видом кивнула. — Я обязана верить, Макс... иначе в чем смысл существования?
Ладонь Кэтлин скользнула с плеча Макса на грудь, затем медленно спустилась к брючному ремню и там замерла. И только Макс успел подумать, что не может больше терпеть эту пытку, как ладонь Кэтлин упала на подушку дивана.
— Настоящая любовь существует, Макс, именно такой любви я желаю... Когда глаза загораются при взгляде на любимого, когда все завидуют тебе, потому что знают, как трудно обрести и сохранить любовь. Когда сердца бьются в унисон.
Такое Макс видел всего лишь раз, когда его брат Грегори смотрел на свою жену во время брачной церемонии.
— Значит, вы считаете, что мы можем испытать такую любовь?
— Мы никогда не узнаем этого, если не попробуем. — Улыбка Кэтлин ослепила Макса, вызвала головокружение. — Разумеется, если вы не против.
— Но если это шутка... — Макс обнял Кэтлин, приподнял и усадил к себе на колени, и она смогла ощутить доказательство того, насколько сильно его желание, — то чертовски скверная.
Макс поцеловал Кэтлин, его язык ласкал ее губы, и Кэтлин от удовольствия едва не лишилась чувств. Ее пальцы сами расстегнули пуговицы на рубашке Макса, ладонь скользнула под ткань... Кэтлин гладила кожу Макса, открывая его для себя и торжествуя: наконец-то ей позволено ласкать это тело, которое много дней стояло перед глазами в ее воображении.