Если наступит завтра
Шрифт:
– Да, сэр.
Он был в явном недоумении. Возможно, он неправильно думал, возможно, она не понимает, что с ней случилось. Только Бог знает, о чем думают эти ненормальные женщины-заключенные.
Он мечтал, чтобы его перевели в какую-нибудь хорошую, нормальную мужскую тюрьму, но его жене и Эми, маленькой дочери, очень здесь нравилось. Они жили в очаровательном коттедже, а вокруг тюремной фермы были очень красивые места. По ним, это было замечательно – жить в деревне, но он-то должен управляться со всеми этими сумасшедшими бабами 24 часа в сутки.
Он взглянул на юную женщину, стоявшую
– Хорошо. Старайтесь в будущем избегать неприятностей.
– Да, сэр.
Возвращение в камеру стало для Трейси настоящим испытанием. Когда она вошла туда, ее сразу же охватил ужас воспоминаний. Сокамерницы были на работах. Трейси прилегла на койку, уставясь в потолок и обдумывая план дальнейшего поведения. Потом, она наклонилась под койку и выломала широкий металлический прут. Она положила его под матрац. В 11.00 прозвенел звонок, и Трейси первой вышла в коридор.
Паулита и Лола сидели в столовой за крайним к выходу столом.
Эрнестина Литтл отсутствовала.
Трейси выбрала стол, за которым сидели незнакомые ей женщины, уселась и съела безвкусную еду, всю, до последней крошки. Послеобеденное время она провела в одиночестве.
В 14.45 вернулись ее сокамерницы.
Паулита с удивлением усмехнулась.
– Ты вернулась к нам, кошечка. Тебе так понравилась то, что мы выделывали с тобой, да?
– Хорошо, мы еще постараемся, – сказала Лола.
Трейси не обращала внимания на их насмешки. Она сосредоточилась на чернокожей. Из-за нее пришлось вернуться в эту камеру. Трейси не доверяла ей ни на минуту, но чернокожая была нужна ей.
Я дам тебе совет, дорогуша. Эрнестина Литтл держит в руках это место. Этой ночью, когда прозвучал предупреждающий сигнал о выключении света, через 15 минут, Трейси поднялась с койки и начала раздеваться, но уже без всякой ложной стыдливости. Она разделась, и мексиканка даже присвистнула, взглянув на полные, крепкие груди, длинные, стройные ноги и кремовые бедра. Лола тяжело дышала. Трейси надела ночную рубашку и легла на койку. Погас свет. Камера погрузилась в темноту.
Прошло минут тридцать. Трейси лежала, прислушиваясь к дыханию женщин. Через всю камеру Паулита прошептала:
– Мама хочет немножко заняться любовью по-настоящему. Сними рубашку, детка.
– Мы хотим учить тебя, как надо есть, киска, а ты подумай про это, пока не научишься хорошо, – хихикнула Лола.
Чернокожая молчала. Трейси почувствовала легкое движение, это Паулита и Лола подошли к ней, но она была наготове. Она достала металлический прут, припрятанный ранее, и со всей силой ударила одну из женщин по лицу. Последовал крик боли, и в это время Трейси лягнула ногой вторую, да так, что та упала на пол.
– Еще один шаг – и я убью вас, – сказала Трейси.
– Сука!
Трейси услышала, как они снова собираются напасть, и подняла металлический прут.
Внезапно из темноты раздался голос Эрнестины:
– Кончай. Оставьте ее.
– Эрни, я вся в кровище. Щас я врежу.
– Делай, что тебе сказано.
Воцарилось долгое молчание. Трейси слышала, как те две вернулись на свои места, тяжело сопя. Трейси лежала напрягшись, готовая к следующему нападению.
Эрнестина сказала:
– А ты с характером, детка.
Трейси
– Ты не настучала начальнику, – Эрнестина довольно засмеялась в темноте. – Если бы стукнула, то уже бы подохла.
Трейси верила.
– Чего-же ты не далася начальнику перевести себя в другую камеру?
Итак, она знала даже это.
– Я хотела вернуться сюда.
– Ну да! А чего же? – Эрнестина была явно озадачена.
Вот этого момента Трейси и ждала.
– Ты поможешь мне сбежать отсюда.
Глава 8
Надзирательница подошла к Трейси и объявила:
– К тебе посетитель, Уитни.
Трейси с удивлением взглянула на нее.
– Посетитель?
Кто бы это мог быть? И вдруг она поняла – Чарльз. Он пришел после всего. Но он опоздал. Его не было здесь, когда она так отчаянно нуждалась в Нем. Он мне больше не нужен, ни кто другой.
Трейси направилась вслед за надзирательницей в комнату для приема посетителей.
Трейси вступила в комнату.
За маленьким столом сидел совершенно незнакомый человек. Более непривлекательного мужчину Трейси никогда прежде не встречала. Коротышка, с обрюзгшим телом, длинным прыщавым носом и маленьким сжатым ртом. У него был выпуклый лоб и темно-коричневые глаза, увеличенные толстыми стеклами очков. Он даже не поднялся.
– Меня зовут Даниэль Купер. Начальник разрешил мне поговорить с вами. – О чем? – подозрительно спросила Трейси.
– Я следователь МАЗС – Международной Ассоциации Защиты Страхования. Один из наших клиентов застраховал картину Ренуара, которую похитили у мистера Джозефа Романо.
Трейси затаила дыхание.
– Не могу вам помочь. Я не крала ее.
Она направилась к двери.
Но следующие слова Купера заставили ее остановиться.
– Я знаю это.
Трейси повернулась и осторожно взглянула на него. Лицо сковало напряжение.
– Никто ее не крал. Вас ложно обвинили, мисс Уитни.
Трейси медленно опустилась на стул.
Даниэль Купер начал заниматься этим делом три недели назад, когда его вызвали в офис его начальника Дж. Дж. Рейнольдса, расположенный в Манхэттене.
– У меня для тебя поручение, Дэн, – сказал Рейнольдс. Даниэлю Куперу не нравилось, когда его называли Дэном. – Я изложу кратко.
Рейнольдс предпочитал излагать кратко, потому что недолюбливал Купера. По правде говоря, в организации Купер всех раздражал. Это был странный человек – просто жуткий, как многие его описывали. Даниэль Купер все держал в себе. Никто не знал, где он жил, был ли он женат и имел ли детей. Он ни с кем не дружил и никогда не посещал ни вечеринки, ни собрания. Рейнольдс терпел его только потому, что это человек по милости Божьей был гениален. Бульдог с компьютером вместо головы. На счету Даниэля Купера, без чьей-то помощи, было столько возвращенных украденных предметов и разоблачений страховых мошенничеств, сколько не было у всех других следователей вместе взятых. Рейнольдс иногда просто подозревал, что Купер, черт его побери, знает все на свете. Ему даже сидеть напротив этого человека с фанатичными коричневыми глазами было как-то неловко.