Если Небо Упадет
Шрифт:
Услышав шаги, девушка оборачивается. Наши взгляды встречаются, она резко встает со скамьи и сводит перед собой руки: может, защищается, может, попросту нервничает. Не знаю. Поправив короткие пряди волос, говорю:
— Привет.
— Привет, — на тон выше, тянет Лена. Она оглядывается, словно ищет помощи, затем вновь смотрит на меня и вдруг…, — ты смирилась, — срывается с ее губ. Осознав сказанное, подруга спешит оправдаться, но я ее опережаю.
— Отчасти.
— Отчасти?
— Да, — несколько раз плавно киваю. — Именно так. Я отчасти приняла то, что со мной происходит.
— Из-за того парня?
Я ведь знала, что
— Возможно.
— Приятно видеть твое лицо, а не спину, — Ленка покачивает головой и как-то беззащитно взмахивает руками в стороны. — Зачем ты убежала? Зачем ты…, — она прерывается, поднимает глаза к небу и пытается сдержать слезы. И я вижу это, и тоже ощущаю внутри себя клубок из отчаяния. Отворачиваюсь. Не могу смотреть на то, как ей плохо. — Почему ты отталкиваешь меня?
— Разве есть другой выход?
— Тот парень может быть рядом, а я — нет?
— Тот парень — случайность. И я бы ни за что не предала свои убеждения. Просто сейчас все круто изменилось, понимаешь, Лен?
— Нет, не понимаю, — качая головой, признается подруга. Порывисто смахнув с глаз слезы, она делает шаг ко мне навстречу и восклицает, — я жутко испугалась!
— Я тоже.
— Нет, ты не знаешь, о чем я.
— Мои родители погибли. — Пронзаю Романову убитым взглядом. — Какую реакцию ты ожидала увидеть? Чего от меня хотела?
— Ты всегда могла прийти ко мне, всегда могла найти поддержку в моем доме, но ты просто ушла, просто пропала, словно тебя и не было. Но, Мира, ты ведь была, и…, — девушка вновь не может говорить. Молчит, мнет рукава толстовки, а затем отрезает, — ты меня кинула.
Виновато перевожу на нее взгляд. Горблюсь, заметив на щеках подруги слезы. Давлю пальцами переносицу и шепчу:
— Я не хотела.
— Я знаю, знаю, что не хотела, но, Мира, — Лена впритык подходит ко мне, по-детски шмыгает носом и восклицает, — зачем ты так? Ты ведь потеряла родителей, да? Так вот, представь, что я тоже едва не потеряла близкого человека.
— Мне жаль.
— Правда?
— Мне жаль! — увереннее повторяю я и вскидываю подбородок. — Что ты еще хочешь от меня услышать?
В глазах Ленки пролетает странное желание. Неужели хочет ударить? Я интуитивно отхожу назад, слежу за тем, как подруга стискивает зубы, и чувствую дикую вину: я перегнула палку. Собираюсь попросить прощение, но не успеваю вымолвить и слова.
— Ты жуткая эгоистка! — взвывает подруга. — Решила, что можешь спокойно уйти и наложить на себя руки? А о других ты не подумала? Обо мне? Крестной? О друзьях и родственниках? Тебе захотелось драмы? Или что? К чему ты пытаться покончить с собой?
— Так делают люди, которые не хотят жить.
— А как делают люди, которые хотят вправить подруге мозги?
— Каждый день сидят под ее подъездом и пытаются взять ту измором.
— А что если этого мало? Что если и под подъездом уже сидел, на телефон уже звонил, сообщения уже оставлял. Что тогда? Может, все-таки стоит пару разу ударить ее по голове тростью дедушки?
— Ну, нет, — выдохнув, тяну я и неожиданно для себя усмехаюсь. — Это уж слишком.
— Правда? А мне почему-то кажется, что и этого недостаточно. Нужно долго и нудно выносить ей мозг, напоминать о том, что она не одна и бежать за ней. Бежать за ней столько, сколько потребуется. Не отпускать. Потому что, отпустив, можно навсегда потерять.
— Лен…
— И
Все это время я молчу. Просто не знаю, что сказать. Разглядываю красное от злости лицо Ленки, ее худые ноги. Смотрю, как она сжимает в кулаки пальцы, как взволнованно покусывает губу. Вспоминаю свои побеги и ложь. Прокручиваю в голове сброшенные звонки, оставленные непрочитанными сообщения, проигнорированные стуки в дверь, и сейчас понимаю, что причинила ей много боли незаслуженно, ведь, в конце концов, подруга не виновата в том, что моих родителей больше нет.
Думаю, я ужасный человек. Эгоистичный. Закрылась в своих чувствах, забыв о том, что чувства есть и у других.
— Ну, что молчишь? Что смотришь на меня так, будто впервые видишь? — спрашивает Лена и скрещивает на груди руки. Отворачиваюсь. Мне не выдержать ее обиженного взгляда, в котором горит не столько злость, сколько надежда. Не понимаю: почему она все еще в меня верит? Я ведь бросила ее, бросила их всех. Неужели ей плевать? — Только не уходи, — добавляет она. — Не надо убегать.
— Не убегу.
Вновь смотрю на подругу. Ее плечи опускаются, словно с них сняли огромный груз, словно ее освободили, и, не ответив, Лена кидается на меня. Обнимает. Прижимает к себе и шепчет:
— Сволочь ты, Мира.
Я не обижаюсь. Слышу всхлипы, чувствую, как дергается ее грудь, и сама раскисаю.
У настоящей дружбы нет срока годности. Хорошо, что поняла я это будучи еще на этом свете.
ГЛАВА 4
Шесть месяцев назад.
Я сижу на полу, облокотившись о диван. Сверху Стас. Он то и дело дергает мой длинный хвост, в ответ бью его волосатую ногу, свисающую вниз. На самом деле, мне не больно. Скорее мы шутим. Рядом Ленка. Напротив, тоже на полу, спиной друг к другу сидят Настя и Олег. Я бы заподозрила между ними что-то, если бы не знала обоих почти всю свою жизнь. Артем крутится на стуле. Меня начинает порядком это подбешивать, поэтому хватаю подушку и пускаю ее ему прямо в лицо. Естественно, парень перехватывает снаряд. Усмехнувшись, одаряет меня высокомерным взглядом и отрезает: