Если он оборотень
Шрифт:
– Не надо, Сев,- произнесла Катя неожиданно жалобным голосом,- пожалуйста.
– Ну что ты ей можешь дать? Она ведь человек, а ты? Поматросишь и бросишь, как обычно. Лика не заслуживает такого.
– Ну, а если обряд какой провести? Или просто укушу,- предположил в шутку Петров, - она станет такая, как мы. Примерно.
– Примерно только клопов на стене давят, потому как надоели, заразы кусавшись, - проворчала Катрина, - а мы с тобой кто? Неудачники, поделившие всё напополам. И ей ещё своё несчастье подвалим. А если возненавидит за это тебя и меня заодно? Ты об этом подумал? Помнишь историю прапрадеда?
–
Катрина всхлипнула, вероятно, примеряя подобную историю на себя, и Севка поёжился от подобных недобрых мыслей. Подальше их. А представить на месте этой утопленницы Ангелу просто не хватило сил, и он покрепче стиснул руль , одновременно удерживая рык.
– Не начинай, Катюнь. Всё у нас наладится, вот увидишь, просто не время ещё,- незаметно от ругани беседа перешла в другое русло, и у Всеволода защемило сердце от какой-то бесконечно ускользающей мысли. Наверное, действительно виноват его ненормальный темперамент. Или он сам ненормальный?
И только потом, гораздо позднее, убедившись, что беспокойная сестрёнка зашла в свою квартиру, и там загорелся свет, поехал не к той женщине, от которой он недавно уехал и обещал вернуться , а в свою квартиру. Севка позвонил ей, извинился и отправился к себе домой, раскрыв окна, чтобы глотнуть свежего воздуха и на время позабыть запах, действующий как наркотик. И хоть волк отчаянно сопротивлялся и требовал соединиться со своей парой, Всеволод не давал ему шанса, периодически подкладывая замену.
И вот теперь, спустя довольно приличное время, Лике понадобилась помощь. Уже тогда, в лесу он сразу распознал присутствие себе подобной сущности по случайным клочкам шерсти, оказавшимся на дереве. А сильный запах, и красноватый оттенок рассказали недостающее, а именно, все говорило о присутствии необычного пса. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, как все произошло. Животное принесли, растерзали (так удобнее, не носить же на себе кровавого, оставляющего следы). Потом оборотень затащил его на дерево и скинул на проезжающую мимо машину. Последующие за этим события доказали, что и авто с проезжающими мимо Ликой и её временным знакомым были выбраны неслучайно.
После этого Всеволод решил для себя присматривать за Ангелой, его даже распирало от внутренней гордости. Ну, а кто ей поможет?
Темнота, как известно друг молодёжи. Ну, а для волка что темнота, что ненастная погода, то есть довольно удачное стечение обстоятельств. Вот только забываться не стоило ни при каких обстоятельствах, а он забылся. Глядя на Васильеву, беспечно шлёпающую по лужам навстречу разогнавшейся машине. Все нормальные женщины давно сидят дома, кормят свое семейство и смотрят сериалы и только этой все неймётся. Как Катька, той тоже, что в лоб, что по лбу, одно своё провернёт! Ведь он предупреждал, чтобы была осторожна! И как тут выдержишь?
Раскрашенные автомобильные покрышки с поникшими бархотками были как нельзя, кстати, … да и кусты пышной сирени посадил кто-то очень догадливый. Шиповник не самое ласковое растение и всё же, за эти насаждения местному садовнику Петров был благодарен. Мгновенно оценив обстановку он упал на колени и влез в кусты, раздирая лицо, руки, одежду, ….Почему он решил, что будет лучше, если высунувшаяся мокрая волчья голова разинет свою пасть и дёрнет Ангелу за юбку, тем самым сдвинет застывшую в неподходящее время девушку? Почему не вышел сам, как нормальный человек? Пусть не настолько нормальный, но более трезвомыслящий, чем Васильева в этот ненастный день. Машина промчалась, окатив Лику мутной волной, но ни одна грязная капля не упала на лохматую морду, постепенно становившуюся к этому времени лицом.
Как последний трусливый заяц он решил не покидать этих колючих зарослей, тем более, что никто похоже его и не заметил. Выплюнув кусок ткани от юбки Анжелики, Всеволод сунул его в карман, а не выкинул. Порадовавшись своей природной силе, потому что трансформация была частичной. И если бы кто-нибудь последовал за ним в кустарник, то к удивлению обнаружил бы человека, стоящего на коленях. Вот только вместо нормальной людской головы мохнатая морда. Ладно, хоть футболка была черная, а не желтенькая, словно нежный весенний одуванчик.
Глава 13.
– Тема, что случилось?
– Прошептала бледная как снег Вероника Аркадьевна, едва Артём зашёл в дом. Он специально задержался в гараже, в надежде, что мать отвлечется, и не будет ждать его под дверями, но она всё равно увидела его такого. Оборванного, с редкой запёкшейся кровью на волосах. Она сложила руки с пальцами-сосисками на груди , широко распахнула глаза и вдыхала как рыба, что бросили на лёд.
– Это снова она?
– Нет. Всё нормально, не переживай,- буркнул Курский и попытался обойти мать. Но не тут-то было. Она как монолит загородила путь из прихожей, с ужасом рассматривая ненаглядное чадо.- Подрался, ну с кем не бывает?
Мать отступила. Молча. И проходя мимо неё, Артём видел, что она, хмурясь, принюхивается к тому аромату, что он с собой притащил. Да уж, запашок ещё тот. Смесь подвального воздуха с его кровью, ужасная гадость. Целый час струи воды и пена из мыла старались смыть то, что так раздражало оборотня. А когда вышел, то, как обычно горячий ужин поджидал его на кухне, а нервно расхаживающая мать ждала объяснений.
– Сын, бывало всякое, драки и разборки, не спорю. Ты мужчина и довольно необычный,- глубокомысленно вздохнула Вероника Аркадьевна, пытаясь заставить Курского почувствовать всю глубину её материнских чувств и заботы. А приложив к глазам платок, промокнула несуществующие слёзы.
– Но такой ты приходишь впервые. А потому спрашиваю, что сегодня произошло? Ты встретил кого-то такого же необычного? Запах.
И он, как послушный отпрыск проникся заботой матери, и даже не возражал против её настойчивости, вот только отвечать сразу не спешил. Медлил. Тщательно прожевывая мясо и пытаясь обдумать каждое своё слово.
– Ты не поверишь,- произнёс оборотень, отодвинув от себя пустую тарелку. Большой кусок недожаренной свинины нашёл своё временное пристанище в его желудке и это было приятно. Разговаривать сытым гораздо удобнее , чем быть прерванным голодным урчанием собственных внутренностей.