Если только ты
Шрифт:
(Эти строки являются обращением Крессиды к Троилу, т. е женщины к мужчине, но в английском формулировка никак не выдаёт, кто говорит, поэтому эти строки можно понять и как обращение мужчины к женщине, т. е. Себастьяна к Зигги, — прим.)
Энди разевает рот. Тайлер шумно выдыхает, затем говорит:
— Бедная Крессида. Крепко она втрескалась в Троила.
Рен улыбается, сжимая ладонью моё плечо.
— Себ! Ты это сделал! Ты принят.
— Сделал что? — спрашивает Зигги так тихо, что все они наклоняются и просят
Я просто стою и сдерживаю улыбку.
Потому что глядя на неё, я снова вижу тот момент в моей припаркованной машине, когда она воткнула беруши в уши и объясняла их предназначение очаровательным полушепотом, пока то жёсткое, холодное место во мне таяло, изнывало и желало так, как не делало уже давно.
— Себ только что продекламировал Шекспира, — говорит ей Рен недостаточно громко, учитывая её беруши, но она, похоже, довольствуется чтением по губам и наклоняется ближе, прищурившись и сосредоточившись.
Её глаза распахиваются шире, затем она поворачивается ко мне, раскрыв рот.
— Ты сказал это без меня? Я всё пропустила! — она хватает меня за руку и слегка трясёт. — Вонючка ты этакая.
Я подавляю очередную улыбку, до невозможности довольный тем, что ей не всё равно. Что она прикасается ко мне, хотя чёрт возьми, её хватка грубая, почти болезненная.
— Я в какой-то момент и тебе подкину строчку, — говорю я ей. — Обещаю.
Она награждает меня сердитым взглядом прищуренных глаз.
— Пффф.
Я подцепляю пальцем шнурки её роликов, затем забираю те из её рук.
— Пошли. Давай подготовим тебя к гонке.
Глава 15. Зигги
Плейлист: Wild Child — Meadows
Себастьяна нет уже какое-то время. Я сканирую великолепную гостиную Тайлера высотой в три этажа, с окнами от пола до потолка с видом на Тихий океан, и хмурюсь. Я всё равно его не вижу.
— Ещё одно селфи, — девушка Тайлера, Софи, делает наше фото и, с моего разрешения, публикует в инстаграм. Будучи коллегой-спортсменкой, она играет за женскую футбольную команду Нью-Йорка. Мы всю вечеринку болтали о том, каково это — иметь такую карьеру, об её с Тайлером отношениях на расстоянии, о моей надежде заключить какие-то контракты с брендами. Всё это время мы пробыли в тихом уголке, подальше от шумной толпы на другом конце гостиной. Думаю, я, возможно, только что завела новую подругу.
— Зигги, — Себастьян подходит ко мне, затем кивает Софи. — Привет, Соф.
Она улыбается.
— Привет, Себ.
Он проводит пальцами по волосам.
— Нам лучше уехать.
Я непонимающе хмурюсь.
— Всё в порядке?
Он пожимает плечами.
— Время позднее.
Я смотрю на свой телефон. Он не ошибается.
— Окей, — повернувшись к Софи, я обнимаю её на прощание, обмениваюсь с ней номерами, затем позволяю Себастьяну практически выволочь меня из комнаты, пока он едва позволяет мне помахать кому-то на прощание.
—
— Я могу вести машину, — говорит он. — Я весь вечер не пил.
— Но твоя нога…
— Всё нормально.
Я показываю на ортопедическую шину.
— Всё определённо не нормально.
— Нормально. Я сниму шину — мне просто надо было защитить ногу от толпы. Она в пригодном для вождения состоянии.
— Тогда почему я везде катаю тебя как шофер?
Он берёт меня за руку и тянет за ним по коридору.
— Потому что Фрэнки кастрирует меня, если я буду садиться за руль больше строго необходимого минимума, но главным образом потому, что тебе, похоже, нравится водить Кайен.
— Ну, тут ты знатно промазал. Я стискиваю руль до побеления костяшек.
Себастьян хмуро смотрит на меня, пока мы идем к его машине.
— Поэтому ты водишь так медленно?
— Я не вожу медленно. Я вожу осторожно.
— Прости. Я… я должен был спросить.
Я останавливаюсь у пассажирской дверцы и поворачиваюсь к нему лицом.
— Мне понравилось, что ты не спрашивал. Да, ты не самый… коммуникационно внимательный человек, Себастьян, но это даёт мне возможность заявлять о своих потребностях, а мне как раз надо этому учиться. Ты не должен винить себя за это. Я могла бы предложить добраться в нужное место иным способом, но я хотела попробовать вождение. Это всё часть плана. Я пытаюсь быть храброй.
Себастьян смотрит в пол, нахмурившись, затем открывает багажник и садится на край, переобуваясь из шины в ботинок. Он кажется отвлечённым, когда открывает мне пассажирскую дверцу, затем захлопывает её, когда я устраиваюсь внутри.
Поездка проходит в тишине, пока Себастьян выруливает с парковки и постепенно вливается в дорожное движение.
Я пытаюсь сложить воедино пазл, не зная конечной картинки. Себастьян расстроен? Почему он отстранился? Пока он ведёт машину, я дюжину раз чуть не задаю этот вопрос, но напоминаю себе, что это притворная дружба. У меня нет права, нет причин просить его открыться мне, когда всё это не по-настоящему.
И всё же, когда я вижу, как он делает поворот, который ведёт к моему дому, во мне вспыхивает паника. Я не хочу оставлять его одного в таком состоянии. И сама тоже не хочу оставаться одна в таком состоянии.
— Я не хочу домой, — выпаливаю я.
Себастьян хмуро смотрит на дорогу.
— Почему нет?
Я смотрю на него, кусая губу.
«Потому что сегодня я только что сделала нечто дикое и храброе. Потому что пусть мне понравилось, какой сильной я себя почувствовала, думаю, что минуты с тобой понравились мне чуть больше. Потому что мне кажется, что тебе грустно, и я не хочу оставлять тебя одного в этом».
«Потому что я всё ещё на взводе от случившегося, и я тоже не хочу быть одна в этом».