Эсми Солнечный Ветер
Шрифт:
Когда я вошла в гостиную, Тамир уже сидел за столом и планомерно уничтожал завтрак. Мне хватило одного взгляда, чтобы понять – он не перепутал, выбрал именно те блюда, которые заказала для него. А мой земляничный чай, творог, булочки и плавленый сыр остались нетронуты. Что ж, еще одно доказательство того, что точки соприкосновения у нас есть. Уже неплохо.
А еще… Тамир галавизор смотрел. И выражение его лица подтверждало вчерашнюю догадку: он действительно не знал, на ком женится.
– И вновь возвращаемся к новости дня, – бодро
Репортаж начинался врезкой из моего последнего клипа…
Тьма. Вспышка света. Я собственной персоной, в очень нескромном костюме и гриме, который мы прозвали «серебряная леди». Первые аккорды, и я делаю шаг навстречу камере. Музыка нарастает, становится громче и жестче, а я иду по невидимому подиуму, прямо к зрителю. Останавливаюсь, прогибаюсь – движение в высшей степени вызывающее, – а когда поднимаюсь, оказываюсь в объятиях полуголого блондина, чье лицо скрыто полумаской. А дальше…
– Целуй! – вопит толпа.
И Тамир целует.
Мы смотримся очень неплохо. Просто отлично.
Там, на экране, Тамир целует, а здесь и сейчас он проводит рукой, чтобы переключить канал и снова увидеть нашу свадьбу.
– Итак, вчера мы потеряли Эсми, – вещает мужской голос за кадром. – Наша солнечная девочка отдала свое сердце Тами…
Новоявленный муж снова переключил канал.
И опять.
И в четвертый раз.
Я было решила, что он недоволен этой поистине гигантской шумихой, и даже хотела пояснить: сама в шоке. Даже не подозревала, что кадры нашей свадьбы будут показывать по центральным каналам, думала – дальше музыкальных новость не пойдет. Но, оказалось, дело не в недовольстве, просто Тамир хотел увидеть меня на сцене. Увидел…
В этот раз не клип, фрагмент одного из последних концертов. Зато песня та же, и номер мало чем отличается: тьма, вспышка, я в очень нецеломудренном костюме… и дюжина полуголых танцоров. Они вьются вокруг, кто-то пытается обнять, кого-то обнимаю сама, падаю, давая возможность себя поймать… и петь, разумеется, не забываю. Обещаю Ему – ну тому самому, единственному, из песни, – что узнаю, какую бы маску ни надел, и найду, как бы ни прятался.
– Интересно… – протянул Тамир. Оторвался от полупрозрачного экрана, чтобы окинуть меня пристальным взглядом. Уголки его губ дрожали.
Я же невозмутимо поправила банный халат, расчесала пятерней влажные после душа волосы и подошла к столу.
– Нам нужно поговорить, – усаживаясь за стол, сообщила я.
Тамир подцепил вилкой кусочек запеченной рыбы и только после этого ответил:
– Согласен.
Мой… муж был спокоен, только уголки губ по-прежнему дрожали, а глаза искрились весельем. Нет, он действительно не знал, на ком женится, и новости его явно позабавили.
– Значит, ты певица…
Я кивнула и потянулась к заварному чайнику. Развивать тему своей профессии не собиралась, но не спросить не могла:
– Ты совсем не интересуешься музыкой?
– Как-то не доводилось.
Он явно сдерживал
– Тамир, для начала хочу прояснить один момент.
– Какой?
Я налила чай, отставила чайник и взглянула на собеседника.
– Понимаю, наша свадьба нетипична, и решение мы принимали в обстоятельствах, близких к экстремальным, и у каждого из нас был свой мотив, но…
– Но? – нетерпеливо подтолкнул он.
– Разводиться я не намерена.
– Это прекрасно. – Тамир стал очень серьезен. – Потому что развод я тебе все равно не дам.
Я искренне удивилась, а спустя минуту удостоилась пояснения:
– Эсми, я не из тех, кто может позволить себе жениться по пять раз на дню. В моей профессии очень многое зависит от репутации, а репутация, как понимаешь, складывается из множества факторов. Развод – это поражение в семейной жизни, это минус. А я не очень люблю проигрывать.
Хотела спросить Тамира о его профессии, но не успела. Собеседник оказался проворней.
– А ты? Чем продиктовано твое желание сохранить наш брак?
Я пожала плечами и сказала правду:
– Я поклялась себе, что выйду замуж один раз и на всю жизнь.
– Что послужило поводом для такой клятвы?
Ответила я только потому, что передо мной сидел не кто-нибудь, а тот самый человек, с которым я намеревалась жить до конца своих дней. Мне было важно, чтобы он понял.
– Сложно объяснить. Слишком много непостоянства, образ жизни, опять же, и опыт коллег перед глазами. Я не хочу как все. Я не хочу размениваться и прыгать из постели в постель. Я хочу дом. Пусть не тихую, но надежную гавань.
Губы Тамира тронула улыбка.
– Ты рассуждаешь так здраво, хотя сама…
– Да, я знаю, что вышла замуж за первого встречного, – перебила я. – Но прежде чем называть меня легкомысленной, вспомни, кому принадлежала эта идея.
Я не пыталась уязвить, а Тамир, как оказалось, умел не только слушать, но и слышать. Он подарил еще одну улыбку и кивнул.
– Итак, ты поешь…
– Да. А чем занимаешься ты?
Увы, но услышать ответ было не суждено. Нас прервал переливчатый звон, возвестивший о появлении Лейлы. Подруга, как и обещала, явилась ровно через час. А я неожиданно для самой себя жалобно взглянула на мужа и попросила:
– Пожелай мне удачи.
Но Тамир промолчал. Просто поднялся и отправился встречать гостью. Мне же пришлось отставить чашку и последовать за ним.
– Лейла, это Тамир, мой муж, – старательно изображая спокойствие, сообщила я. – Тамир, это Лейла, моя лучшая подруга и личный продюсер по совместительству.
– Очень приятно, – отозвался Тамир. Его голос прозвучал по-кошачьи мягко.
Мне кажется или кто-то пытается произвести на Лейлу впечатление?
– Мне тоже приятно. – Платиновая блондинка нервно дернула плечиком. Рядом с Тамиром она казалась даже не худой, а откровенно тощей. Зато улыбалась как заказчику наикрутейшей вечеринки – очень широко, очень профессионально.