Есть, господин президент!
Шрифт:
Я сложил тараканов обратно в жестяную коробочку. По-хорошему надо бы выпустить их на волю – больше они мне не пригодятся. Метод проб и ошибок подвел меня к главному принципу в работе с регионами: широкая веерность подходов. Губернаторский корпус ни в коем случае нельзя формировать одинаковым способом. Хватит, я обжегся на том гнусном волнистом попугайчике. Казалось бы, выборщик взят от фонаря, подкуп исключен, процедура элементарна, сбоев быть не должно. И что в результате? Три раза подряд этот паршивец тянул карточки с именами и трижды вытягивал людей из команды бывшего московского мэра! Невезуха. Кому теперь докажешь, что это не хитрая акция Кремля, а происки безмозглой птицы?
Нет уж, никаких штампов, никакой предсказуемости. Теперь каждый раз меняем тактику. Я обеспечиваю процесс, а дальше за меня работает Провидение – или
Ласково застрекотал внутренний телефон. Это Софья Андреевна.
– Иван Николаевич, полдвенадцатого, – напомнила секретарша.
Черт, я совсем забыл про Погодина! Хочешь не хочешь, но работать мне придется именно с ним. Хотя я бы охотнее предпочел Тиме выводок тараканов. Ей-богу, даже мадагаскарских готов стерпеть.
Глава третья
Луковый суд (Яна)
Месть хозяину «Сулико» я готовила две недели и сложностей хотела избежать. Чем заковыристей конструкции, тем чаще ломаются. Ничего лишнего. Один точечный удар – чтоб долго не оправился.
Только не понимайте буквально слово «удар». У меня в мыслях не было физически бить мерзавца, не настолько я камикадзе. Правда, основы рукопашного боя я изучала в секции при юрфаке и даже с первого раза сдала зачет по болевым приемам великому Гальперину. Но оставим мордобой мужикам – не моя это стихия.
Массивного, словно мясницкая колода, господина Кочеткова на прием все равно не возьмешь. Поэтому сегодня мне понадобятся другие навыки.
Сдвинув дверь шкафа-купе, я оглядела его полки, где был заранее приготовлен весь теперешний инвентарь. На болванке из папье-маше ждал своего часа белокурый парик. Поодаль в особой кюветке плавали две голубые контактные линзы. Хорошо выглаженное бледно-розовое платье с форменной буковкой «С» где-то в районе пупка я еще с вечера упаковала в прозрачный полиэтиленовый пакет, который теперь лежал левее парика. Рядом, на отдельном металлическом подносике, были разложены перочинный ножик длиной в полпальца, таких же размеров бельгийский навесной замочек и крупная вареная луковица в пластиковом стаканчике – второе по значимости мое оружие на сегодня. Оружие номер один я не собиралась хранить в шкафу: оно, по моим расчетам, должно было явиться к месту назначения само и притом с пышным эскортом.
Надо, кстати, проверить, не напутала ли я в датах. Выйдет глупо, если эта мортира вовремя не бабахнет.
Я вернулась к себе в спальню, где на экране включенного ноутбука резвились виртуальные рыбки. Одним мановением «эскейпа» убрала аквариум с глаз долой и влезла в Интернет. Давным-давно в одной далекой галактике люди черпали информацию из газет. Потом радио и телеящик за каких-то полвека вытеснили с поля печатную прессу. А теперь уже всемирная Сеть сбросила с корабля современности и газеты, и радио, и телек, и даже говорливых бабулек у подъезда. Большая Доска Объявлений перевесила тысячу малых дацзыбао. Хотя некоторые мои земляки все еще слушают «Эхо столицы». В основном это тетки, по привычке влюбленные в директора «Эха» Волосевича.
Тэ-эк-с, поглядим. С тех пор как я вылезла из ванной, на сайт «Пестрой ленты» успели приехать еще воз и маленькая тележка свежих новостей. В Пхеньяне безрезультатно завершились переговоры генсека ООН Козицкого с Ким Чен Иром. Обе стороны с уважением выслушали друг друга и остались при своих мнениях насчет ядерной безопасности в регионе. Кима фиг переубедишь, кто бы сомневался… В Северном море ураган перевернул норвежский сейнер. На Эвересте лавиной отрезало двух наших альпинистов. Из зоопарка в Джексонвилле сбежал орангутанг и похитил фермершу семидесяти лет. Лучше поздно, чем никогда… Курс иены подрос на четыре пункта. Курс евро упал на один. Президент России принял в Кремле Карлоса Сантану и имел с ним продолжительную беседу… Дуэтом они пели там, что ли?.. ВЦИОМ зафиксировал снижение рейтинга партии «Почва». Знаменитый кинорежиссер Оболенцев приступил к съемкам блокбастера «Александр Невский – 2». Бородатая афроамериканка получила в США премию «Альтернативная Мисс Мира»… Не то, все не то, проматываем вниз, ближе к московской хронике… Сгорела скупка на Маросейке, в арт-галерее Мурата Сайдарова на Гоголевском открылась выставка зубных протезов, у вице-спикера Мосгордумы сперли барсетку… А-а, вот же оно, наконец: отмечает круглую дату бизнесмен и меценат, гендиректор преуспевающей российско-французской компании «Ле Гранж» Юрий Валентинович Грандов. По данным из осведомленных источников, меценат отпразднует юбилей в «Метрополисе» – в кругу друзей и близких. Скромно и со вкусом. Да-да-да. Вашим тонким вкусом, дорогой Юрий Валентинович, мы и зарядим главный калибр.
В новостной службе «Пестрой ленты» собрались толковые ребятки. Но пара нюансов остались за бортом. Всего пять лет назад бизнесмен, благотворитель, друг детей, гордость нации и прочее был известен в узких кругах как Гуля Останкинский. Среди столичных мордоворотов он славился разборчивостью в еде и буйным нравом. Надеюсь, за минувшую пятилетку он обоих качеств не растерял. Ужинать Гуля будет и впрямь в «Метрополисе», а вот праздничный обед ему подадут… угадайте, где? Именно!
Духан «Сулико», он же ресторан «Sulico International», располагался в цоколе старого четырехэтажного здания на углу Большой Якиманки и Хвостова переулка, примерно в квартале от французского посольства и метрах в десяти от самого, наверное, популярного дома на здешнем перекрестке – салона связи. Во всяком случае, из тех, кто одновременно со мной вышел со станции «Октябрьская» и свернул направо, более трети граждан четко двинулись к желтому дому с синей вывеской. Остальные миновали перекресток и устремились дальше. Духан господина Кочеткова, несмотря на яркие двери в стиле Пиросмани и вкусно расписанный фасад, не заинтересовал никого, кроме меня.
Вот что значит безмозглая ценовая политика, мысленно отметила я. Говорила же я ему! Когда хочешь накрутить двести процентов прибыли вместо нормальных двадцати, обычно имеешь кукиш с маслом. Потомственный ресторатор Тенгиз Авалиани, прежний хозяин заведения, держал с полдюжины фирменных блюд для любителей шикануть, однако остальное меню было демократичным. Рядовой житель столицы мог забежать сюда пообедать, не рискуя оставить ползарплаты. Каких-то десять месяцев назад большая двухсотграммовая порция лобио с кинзой и взбитыми яйцами – еще по рецепту дедушки Тенгиза – стоила в «Сулико» четыре евро, а теперь уже сорок. Кавказцы – народ широкий и не мелочный. Но процент клинических идиотов, готовых переплачивать вдесятеро, среди них такой же, как и в среднем по Москве.
Пока господин Кочетков ухитряется выживать по инерции, за счет былой славы «Сулико» или вип-персон, вроде нынешнего юбиляра. Но даже этот сегмент рынка я постараюсь сегодня отсечь ему надолго.
Помахивая сумочкой, я лениво профланировала мимо дверного Пиросмани и метров через пять по-воровски шмыгнула в узенькую арку между домами. Идти напролом через центральный вход было опрометчиво. Да и неудобно путаться под ногами гостей: судя по порыву ветра и визгу тормозов у меня за спиной, к главному подъезду только что подкатил кортеж мецената Грандова. Три тяжелых лимузина, никак не меньше. Если Гуля постоянен в своих слабостях, то это пятиметровые «даймлеры» цвета спелых баклажанов. Но пусть будут хоть «запорожцы» цвета недоваренной овсянки – не в машинах суть. Важно, что мы с клиентом прибыли ноздря в ноздрю. На церемонию приветствия и на процедуру рассаживания дадим минут семь. Значит, у меня есть около пяти.
Половину внутреннего дворика занимали высокие металлические контейнеры для мусора. При Авалиани их было два, новый хозяин приказал добавить еще полдесятка – чтобы пореже вывозить отходы и, стало быть, поменьше тратиться. А когда я напомнила ему про запах, то услышала в ответ: до ресторанного зала вонь не дойдет, а персонал перетопчется. Кому не нравится, может валить отсюда.
Что ж, это свинство сейчас мне на руку. За баррикадой из контейнеров можно незаметно переодеться. Сорок пять секунд – и я уже не Яна Штейн, но безымянная работница духана «Сулико» в форменном платье. Голубоглазой и светловолосой я, кстати, сделалась еще дома. Господин Кочетков брал официанток только с таким экстерьером, считая, что они понравятся южным гостям. А поскольку текучесть кадров стала высокой, хозяин вскоре перестал различать девушек. Щипать их за попки он мог не глядя…