Есть такая болезнь - жизнь
Шрифт:
– дДо скрипа?
– До скрипа.
Юля подошла к малой операционной, в коридоре ждали женщины, разговаривали между собой. Кто-то молчал, кто-то был равнодушен, а кто-то явно переживал. В душе Юля сочувствовала им но и осуждала одновременно. Как бы не не хотелось, но она все таки вошла. На кресле лежала молоденькая девочка, ножки тоненькие такие. Юля подошла ближе. Наркоз уже дали и врач вводила расширители.
– Юлия Валерьевна, попробовать не хотите. Срок недель двенадцать, дотянула дурочка. Сама еще ребенок – пятнадцать лет. С бабушкой пришла. Говорит сирота. А бабка куда смотрела? Худенькая, маленькая, хорошенькая – страсть, а вот так жизнь искалечила. Ты помылась, Юля? Ну вот,
Юля взяла в руку кюретку и собиралась приступить, подняла глаза, чтобы глянуть в лицо этой несчастной, явно запутавшейся девочке и обомлела. Положила инструмент на место.
– Нет, не трогайте ее. Я сейчас Светлану Сергеевну позову. Пожалуйста, не трогайте. Вы документы ее смотрели? Как Вы могли приступить к операции, не известив ее отца?
– Она с бабушкой. Говорит сирота. Какой отец? Ты ее знаешь?
– Ульяну Борисову?!
– Не, нет. Она Ульяна, но не Борисова. Вот в направлении совсем другая фамилия. Юля, ты хочешь сказать…
– А то я свою сестру не знаю. Я пойду позову Светлану и позвоню дядьке. Хоть бы он не оперировал.
Светлана делала аборт сама. Другого варианта уже не было. Вот так увидеть впервые дочь Бориса она никак не ожидала. Вскоре подошел он сам. Бледный, напряженный. Встал рядом с креслом. Погладил девочку по голове.
– Без. Что делать будем?
Он пожал плечами. Снял дочь с кресла и на руках перенес в палату. Ей поставили систему, а он укрыл ее и сел рядом. Девочка еще спала, когда в палату вошла Юля.
– Дядя, Боря, я посижу с ней. Вы с бабушкой поговорите. Она там ждет.
Борис подошел к теще.
– Я ее с Вами не оставлю. Даже не возражайте.
– Боря, выслушай. Она как взбесилась, а тут еще этот парень. Влюбилась по уши. Я говорила, я предупреждала, но она разве послушает. Копия мать. Сказала, когда уже аборт делать отказывались все. Что оставалось? Рожать в пятнадцать лет? Я ее еле уговорила. Парень как узнал, так ее бросил. Мать его приходила, скандалила, что Уля ему жизнь ломает. Она ему, понимаешь? Не он ей. Она не хотела чтобы ты знал, потому мы фамилию другую сказали. А сюда обратились, здесь врачи хорошие, все так сказали, чтобы без осложнений, понимаешь? Боря, у тебя жизнь налаживаться стала, я же понимаю, что ты мужчина, что всю жизнь один не будешь. А Ульянке этого не понять. Вот сейчас ты все бросишь и с дочкой останешься, а так нельзя. Живи, Боря. Пусть она со мной. Тема меня видеть не хочет. Тоже юношеский максимализм. А Глашенька маленькая, она к другой женщине привыкнет. Не забирай Улю.
Она обняла его и расплакалась.
– Я Вас в общении с внуками не ограничиваю. И зла на Вас не держу. Но и Вы поймите, в смерти Али я не виноват. Если бы Вы знали, как я любил ее.
– Я знаю, Боря. Как я за нее радовалась, что она с тобой. Она же другой стала, как она тебя любила! Боря, ты хороший, ты замечательный отец. Я доверяю тебе, но не забирай внучку. У меня же больше нет никого.
– Она сама решит. – Он вернулся в палату.
Ульяна отходила от наркоза тяжело. Кричала, все время звала отца, хватала его за руку, просила прощения, потом забывалась сном на несколько минут и все повторялось. Она просила вернуться домой и жить всем в их квартире. Борис обещал. Он понимал, что она бредит. Что потом даже не вспомнит, того что говорила. Но он понял, что должен быть только с детьми. В палату вошла Светлана.
– Боря, что я могу для тебя сделать сейчас?
– Простить. Света, я нужен ей.
– Я понимаю, я буду ждать, столько, сколько надо.
– Я так хотел сына.
– Боря, твой сын будет твоим сыном. Все образуется, вот увидишь.
– Ты позволишь мне с ним общаться? Я буду помогать тебе. Я никогда вас не оставлю.
– Боря я буду тебя ждать, я дам сыну твою фамилию и твое отчество. Не думай о нас сейчас, сейчас главное Уля. Посмотри какая она хорошенькая. У нее тоже еще все будет хорошо. Она все поймет.
– Не убирай то, что осталось после операции.
– Хорошо. Я пойду, скажу. Тебе поесть принести?
– Кофе, двойной.
– С тремя кусочками сахара, я сейчас.
Она вышла в операционную. Затем приготовить кофе. Поговорила с бабушкой Ульяны, сообщила, что оставит девочку под наблюдением. Настроения не было. В то, что все образуется, она не верила. Как недолго длилось ее счастье. Как быстро пролетели лучшие месяцы ее жизни. Его уже никогда не будет рядом, он не обнимет ее ночью и не поцелует перед сном. Она снова одна. Нет, не одна, с сыном.
Светлана тихо всхлипывала в своем кабинете, когда вошла Юля.
– Нет, я с Вами. Я Вам чай заварила, на травках. Отеки снимает. Хотите, я с Вами и на ночь останусь. Я не буду мешать, но буду рядом на всякий случай. Дядя Боря, от Ули не отойдет. Представляете, я ведь тоже могла, как она отцу жизнь искалечить. Я Веру ненавидела, все мечтала чтобы папа к матери вернулся. А теперь поняла, что не Вера виновата в их разводе, а мама. Только теперь поняла, когда у меня дочь есть. Галочка моя. Я Степе скажу, что у Вас заночую. Он возражать не станет. А дядя Боре Ульянке все, что думал сказал. Я слышала, и кусочки плода показывал, и говорил долго, долго. И про то, что ей наркоз дали и ей больно не было, а его убивали так, что у него ротик открыт, потому, что он кричал от боли. Про все говорил, что ее мать Темку родила, аборт не сделала, и что она собой пожертвовала, а Глашеньку не убила. Что нельзя так, бесчеловечно. Что она себе этого не простит. Я знаю, что не простит. Я не простила. А Улька плакала, просила его принять ее домой и вернуться в их квартиру. Он обещал. Вы подождите, не убивайтесь так. Светлана Сергеевна. Вы его не потеряли, время пройдет, и он с Вами будет. Он любит Вас, я же знаю. Я много знаю.
– Спасибо, Юленька. Я сама. Иди домой, к мужу. И оформи уже с ним отношения. У Вас дети будут. Галя, тебя мамой считает.
– Обещаю. А хотите мы со Степой к Вам сегодня придем?
– Ничего со мной не случится. Ты права, это еще не конец истории.
– Конечно, не конец. У Вас ребенок общий. А я еще не видела, чтобы кто-то из нашей семьи от ребенка отказался.
Дома опять навалилась тоска. Даже есть не хотелось. Светлана не стала раскладывать диван, просто достала подушку и укрылась пледом. По телевизору шла всякая дрянь. В дверь позвонили. Она укуталась в махровый халат и пошла открывать. Перед ней был Артем. С двумя большими пакетами.
– Добрый вечер. Я вам тут фрукты принес и еду. Папа просил. Да еще сок и чай шиповник. Как братец. Толкается?
– Заходи, Тема. Ужинал?
– Нет, с удовольствием составлю компанию.
Они поужинали, она убрала посуду. Говорили ни о чем. Но говорили. Затем Тема засобирался. Она просила позвонить. Как только он доберется. Он действительно позвонил через час. На удивление она легко заснула и проспала всю ночь.
Утром была общая планерка, затем обход. С Ульяной она перекинулась двумя словами и обещала ее выписать после осмотра. Привезли тяжелую роженицу, которая требовала ее личного внимания. Освободилась она в районе четырех. Около кабинета ее ждала Ульяна.